Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

– А я покупателя ждал. Вчера у таверны его представитель сказал, что всё тот объявится днём и поэтому…

– Полно, – поднял руку трактирщик, остановив Азариэля, – понимаю. Как там, кстати, новый Имперский Управитель? Не слишком тиранит-то?

– Ты же лучше знаешь. Я не особо погружён в вопросы денег. Да и первый налог кто за меня заплатил? Сам помнишь, без твоей помощи мне тяжко пришлось бы.

– Да-а-а, беда с тобой-то. Ну, тогда с тебя прилично взяли. Вот же шельмец. Крохобор!

– Странно это слышать от старого легионера, – усмехнулся Азариэль, сев за стул у стойки. – А как же служебные годы и лояльность?

– Ой, – отмахнулся Ульфрик, – что с этой лояльности-то? Ну, служил в легионе, так знаешь, сколько я повидал таких кровососов, которые за септим удавятся?

– Верю-верю. Много.

– Но ладно, чего зашёл? Собрался всё-таки в Орден? Знаешь, и это правильно, – Ульфрик скрылся под стойкой и поднялся вновь с двумя коричневыми рюмками и бутылкой, внутри которой болталась мутная жидкость. – Вот станешь рыцарем или кем там… да произведёшь эту чуму лестную. Народ честной только спасибо тебе скажет.

– Согласен, – прошептал Азариэль смотря на то, как Ульфрик разливает в глиняные чарки мутную жидкость.

– Ну, – протянул Ульфрик парню рюмку, – помянем-то твоего отца, Наафара. Хороший был мужик.

Азариэль поднял вместе с корчмарём чарку и поднёс её к губам. По горлу потекла тёплая, но не обжигающая жидкость, отразившаяся душевной лёгкостью и ощущением свободы.

– Что это?

– Вино из Скингарда. Только вчера привезли, – Ульфрик вытер большой палец о живот и снова заговорил. – Вот жалко твоего отца. Всегда готов был помочь, однажды меня выручил, когда была эта чёртова проверка. Эх, думал точно трактир отберут бюрократы поганые, но Наафар выручил.

– Да-а… я к сожалению, его почти не помню.

– Ну, ничего, – тяжёлая ладонь Ульфрика легла на плечо Азариэля. – Он сейчас в лучшем мире. Храни его Аркей, но нам нужно думать о живых.

– Это точно.

– Как там дедушка Рафаль? Пережил твой отъезд… он же тебя ещё малого помнил, и полдетства с тобой просидел. Ох, как он радовался, когда ты вернулся из дома сирот-то, как-радовался-то!

– Всё в порядке. Он даже подкинул мне денег на дорогу вместе с напутствием: «Не спусти жизнь в отходное место, как первое Нордское Королевство – могущество».

– Ох, и тонко же подтрунивает наш дед… не каждый-то поймёт. Ты кстати, как сам? Готов отправляться?

– Ух, – с грустью вздохнул юноша и его лик сделался мрачнее пасмурного неба. – Трудно конечно, тут и Рафаль и ты, да и ещё пара знакомых найдётся. Но что поделать? Такова жизнь и все мы рано или поздно должны решиться на поступок, который изменит нашу жизнь. Потом всё будет нормально.

– Э-э-э, только не думай, что всё будет так легко. Тебя ждёт трудная жизненная дорога.

– Это я понимаю, – склонил в кивке голову Азариэль, – кстати, а ты не видел Аквилу? Мы договорились с ней встретиться у тебя.

– Она ушла утром, вместе с остальными. Я их видел-то и могу точно сказать – она отчалила.

Азариэль ощутил лёгкий укол обиды у сердца. Его бросило и в жар, и в холод одновременно, а в груди почувствовалось некое давление. Обида, замешанная на унынии. Его, несомненно, опечалила эта новость, ведь он её так давно ждал и хотел, чтобы они вместе пошли к Цитадели. Но больше всего его пугает мысль о том, что она может встретить кого-нибудь из «Сынов Леса», хотя эта дорога под усиленным патрулем и редко на ней можно увидеть даже лесных тварей, нежели разбойничье отребье.

– Да ладно тебе, – пихнул по плечу Азариэля корчмарь, – и какой резон в том, что она твоя хорошая знакомая? Ну, подумаешь, она первая, кто с тобою сдружилась? Всё будет в порядке, она же под присмотром вашего рыцаря. А он стоит десяток лесных скотин. Так что всё в порядке.

Угрюмой улыбкой ответил Азариэль и с его уст сошли медленные слова, как у охваченного меланхолией эльфа:

– Я понимаю. Но всё-таки… я знал её ещё до того, как меня забрали в дом для сирот. Она первая, кто меня встретил.

– Да полно тебе будет. Ничего смертельного не случилось-то. Вот когда я на службе попал в окружение маркартских ричменов, этих кровожадных оборванцев, вот тогда самое-то было так грустить как ты.

Слова не дошли до ушей Азариэля, потерялись средь бури мыслей, и корчмарь опустился вновь под барную стойку и вновь разогнулся, держась на этот раз за спину, ворчливо приговаривая:

– Ох-о-ох, моя бедная спина. Старость не радость.

Эльфийский взор привлёк длинный вытянутый свёрток, и юноша незамедлительно спросил:

– Что это?

– Знаешь, ты парень хороший, умный, смелый, – грубым голосом говорит владелец таверны, и тёплое ощущение от похвалы берёт дух юноши. – Я хочу отдать тебе оружие. Мне оно не зачем, но тебе точно понадобится-то. – Завидев грядущий протест гостя, корчмарь строго, но с лёгкой толикой веселья упредил. – Так, и не думай отказаться от него. Это, как там его… от чистого нордского сердца тебе.

Буквально пара лёгких движений рукой и перед юношей лежит длинный вытянутый предмет, покрытый немногочленными пятнами ржавчины и в свете солнца едва поблёскивающий.

– Э-э-это клинок? Древний артефакт? – Азариэль тут же метнулся к оружию, став его пристально разглядывать.

– Можно и так сказать.

Перед глазами друзей лежит сверкающий, почти отчищенный от ржавчины полуторный клинок строго прямой формы, с крупным фальшлезвием, отчего меч чем-то становился похож на фальшион, но и сохраняет черты палаша. По-видимому, это была попытка совместить суровый стиль древних нордов с дизайном хартлендских эльфов. Азариэль коснулся лезвия, и странный кусачий холод до боли впился в его пальцы сию секунду, пробежав по руке больнейшим морозом.

– Ай! – потряс тут же ладонью юноши, оттянув руку от лезвия.

На навершии клинка сияет камень, напоминавший старый фиолетовый аметист весьма грубой работы, будто его несуразно били тесаком. Но камень странно сверкает, как будто из него шёл эфемерный, потусторонний свет. Лезвие клинка покрыто странной и непонятной гравировке, изображавший растительный орнамент, вкупе с чем-то холодным и зимним, как метель.

– А откуда у тебя этот меч? – Азариэль поднял взгляд на грубое лицо корчмаря. – Такой клинок может быть только работы северных народов древности. Не из кургана ты ли его утащил? – подкалывая, прозвучал вопрос.

– Почему сразу утащил-то? – Ульфрик оглянулся и полушёпотом продолжил. – Мёртвым оружие ни к чему. Я его просто нашёл. Позаимствовал у далёких предков, храни Талос их души.

– Так как всё было?

– В своё время я