Путешествие вверх - Алексей Ефимов

Это был рискованный, но реальный план, — магнитное поле «Укавэйры», очень мощное, — триллионы гаусс, — могло защитить её от давления плазмы: старый принцип магнитной ловушки, только вывернутой наизнанку. Сверхпроводящая броня из нейтрида отразит всю лучистую энергию. Внутреннее тепло корабля можно отвести и против градиента температуры, — была бы энергия. И температура в конвективной зоне немногим больше, чем в фотосфере, — десять, двенадцать тысяч градусов.

Только он и Хьютай не могли остаться в «Укавэйре». Гравитация в конвективной зоне была в двадцать пять раз сильнее стандартной, — а она, как известно, не экранируется. Если нырнуть в ядро солнца, она станет равной нулю, но при температуре в пятнадцать миллионов градусов очень сложно обеспечить охлаждение. Кроме того, если им придется уйти из ядра в не-пространство, первичный взрыв не-перехода вызовет термоядерную детонацию всей массы солнца… хотя корабль при этом и не пострадает.

— Нам придется временно разделиться, — сказала «Укавэйра». — Вы перейдете на свой звездолет-разведчик, «Товию», — с расстояния в восемьдесят миллиардов миль она совершенно незаметна. Мы не знаем, сколько вам придется ждать, но…

— Я не хочу ждать, — сказал Анмай. — Я хочу попасть на Эрайа, и всё узнать сам. Это возможно, «Укавэйра»?

— Да. Мы будем поддерживать непрерывную связь через Эвергет «Товии». Но его мощность относительно ничтожна, и, если вас обнаружат, мы просто не успеем помочь вам, — разве что снабдить его массой для мгновенного входа в не-пространство. — Эвергет мог наносить мгновенные удары через не-пространство, выбрасывая протоны и иные частицы в любую заданную точку, или мог отклонить такой удар. Или, сделав его более точным, направить протоны прямо в своё ядро. Но риск был очень велик. «Укавэйра» могла просто убить их.

К счастью, риск обнаружения был не очень велик. Хотя пучок гамма-лучей, характерный для фотонной тяги, очень легко засечь, «Товия» имела нейтринный двигатель, — в сверхплотной и сверхгорячей плазме Йалис-ядра, где даже протоны распадаются в кварк-глюонную смесь, большая часть её энергии излучалась в виде нейтрино. В магнитном поле мощностью в десять триллионов гаусс это излучение становилось направленным, — возникало нечто вроде нейтринного лазера. Этот эффект был открыт ещё в начале космической эры, при изучении аномального ускорения нейтронных звёзд. Так как нейтрино почти не взаимодействуют с веществом, такой двигатель практически невозможно засечь, — даже в атмосфере планет.

Спрятать саму «Товию», — громадину поперечником в два вэйда и массой в двадцать миллионов тонн, — было несколько труднее. Но мимикрические изображения на обшивке сделают корабль прозрачным в оптическом диапазоне, а излучение радаров файа и его собственное тепловое излучение поглотят поля отрицательной энергии, — усвоенная «Товией» древняя технология Мэйат. Оставалось лишь надеяться, что её компьютеры сохранят баланс, и корабль не превратится в зияющую абсолютным холодом дыру в пустоте. На помощь «Укавэйры» рассчитывать не приходилось, — по крайней мере, в ближайшее время.

— Почему нам никогда не сидится спокойно? — спросила Хьютай. — Когда-нибудь любопытство убьет нас!

Анмай рассеянно кивнул, глядя на уплывающую пирамиду «Укавэйры». Та казалась призраком, сотканным из чистого света. Упругая тяжесть прижала их к полу, — двигатели «Товии» работали на полную мощность. «Укавэйра» становилась всё меньше, — игрушкой, плывущей звездой, точкой, — и исчезла, затерявшись среди других звёзд. В рубке «Товии», — просторном многоугольном зале, залитом бледным светом экранов, — повисла тревожная тишина. Её нарушил чистый голос «Укавэйры»:

— Через пятнадцать секунд я вхожу в не-пространство. На расстоянии миллиона миль это не повредит вам. Удачи!

Вновь стало тихо. Хьютай подумала, что безличный голос «Укавэйры» становится всё более похожим на её собственный. Анмай же всматривался в бездну наклонных квадратных экранов, пытаясь угадать, какая из бесчисленных звёзд сейчас взорвется мучительным светом. Хотя ему оставались уже считанные секунды, он всё же нашел её. В это мгновение она вспыхнула.

Опомнившись, Анмай ощутил, что весь взмок от боли. Самым обидным было то, что они при этом не сдвинулись и на миллиметр. «Товия» легко отразила удар гамма-лучей, способный обратить в пар старинный броненосец, но это служило слабым утешением.

— Вот мы и остались одни, — сказала Хьютай, отбрасывая назад свои влажные волосы.

— Одни? — Анмай усмехнулся. — В управляющей сути «Товии» сейчас живет десять или одиннадцать лучших разумов «Укавэйры», переселившихся в её интеллектронную сеть. Так что мы по-прежнему внутри живого существа, и притом того же!

Она улыбнулась. Анмай невольно взмахнул руками и едва не упал, когда пол вдруг ушел у него из-под ног, — заработали маневровые двигатели. «Товия» плавно развернулась, направляясь к ярчайшей звезде неба, — солнцу их родины.

Уже привычные дни космического полета не казались им скучными. Они часами любовались звёздным небом или же говорили с «Товией», которая регулярно снабжала их свежими новостями. Библиотеки корабля представляли собой неисчерпаемое поле для познания, — как и его виртуальные миры. За ними можно было наблюдать, или же самим строить их, чем увлеченно занималась Хьютай, — без особого, правда, успеха, так как ей хотелось, чтобы всё, без исключения, выглядело красиво.

Когда им надоедало думать, они до изнеможения бегали, плавали, лазили в тренировочных залах корабля, неотличимых от островков дикой природы, или сходились в рукопашных, яростных на вид схватках. Исход их каждый раз был неясен, — почему-то их поединки всегда незаметно переходили в нечто иное, и боевая ярость сменялась яростью чувственной с поразительной легкостью. И та, и другая оставляла на их телах равное количество ссадин, а то и синяков, но это ничуть им не мешало. Усталые, они мирно засыпали и видели причудливые, запутано-многоцветные сны.

Солнце Эрайа сначала, казалось, не менялось. Лишь в пятистах миллионах миль оно превратилось в крохотный ярчайший диск, окруженный жемчужной короной. Рядом с ним, теряясь в сиянии, виднелись планеты, — белые и голубые искры, неотличимые от бесчисленных звёзд. Теперь солнце сперва медленно, затем всё быстрее росло, пока не стало гигантским шаром в широко раскинувшейся светящейся мантии. «Товия» облетела его по гигантской пологой дуге, пронесшись над самыми лучами короны. Эрайа становилась всё ярче в черноте космоса, а за ней разгорались желтоватые звездочки двух её лун.

Начиналась самая опасная часть полёта, — стоявшие на защитных станциях гигантские инфракрасные телескопы легко могли засечь «Товию». Единственным способом скрыться от них была нуль-энергетическая завеса, — корабль окутался коконом минус-полей, поглощавших тепло и излучение радаров, но прозрачных для видимого света. Эта маскировка была надёжной, но означала, что до цели они доберутся почти без горючего. К тому же, их могли засечь гамма-лазерным локатором, но тут оставалось рассчитывать лишь на удачу.

Через пять дней Эрайа из исчезающей точки, различимой лишь в мощный телескоп, стала сперва маленьким голубовато-белым пятнистым диском, потом выросла в целый мир, занимавший полнеба, — до неё оставался всего десяток тысяч миль. За планетой сверкающим серебристо-рыжеватым серпом плыла внутренняя луна, Уку, окружённая едва заметным тончайшим бледным ореолом разреженной атмосферы. Алейра, внешняя луна, сюрреалистическая золотистая роза из света и теней, застыла почти напротив неё. Её диск был на треть больше.

«Товия» погасила скорость и сейчас плыла вокруг Эрайа по высокой, медлительной орбите. Мимикрические экраны превратили её в прозрачный кусок пустоты. Анмай и Хьютай не отрывались от экранов, — за отведенные ими себе немногие дни они хотели лучше узнать этот мир, — прежде, чем стать его частью.

Они добирались до него месяц, а за это время многое изменилось. Анмай слышал, какая волна растерянности прокатилась в эфире, когда молчаливый чужак, пришелец из-за грани их мира, вдруг исчез так же, как появился, — чтобы в тот же миг вынырнуть всего в пятидесяти тысячах миль от фотосферы их светила, вызвав сильнейшую солнечную вспышку. Файа были заинтригованы, но, к счастью, их старые корабли не могли последовать за пришельцем и познакомиться с ним вблизи.

Сейчас «Укавэйра» плавала в фотосфере, на глубине всего в пятьсот миль. Её зонды парили в солнечной короне, непрерывно перехватывая радиопередачи. За десять тысяч лет язык файа совершенно изменился, но «Укавэйра» почти сразу расшифровала и его, и язык людей, явно имевший отношение к языкам Линзы. Обитатели «Товии» выучили оба языка Эрайа за несколько минут, — Вэру не хотел вновь прибегать к прямому вводу информации в мозг, но выбора у него не было. Иным способом выучить, — не просто заучить несколько тысяч слов, а овладеть, как родными, двумя совершенно различными языками он за это время не успел бы.