Трон Дураков (Омара - 2) - Адриан Коул

- Так это вы двое нашли его? - обратился он к последним.

Ингук и Гуамок сделали шаг вперед и поклонились, хотя лицо старика перекосило от ненависти, которую он даже не пытался скрыть. Гуамок, стараясь унять предательскую дрожь в голосе, принялся подробно рассказывать всемогущему Избавителю, что с ними произошло и что они видели. Его соплеменники хранили молчание, опасаясь вызвать гнев Райнворда, ибо по его приказу здесь уже умирали люди. Он внимательно слушал. Без сомнения, мальчик говорил правду, но правда не всегда устраивала главу Избавителей.

- Мальчишка, у которого еще молоко на губах не обсохло, и старик, древнее которого, похоже, во всем племени не сыскать, - холодно прокомментировал Райнворд, когда юноша окончил свой рассказ. - Привиделась им гигантская птица, которая родила человека. Понятно.

Йанначук, нахмурившись, отвернулся. Райнворд не поверил мальчику. Плохой знак.

- Приходил ли чужеземец в себя? - продолжал Избавитель. - Говорил ли что-нибудь?

Все вновь повернулись к Гуамоку. Юноша выпрямился и сделал попытку посмотреть Избавителю прямо в глаза, но, не выдержав их ледяного взгляда, опустил голову.

- Он пытался говорить, господин, но те немногие слова, что ему удалось произнести, были бессмысленны.

- А о богах или магии он не упоминал? Смотри, мальчик, не пытайся скрыть что-нибудь от меня.

- Он говорит правду! - вмешался Ингук, вперив в Избавителя полный ненависти взор. "Будь проклят тот день, когда эти убийцы впервые появились среди детей снегов".

Райнворд кивнул, отметив про себя наглый взгляд старика. Вот еще один росток неповиновения, который необходимо было растоптать, пока он не разросся слишком сильно. "Но если чужеземец очнется и заговорит о силе, которая, судя по слухам о событиях в Неприступной Башне, действительно существует, и если окажется, что он и сам обладает ею, то что мне делать тогда? - подумал Райнворд. - Неужели придется покориться ему? Нет, об этом и помышлять нечего: стоит мне только заикнуться, что волшебные силы существуют, как эта шваль тут же перестанет мне верить, а тогда прощай моя власть над ними".

- Охранное Слово ясно говорит, что магическая сила - грех, а те, кто пользуется ею, нарушают закон. Нет никакой силы и богов тоже нет.

Покорно, как дети за учителем, повторили обитатели деревни слова Райнворда. Даже не глядя, они чувствовали, как кольцо плащеносцев сжимается вокруг них.

Райнворд указал на лежавшего в санях чужеземца.

- Вот воплощение зла. Вот преступник. Нельзя терпеть его присутствие в наших рядах. Кто-нибудь не согласен? - Произнося эти слова, он ожидал встретить взгляд юноши, но снова натолкнулся на холодный взор старого охотника. "Ну что же, старик, и тебя сегодня ждет смерть. Даже твой почтенный возраст не будет тебе защитой".

- Верните его кровь земле, - отдал он приказ тихим голосом, но каждый мужчина и каждая женщина, что стояли вокруг, слышали все до последнего слова. Тут же не менее дюжины Избавителей шагнули вперед, на ходу высвобождая из плащей свои страшные руки-серпы, которые они получили, отслужив свой срок в Неприступной Башне. Искривленные стальные конечности поднялись и опустились одновременно, блеснув в свете факелов так, что глазам больно стало. От лежавшего на санях человека должны были остаться лишь окровавленные обрубки.

Но вместо этого в темное ночное небо ударил такой мощный столб света, что все жители деревни как один повалились на колени и уткнулись лицами в снег, будто спеша остудить раскалившиеся от нестерпимого пламени глаза. Райнворд снова рухнул на свой стул, прижимая к лицу ладони, словно внезапно ослеп. Первым увидел, что произошло, Гуамок. Металлический прут, прикрепленный к поясу чужестранца, светился, как раскаленный: должно быть, стальные лезвия Избавителей ударили в него. Сами же воины Башни катались по снегу, корчась от боли. Один из них оказался совсем рядом с юношей, и тот увидел, что железо, из которого была сделана рука Избавителя, обмякло и каплями стекает на снег, точно расплавленный воск. То же самое случилось с каждым Избавителем, который дотронулся до таинственного жезла. Незнакомец же сел на санях и теперь озирался вокруг, будто еще не совсем проснулся.

Райнворд, шатаясь, поднялся на ноги. Лишь трое из его Избавителей погибли от вспышки таинственного света, остальные же стояли у него за спиной, угрожающе обнажив свои руки-клинки. Чужестранец тоже встал и уставился на возвышавшиеся над ним фигуры в плащах.

- Кто из вас Корбилиан? - прозвенел в морозной тишине его голос.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кто-либо смог пошевелиться. Гуамок глядел на чужеземца, открыв рот, Ингук, который не сводил настороженного взгляда с лица Райнворда, прочел на нем изумление, граничившее с ужасом. От его людей просто отмахнулись, как от мух, их стальные руки растаяли без следа, словно их никогда не существовало. Они оказались бессильны!

- Знамение! Знамение! - закричал старик и, потрясая копьем, указал на валявшихся на земле Избавителей, с виду мертвых. До его соплеменников наконец стало доходить.

- Убейте его! - зарычал Райнворд, взмахнув своей стальной рукой.

Но не зря Ингук столько лет охотился на снежного тюленя: он умел подмечать слабые стороны противника и использовать их. Он сразу понял, что ему дается шанс, о котором он мечтал долгие месяцы: возможность убить Райнворда. Ингук вспомнил, как мальчик хотел уступить ему честь убить особую добычу. Настало время его отблагодарить. Старик поднял копье и метнул его с такой быстротой, что оно словно растворилось в воздухе. Райнворд слишком поздно понял, что происходит, и не успел увернуться. Острый наконечник вонзился ему в живот, прошил его насквозь и с глухим стуком пробил деревянную спинку стула, пригвоздив к нему Избавителя, точно непомерных размеров бабочку. Глаза его выпучились, челюсть отвалилась, но изо рта не вылетело ни звука. Стража у него за спиной не могла двинуться с места от неожиданности, да и поздно было предпринимать что-либо. С десяток деревенских жителей, ободренных примером Ингука, вспрыгнули на помост и перерезали всех Избавителей до единого, а потом побросали их тела вниз, чтобы односельчане тоже могли упиться местью, нанося мертвым врагам удары короткими копьями, ножами и всем, что только было под рукой.

Ингук разразился торжествующим смехом и хлопнул Гуамока по плечу. Мальчик тоже рассмеялся - больше от страха, чем от радости. Из всей компании только Йанначук сохранял хладнокровие. Он подошел к чужестранцу, недоуменно озиравшемуся по сторонам, подобно человеку, который был уверен, что ему снится страшный сон, и вдруг обнаружил, что все увиденное им происходит на самом деле.