Деградация - Сергей Ивлев

Затем начальник отдела поспрашивал об увлечениях Ивана, составе семьи, контактные данные, телефоны, хобби, все это записал себе в блокнот. Потом ему выделили место за советской ЭВМ, Кукушкин вручил только что распечатанную инструкцию, которую Иван принялся изучать.

Так началась работа Ивана в информационном центре. Поиск информации через консоль он освоил достаточно быстро, каких–либо проблем при освоении языка машинных запросов не возникло, а если они и были, то Иван записывал их в блокнот, а когда выпадала смена доброжелательного Кукушкина, тот уделял время, и объяснял интересующие Ивана моменты. Большинство из них было не технического характера, а из области делопроизводства и юриспруденции, о которой Иван имел достаточно смутное представление, но постепенно набирался знаний, например, наиболее популярные статьи уголовного кодекса уже через месяц мог назвать по номеру и наоборот. Так же Кукушкин уделял время для обучения Ивана специфическому милицейскому лексикону и терминам. Впрочем, он сразу предупредил Ивана, что это для его работы нужно не сильно, скорее необходимо просто для понимания языка оперативников, иначе иногда можно не понять, чего они от тебя, собственно, хотят. Постепенно Иван начал самостоятельно обрабатывать запросы, и Кукушкин стал сажать Ивана рядом с собой за соседний терминал в верхнем ряду, дополнительно используя его в качестве ассистента. Так Иван набирался еще и опыта общего руководства сменой.

Старков, хотя и, естественно, контролировал рабочий процесс, но вмешивался куда–либо лишь в крайних случаях, полностью доверяя старшим, разрешая им подстроить порядки и привычки в смене под себя. С одной стороны, это приводило к обособлению и индивидуальным особенностям каждой смены, но с другой стороны, делало их полностью самостоятельными и автономными. Как следствие такой политики, другому старшему нужно было время на привыкание, если бы его переставили в «не свою» смену, поэтому такое не практиковалось. В значительной степени это касалось и личного состава.

Другие старшие смен не горели особым желанием как–либо помогать или что–то советовать Ивану. Это немного удивляло Ивана, ведь например Петр Блинов был не намного его старше, всего–то 26 лет, но сначала ощущалась дистанция, поэтому желания о чем–либо спрашивать именно Блинова не возникало. Впрочем, враждебными эти отношения тоже не были, он всегда звал Ивана в курилку за компанию, или на обед в столовую. Потихоньку бытовой контакт налаживался.

Варшавский Яков Леонардович, еще один старший смены, сразу отметил, что никого он ничему учить не будет, так как уже и так стар в свои 53 года, а суеты ему хватает и так. Впрочем, эта позиция нисколько не мешала давать Ивану поручения на уровне «пойди туда, принеси то», но Иван и не отказывался от исполнения таких указаний, субординация, да и просто вежливость не позволяли ему ослушаться распоряжений старшего. Сам Яков Леонардович часто был не в духе, иногда обвинял всех в антисемитизме, традиционно заводил речь о пенсии, на что Старков регулярно обещал лично отправить его рапорт в уничтожитель бумаг и предоставить ему почетное право нажать кнопку запуска устройства. На том все и заканчивалось обычно.

С женщинами, работавшими в отделе, все мужчины держались обособлено, и те отвечали взаимностью, выдерживая подчеркнуто официальный тон общения. Очевидных причин этому Иван пока не понимал, но спрашивать стеснялся. Поэтому единственная «женская» смена с переходящей должностью старшего, так как Старкова не устраивала ни одна из кандидатур и он периодически «тасовал» руководство сменой, для Ивана была самой скучной, так как поговорить особо было не с кем.

Единственный момент немного удручал Ивана – они разошлись с Артемом по разным отделам, да и сам Артем был сильно удивлен, узнав историю попадания Ивана в информационно–аналитический отдел. Впрочем, это не мешало друзьям созваниваться по внутреннему телефону и пересекаться в курилке и делиться новостями. В конце концов, они пришли к мнению, что так даже не плохо. А каждую пятницу, когда после окончания рабочего дня молодежь из разных подразделений высыпала на Страстной бульвар под памятник Высоцкому, скидывались мелочью на пиво или что покрепче, формируя группы по интересам и подразделениям, Иван и Артем заводили новые знакомства и обрастали нужными и ненужными связями. Причем, когда узнавали, чем конкретно занимается Иван, желающих познакомиться было не мало. Артем же особо никого никогда не интересовал, но знакомился с желающими за компанию. Однажды Иван спросил Артема, а почему? Артем улыбнулся, и сказал:

– Информация. У тебя есть доступ к данным. Кроме того, у всех часто сроки горят, и нужную бумажку желательно получить быстро.

– Но я не решаю вопросы о сроках.

– Сейчас еще не решаешь. А через год запросто подойдешь к Старкову и попросишь помочь. И он поможет.

– Да он, скорее всего, и сейчас поможет. Неплохой мужик.

– Ну вот видишь… А потом может что и тебе от них понадобиться. Ну а нас же никто не замечает, потому что понятия «милиционер» и «программист» слабо соединяются воедино в голове. Особенно у генералов. Да ты сам можешь тормознуть какого–нибудь опера и попросить его дать описание программиста. Получишь набор стереотипов.

– Так может поэтому такой дефицит спецов ощущается, что руководство не понимает потребности центра и отдельных сотрудников в частности?

– Конечно. Верней, в том числе и поэтому.

Впрочем, посиделки «у Высоцкого» происходили только в теплый сезон, а зима уже была не за горами, и на полгода все замирало.

Служба шла равномерно, день за днем, к декабрю уже никто не сомневался в качествах Ивана, как и сам Иван был вполне доволен происходящем, ему нравилась служба, коллектив, единственный отрицательным моментом была зарплата, как и обещал Артем, 6 тысяч рублей в месяц для жизни в Москве выглядели очень не серьезной суммой, но выбора не было. Немного ободряли обещания, что когда он станет офицером, зарплата станет больше. Но все равно, не на много.

Стажерский срок прошел, и вот в один из декабрьских дней, Старков, вернувшийся с совещания управления, подошел к Блинову и позвал Ивана.

– Ну что, для вас есть хорошие новости. Петя, ты теперь капитан милиции, поздравляю! А ты, Ваня, лейтенант. Вот выписки из приказов, держите.

– Пока еще нет, – сказал Блинов, и посмотрел на календарь. – Давайте в пятницу я подъеду, зайдем вечерком в наш кабак, там и отметим.

– Извините, но мне кабак не по карману, – смущенно проговорил Иван и уставился в пол.

– Ты приходи, я угощаю. Потом чем–нибудь отплатишь, – сказал Блинов и похлопал Ивана по плечу. – Петрович, придешь?

– Приду, наверное. Посмотрю на ваше поведение.

– Ну вот и Ваньку захвати, – ответил ему Блинов, совершенно проигнорировав замечание про поведение.

Как и договаривались, в пятницу после работы Старков повел Ивана в кафе, в котором их ожидал Блинов. Судя по уверенной походке и безошибочной ориентации во дворах жилых домов начальника, предложившего срезать путь, бывал он там часто.

Когда они вошли, Блинов был на месте, и видимо ждал он уже давно, так как отгороженный декоративными перегородками от остального зала столик уже был сервирован – стояло несколько салатов, два кувшина с разными соками, в ведре со льдом охлаждалась литровая бутылка водки, а сам он уже начал трапезу.  Заметив сослуживцев, Блинов подал знак официанту.

– Извините, ребят, я приехал пораньше, а кушать уже хотелось. Сейчас шашлык принесут.

– А что, только мы втроем будем? – спросил Иван.

– Я предлагал Димке, но ему жена не разрешила, – Блинов хихикнул, – вот, Вань, женишься, не становись подкаблучником, как некоторые, правильно Петрович?

– Он о семье думает, о ребенке, в отличие от некоторых, – съязвил начальник. – Не суди других по себе, у каждого своя шкала ценностей.

– У меня детей пока нет, и у своей жены я не должен спрашивать разрешение на тему, что, как и где я должен делать, тем более что и повод хороший есть. Кстати, я и Яшу приглашал для галочки, но что–то он совсем как–то странно прореагировал.

– Зря ты вообще Яшу трогал, ему отказали в присвоении подполковника, вот он и злой ходит.

– Извините, а должность старшего смены разве подразумевает звание подполковника? – заинтересовался вопросом Иван. Старков вздохнул, и сказал:

– Это майорская должность. Но за заслуги, например за большой стаж без взысканий, с поощрениями за хорошую службу, иногда присваивают звание на ступень выше. Раньше такое часто практиковалось. На усмотрение руководства естественно. А Яша уже тридцать лет в милиции пашет, как проклятый. Могли бы и дать ему это звание, все равно пенсия у него не за горами, а лишняя звезда на погонах на стольник больше ее бы сделала. Но видимо руководство не сочло нужным. Они там вообще что–то гайки затягивают последнее время.