Спасти Каппеля! - Герман Романов

— Александр Васильевич, я могу поговорить с вами откровенно? Это не займет много времени, но имеет огромную важность для будущего России, единой и неделимой…

Последние слова будто плетью ожгли адмирала — он резко повернулся к Арчегову, крылья носа гневно затрепетали.

— Вы говорите о единой и неделимой России?! Вы, полковник?! А не вы ли инициировали создание Сибирского правительства?! Не с вашим ли участием объявлено о независимости Сибири?!

Именно этой гневной вспышки и добивался Ермаков — минуту назад адмирал свел все счеты с жизнью, и сейчас было важно вытряхнуть из него это состояние. Что угодно — гнев, ярость, упреки, но только не этот потухший взор и смертельно уставший голос.

— Конечно, Морской корпус, где учились вы, господин адмирал, более привилегированное заведение, чем Елизаветградское кавалерийское училище, которое окончил я. Но, надеюсь, что и в морском деле есть такие понятия, как военная хитрость и выигрыш времени. Ведь есть?

— Что вы имеете в виду?! — Адмирал резанул взглядом, словно кортиком, его лицо на секунду напряглось, затвердели мышцы.

— Провозгласив свою приверженность принципу единой и неделимой России, белое движение подписало смертный приговор самой России. Не торопитесь, Александр Васильевич, сейчас я все обосную. Разговор у нас более чем серьезный, а потому я прошу вас о полной конфиденциальности.

— Хорошо, Константин Иванович. — Адмирал раскрыл кожаный портсигар, извлек папиросу. Пододвинул к Арчегову пепельницу. — Курите, полковник, да и я с вами покурю.

— Благодарю, — Ермаков чинно закурил, выдохнул дым в сторону от адмирала. Устроился на диване, чуть поерзав, удобнее.

— Самые злейшие враги России — это ее союзники. Сейчас сбылась заветная мечта англичан, которые наконец-то добились развала нашей державы. Россия охвачена смутой, погрязла в междоусобице — пусть глупые русские мужики режут друг друга подольше, а джентльмены будут решать свои дела. Потому-то появилась на российских окраинах добрая полудюжина новых государств, которые находятся под защитой британской короны. Они не стали помогать белому движению. Я имею в виду серьезную помощь — ведь красные, по существу, сыграли на британские интересы. Согласны?

— Не могу возражать, — задумчиво протянул Колчак. — Они всячески тянули даже вопрос о признании нашего правительства де-факто. Что же говорить о признании де-юре…

— Остальные союзники не лучше, все они также пытаются удить рыбу в мутной воде. Япония пытается откусить от нас какой-нибудь кусок, вроде северной части Сахалина, Камчатки или КВЖД. Американцы, следуя принципу — враг моего врага, мой друг — исподтишка вооружают партизан. Да, адмирал, не удивляйтесь. Раз красные воюют с японцами, то в интересах САСШ всячески вредить последним. А это сильно цепляет рикошетом и нас. Французы же умеют считать деньги, а раз мы не в состоянии не только платить по старым долгам, а вообще платить, кредиты нам не предоставят. А за поставки требуют золото. Миром правит экономика.

Ермаков саркастически скривился, небрежно затушил окурок. И тут же закурил новую папиросу. Затянулся, выпустил из легких густой клубок дыма и тем же тоном продолжил говорить:

— Теперь красные. Они страшный противник, в этом мы все убедились. Беспринципные демагоги, обещают все и сразу, а когда нужно, то тут же отрекаются от своих слов. Лев Троцкий как-то сказал, надо уметь доставать принципы из кармана, и вовремя прятать в нужный момент. А потому наша принципиальность вчистую проиграла схватку с их беспринципностью. Победить большевиков можно только их же методами. Вопрос лишь в одном — в цене такой победы! Нужна ли она нам? И сами мы останемся ли после этого нравственными и нормальными людьми?

Ермаков сознательно затянул паузу, но адмирал на уловку не поддался и комментировать или критиковать не стал. Колчак молчал, задумчиво потер переносицу и закурил новую папиросу. Пауза затягивалась, и полковник решил закончить прелюдию и перейти к главному.

— «Единая и неделимая Россия» является страшным пугалом для всех наших союзников, в том числе и потенциальных. Все эти лимитрофы — Эстония там или Латвия — до ужаса боятся большевиков, с программой которых они ознакомились на собственной шкуре. Лишь посылка Англией флота предотвратила их советизацию. Упомяну также Польшу, столкновение которой с совдепией вопрос только времени. Паны выжидают краха белого движения, чтоб прибрать в свои руки Белоруссию и Украину. Надо сказать честно — они уже своего момента дождались…

— Вы хотите сказать, что мы… Мы, — Колчак вскинулся, чуть слышно заскрипел зубами от сдерживаемого гнева, — потерпели катастрофу?

— Полнейшую! Как шведы под Полтавой! — с безмятежным видом резанул Ермаков. — Юденич разбит и отвел войска в Эстонию. Деникин отступил уже к Ростову, может быть, ему удастся отстоять Крым. Миллер держит Колу, но это вряд ли надолго затянется. Про Сибирь я не говорю — вы сами видите, что здесь происходит…

— Знаю, — с горечью и язвительным гневом сказал Колчак. — Вы тут тоже приложили руку и решили пре… то есть сдать наши умирающие армии.

— Предать?! Вы же это слово хотели сказать, Александр Васильевич?!

— Предал бы Политцентр, это да. А вы… Вы просто решили выйти из игры. Но вы зря надеетесь, что большевики вас оставят в покое…

— Не надеюсь. Они никого в покое не оставят, пока весь мир не большевизируют. Или пока им осиновый кол в могилу не вобьют, что намного вернее. Но это так, поэтика. Мы же с вами люди военные, ваше превосходительство. А потому давайте говорить открыто и конкретно.

Ермаков решительно затушил папиросу, глянул адмиралу прямо в глаза. Колчак тоже собрался, щека дергалась тиком, и было видно, что адмирал с трудом сдерживает ярость.

— Объявив независимость Сибири, мы, — полковник выделил местоимение, — выигрываем время. Нужно создать за год более-менее приемлемые условия жизни, обеспечить населению спокойствие и порядок. Вы меня упрекнули за бойню, которую устроили мои солдаты в этом городе. Но это не так — военное положение позволило нам начать наводить порядок. Мятежные шахтеры едва составили половину убитых, другая половина состоит из преступного элемента, которым наводнены наши города и с которыми ваше правительство почти не боролось. И зря — криминал не менее опасная зараза, чем красные. Повсеместные грабежи и убийства подорвали у населения веру в вашу власть, господин адмирал, не менее чем военные неудачи вверенных вам войск. А то и более…

— Нельзя творить беззаконие, полковник. Ваши методы очень похожи на большевистский террор. Мне сказали, что только здесь ваши солдаты перебили несколько сотен человек. И еще в Иркутске…

— Вы не правы, адмирал. Это они развязали террор против обывателей, а мы ответили тем же. С моими солдатами задействованы бывшие чины полиции и жандармерии, которых мобилизовали поголовно. Смею вас заверить, что это настоящие профессионалы своего дела. А потому удалось в кратчайшие сроки ликвидировать сотни уголовников и каторжан, разгромить десятки притонов, хаз и малин. Перевешали множество скупщиков краденого, у них конфискованы ценности на огромные суммы. И вот результат: утром мне подали сводку по МВД, а я с ними обязательно знакомлюсь, стараюсь быть в курсе событий — в Иркутске вчера за сутки произошло только одно убийство и два грабежа. Всего! А в начале декабря за одну ночь фиксировали до сотни преступлений. Все виновные задержаны патрулями, их оказалось четыре человека, и они были расстреляны без промедления. Сейчас не время миндальничать, играть в правосудие, адвокатов и прочий гуманизм…

— Вам не откажешь в решительности, господин полковник…

— Иначе нельзя, власть должна быть сильной, либо она будет обречена. Но хватит об этом. Вернемся к тому, с чего начали. Декларировав независимость, мы уже сейчас получили поддержку Японии. Поставки оружия и снаряжения начнутся через месяц, кроме того, японцы помогут навести порядок на железной дороге, с доставкой медикаментов и многое другое. То, от чего вы раньше отказались, делая ставку на союзников. Подождите, господин адмирал, я не упрекаю вас, и тем более не осуждаю, я констатирую факт. Далее — вы видели, во что одеты мои солдаты? Американцы передали нам за последние дни более двух десятков вагонов с обмундированием и оружием. Сами предложили! Сейчас решается вопрос о закупке в САСШ военной техники — танков, боевых катеров, аэропланов и многого другого. Думаю, что через пару месяцев мы получим искомое.

— Вы уверены? — По лицу Колчака пробежала усмешка, и он почти незаметно фыркнул.

— Полностью, — Ермаков энергично кивнул. — Это год назад Сибирь в глазах союзников не имела значения, как Золушка, лишенная всех прав. А теперь ситуация изменилась — за богатой невестой ухаживают, ей стараются понравиться, ибо она другого жениха может выбрать. Япония и САСШ это сразу поняли, думаю, и любители пудинга с лягушатниками уже сообразили.