Древолаз - Евгения Юрьевна Логуновская

– Так что вы говорите, Петр Ильич? Американцы сами попались на своей сланцевой нефти? Думали обыграть русских, а тут на́ тебе – выкуси?

– А саудиты каковы? Болваны. Это вам не Советский Союз, не Брежнев, царство ему небесное.

– Да, как раньше не будет. Мы уже не те!

Бухарина тошнило от подобных разговоров, но нужно было держаться. Он прекрасно понимал, что если тесть захочет испортить ему жизнь, он это сделает. И начнет с карьеры в уголовном розыске. Самого главного, что было у Дениса после Вики. Или все-таки самого главного?

А сколько он вообще выдержит весь этот бред? Эти ужины, завтраки, обеды? И все ради того, чтобы не вылететь из отдела? Но ведь он сам всего добился! Никто ему не помогал!

– Милый?

Денис вздрогнул.

– Что?

– Пойдем поговорим? Я соскучилась.

Денис едва кивнул, но тут же поймал одну интересную деталь в своем поведении. Он бросил взгляд на тестя, как бы пытаясь получить его одобрение. Одобрение выйти из столовой и пообщаться с собственной женой.

Григорий Александрович словно понял все и едва заметно кивнул в ответ. У Дениса внутри все похолодело и одновременно вскипело. Адреналин забился в висках, как пойманный в капкан зверь.

– Идем, – тихо сказал Денис и взял за руку Вику.

Они вышли в коридор. Бухарин едва не сбил с ног официанта, который нес на подносе дымящуюся утку.

– О-о-о-о! Григорий Александрович! Неужто ваш трофей?

В столовой улюлюкали и охали. Денису даже показалось, что были аплодисменты. Он шел по коридору, за ним семенила Вика.

– Денис…

Бухарин вдруг резко остановился, повернулся к жене и пару секунд как будто всматривался в ее лицо. Затем неожиданно для Вики схватил ее и стал целовать. Где-то в конце коридора замаячил официант, блеснув надраенным подносом.

– Денис! Подожди!

Но Дениса было не остановить. Он стал раздевать Вику прямо в коридоре.

– Стой! – Вика отпрянула и стала неловко оборачиваться. – Хватит!

Денис тяжело дышал. Пот градом катился со лба, а внутри все дрожало и сжималось в жгучий комок где-то в области солнечного сплетения. Денис узнал это состояние и с ужасом посмотрел на Вику.

– Идем в спальню.

Денис быстро закивал в знак согласия, но вдруг остановился как вкопанный. В конце коридора шел человек, встреча с которым в один момент могла загнать Бухарина в жуткую депрессию. И она произошла. В доме тестя появился Юрий Дронов. Он медленно шел по коридору, засунув одну руку в карман изысканных брюк. Голова его была опущена, и казалось, что этот человек передвигается с огромной горой на сутулом теле. Которое еще год назад было похоже на останкинскую телебашню, уверенно смотрящую вверх.

Дронов остановился в нескольких метрах от Дениса и Вики. С пару секунд он молча смотрел на следователя и затем, откашлявшись, произнес одну лишь фразу:

– Тяжелый день.

Больше Дронов не сказал ни слова и зашел в столовую с уже совершенно другим лицом. Как будто автоматически сменил одну маску на другую. Он был весел, бодр и снова тянулся вверх, как телебашня.

– Григорий Александрович! Мое почтение!

Дронов протянул руку тестю Бухарина и нервно потряс ее. Григорий Александрович вытащил свою ладонь из настоящей лапы, прекратив наконец это слишком активное приветствие. После этого он бросил на Дениса и Вику тот самый холодный взгляд, который пугал всех, кто был в окружении этого человека.

– Вернитесь за стол.

Он сказал это тихо, однако складывалось ощущение, что огромная глыба рухнула вниз, придавив собой все, что было рядом. Денис пытался успокоить учащенное дыхание, но получалось плохо. Вика взяла его за мокрую ладонь и, как ребенка, повела в столовую.

Все принялись приветствовать Дронова, который натянул на лицо еле заметную улыбку и занял специально приготовленный для него стул подле Григория Александровича. Денис и Вика сели на свои места, стараясь не привлекать внимание любопытных гостей Григория Александровича.

– Ну что, Юрик, порадуй старика. Что нынче происходит в твоей жизни? – спросил хозяин, аккуратно разрезая кусочек сочного мяса.

Бухарин почувствовал тошноту и головокружение. Слова тестя выглядели мерзкой и циничной затравкой для последующего бессмысленного разговора. Такой, впрочем, велся здесь испокон веков.

– Партию свою хочу организовать, – спокойно ответил Дронов, расстилая на коленках белоснежную салфетку.

В столовой воцарилась тишина. Гости умолкли, как по отмашке. Григорий Александрович медленно дожевывал свой кусок дичи и смотрел в одну точку где-то впереди. Казалось, его зрачки нашли мишень и сейчас засветятся красным лазером.

– Зачем? – спокойно и тихо спросил он, проглотив мясо.

– Чтобы изменить жизнь к лучшему.

– Это правильно. Это хорошо.

Дронов закивал и продолжал как ни в чем не бывало есть. Гости молча переглянулись.

– Нет, я понимаю. Я не собираюсь ни с кем бороться, что-то разрушать. Я собираюсь строить. Созидать.

– Название придумал? – спросил тесть Бухарина, наливая себе водки.

– Угу. «Шаг вперед».

Григорий Александрович выпил залпом водку, взял кусочек хлеба и по-крестьянски занюхал. Бухарина перекосило от этого жеста лицемерия.

– Ты же сказал, что не будешь бороться и ломать. Назовись «Созиданием». Не противоречь себе на начальном этапе.

Дронов посмотрел наверх. На идеально белом потолке сидела жирная муха и чесала себе крылья. Как ни бели потолок, а дерьмо найдет путь попасть наверх. Дронов улыбнулся этой мысли и кивнул.

– Точно. Созидание.

Гости вернулись к своим тарелкам, Григорий Александрович довольно улыбнулся, а Вика уложила на коленки айфон и стала общаться с подружкой в «Телеграме».

– Ты был отличным спортсменом, Юрик. Весь советский биатлон держался на тебе. Потом ты стал отличным бизнесменом. В девяностые сумел выжить, не открыв ответный огонь. У тебя есть шанс стать отличным политиком.

Бухарин понимал, что еще слово – и его рвотные массы загадят весь стол. Он встал и направился к выходу. Вика проводила мужа усталым взглядом, который быстро перевела на отца.

…На улице лил холодный весенний дождь. Денис открыл машину, сел за руль и с диким визгом шин сорвался с места. За ним медленно поплыл джип, в котором виднелись квадратные головы Левы и Севы.

Григорий Александрович стоял около окна в столовой, где гости с жадностью поедали подстреленную им с утра утку, и провожал взглядом удаляющиеся по аллее автомобили. Дронов усыплял присутствующих рассказами о том, как с помощью созидания можно изменить мир к лучшему.

VIII

К подъезду подкатил грязно-белый УАЗ. На боку красовалась надпись «Меня не возьмет никакая зараза, я русский мужик, я водитель УАЗа». Асе показалось, что надпись пульсирует от разрыва колонок, из которых диким голосом рычал Тилль Линдеманн. Ася затушила окурок о