Миротворец - Иван Стрельцов

— С приездом, Родион Андреевич. Я — секретарь посла, Михаил Семенович уже ждет вас в своем кабинете.

Крутов выбрался из комфортабельного салона «Мерседеса» и последовал за юным чиновником. Мысленно полковник прокрутил в голове возможные варианты предстоящей беседы, ведь посла уже наверняка осведомили о предстоящей операции в объеме, котором руководство военной разведки сочло нужным. За последние годы все сильно изменилось, государственные интересы сменились личными, меркантильными интересами чиновников, которые на «теплых» местах от долгого сидения успевали пустить корни и главной своей задачей считали просидеть там как можно дольше. Поэтому можно было ожидать чего угодно — от скрытого саботажа до… а это уже государственная измена. Впрочем, наказание за «измену Родине» в нынешнем варианте будет выражено в виде выдворения на пенсию. Поэтому Родиону следовало до минимума сократить сношения с лицами, не имеющими отношения к «службе». Так ему на словах посоветовал инструктирующий перед командировкой офицер.

Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, разведчик с секретарем прошли по коридору к рабочему кабинету посла. За массивной дверью из мореного дуба находилось просторное помещение, отделанное и обставленное по самым последним евростандартам. В кабинете посла, кроме самого хозяина, находился еще один человек. Невысокий импозантный мужчина с неприметным лицом и глубокими вдумчивыми глазами. Военный атташе — Крутов узнал его по фотографии, которую ему показывали в Москве. Формально именно он курировал проведение операции. Хотя при удачном разворачивании акции им даже не доведется перекинуться парой слов, но такова была специфика этого задания.

— С приездом, — вяло произнес посол, дородный шестидесятилетний мужчина с внешностью карикатурного буржуя и грубым лицом дремучего мужлана партократа. Глава дипломатической миссии был явно недоволен сегодняшним визитом: хотя у Крутова документы были выправлены через МИД, посол достаточно проработал на стезе международных отношений, чтобы сообразить — этот визитер к дипломатии имеет такое же отношение, как он к проектированию космических аппаратов. Сам дипломат на этой должности оказался, поменяв в свое время кресло секретаря обкома крупного промышленного центра на место посла в тогда еще тихой и сытой стране среди Балканских гор. И получил отступного за правильно сделанный выбор в августе 91-го, как сказано у классика: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть».

Несмотря на то что предстоящая совместная с американцами миссия была официальной, сообщение о прилете московского эмиссара поступило послу по «форме два», а это многое объясняло и настораживало. Поэтому приходилось изображать радушие.

После короткого обмена любезностями Родион поинтересовался:

— Реквизит готов?

— Да, да, — слишком поспешно произнес посол, выставляя на стол кожаный кейс. Открыв его, он продемонстрировал три литровые бутылки «Московской» водки и полукилограммовую банку черной осетровой икры. Чтобы не привлекать внимания сербской таможни и других заинтересованных спецслужб, эти аксессуары были взяты из личного представительского фонда посольства.

— Как было условлено или нужно что-то еще? — при этом чиновник от дипломатии про себя подумал, глядя на крепкую фигуру московского гостя: «Совсем обнаглели, не хотят тратить свою валюту. Каждый норовит влезть в представительский фонд посольства. Может, дать еще оливок фаршированных и пачку презервативов?»

— Нет, — покачал головой гость, мягко усмехнувшись, как будто прочитал мысли дипломата. — Этого вполне достаточно. — Захлопнув крышку «дипломата», он снял его со стола и спросил: — Как я доберусь до объекта?

— Можно было бы через министерство обороны Сербии зафрахтовать вертолет. Все-таки вы официальный представитель России, — при этом посол не удержался от мстительной улыбочки.

— Нет, — покачал головой Крутов. — Помпезность ни к чему, нужно скромнее быть. Все-таки сейчас я не представитель России, а частное лицо, которое едет повидаться со старинным приятелем.

— Самый оптимальный вариант — воспользоваться нашими дальнобойщиками, они перевозят машинное масло, — вмешался военный атташе, — излишки которого югославы, то бишь сербы, продают российским коммерческим фирмам. Если сегодня вечером вы выедете, то завтра утром уже будете на месте.

— А что, разве они ездят и по ночам? — удивился Родион.

— Конечно, — снова вступил в разговор посол, — в стране сейчас стало гораздо спокойнее, а время, как известно, деньги. Вот наши русские Иваны и гоняют фуры, экономя евро на гостиницах. Так какой вам вариант больше подходит?

— Где меньше волокиты, — последовал короткий, но веский ответ. — Естественно, с дальнобойщиками мне удобней.

— Тогда не смею задерживать. За городом в кемпинге вас будут ждать. Мой секретарь обо всем договорится.

Разговор был окончен, Родион, захватив кейс, в сопровождении юноши покинул кабинет и вернулся во двор к поджидавшему «Мерседесу». За время беседы с послом военный атташе внимательно наблюдал за командированным. Причина такого внимания была понятна Крутову. Разведчикам была предоставлена возможность очного знакомства, для того чтобы иметь представление, с кем придется работать. В конце концов, на тайном фронте бывают не только успехи, но и неудачи случаются. В случае развития второго варианта необходима будет консолидация всех имеющихся сил для исправления ситуации или хотя бы для сведения проигрыша к ничьей…

Свой вывод о личности атташе сделал и прилетевший из Москвы разведчик. Он был похож на Мастера из «лесной школы» и сочетал в себе одновременно невзрачную серость и яркую многоликость. В глубоких темно-карих глазах читались интеллект и недюжинная воля, помноженная на решительность. «Раньше про таких говорили — с ним пошел бы в разведку», — подумал Крутов, наблюдая, как «Мерседес» лихо въезжает на территорию кемпинга.

Дальнобойщиков было двое, Николай и Семен, крепко сложенные, с мускулистыми рукам и пивными брюшками, растягивающими коттоновые майки над затертыми джинсами. Похожи они были, как братья-близнецы, из чего напрашивался вывод, что ребята проработали не один год в одной упряжке.

«Двое из ларца, одинаковых с лица», — с усмешкой окрестил Родион дальнобойщиков. Те почему-то обрадовались пассажиру.

— В нашем полку прибыло, — радостно воскликнул Николай, дружески обняв Крутова за плечи, и даже попытался его приподнять.

— Ну, как там дома дела, братишка? — в знак приветствия пожав Родиону руку, спросил менее экспансивный Семен.

— А вы сами-то давно из дома? — вопросом на вопрос ответил разведчик.

— Да почти год здесь околачиваемся. То возили гуманитарку, которую капиталисты прислали пострадавшим, которых сами же и бомбили. Теперь вот подпряглись под масло, — весело ответил Николай. — Работа не пыльная, и платят хорошо. Как говорится, лучше быть богатым и здоровым, лучше водку пить, чем воевать. — Неожиданно он спохватился и спросил, обращаясь к новому знакомому: — А ты сам-то из каких будешь, из коммерческих или государственных?

— Из государственных, — усмехнулся Родион и, видя в глазах водителей недоверие, поспешил пояснить: — На базе, где вы масло получаете, будет работать международная комиссия. Меня включили в ее состав.

— А-а, — уважительно протянул Николай, потом глянул на своего напарника и добавил: — Большого полета птица, а мы вот так запросто. Это ничего?

— Ничего страшного, — успокоил водителя Крутов. — Сам я тоже не из аристократов.

— Ладно, хорош лясы точить, пора ехать на заправку, — распорядился Семен, указав на огромный плоскомордый грузовик «Вольво». И по тону стало ясно, кто в их паре настоящий лидер.

Дорога в горы оказалась вполне сносной, воронки от авиационных бомб были засыпаны и покрыты толстым слоем нового асфальта. Напоминали о прошедшем здесь лишь пятна черного цвета, еще не впитавшие пыль дорожного покрытия.

Все время поездки Николай не давал пассажиру сомкнуть глаз, занимая того разными разговорами, то и дело перескакивая с одной темы на другую.

— Нет, что ни говори, а жить тут можно…

— !!!

— Вот у меня в Питере дружбан живет, вместе в автобате служили. Так я до сих пор баранку кручу, а у него свой бизнес, сеть магазинов…

— Как говорится, для счастья ума не нужно, — развел руками Крутов, умение слушать любого собеседника — одна из главных черт разведчика.

— А я сразу сообразил, с этой базой не все чисто, — не унимался Николай. — Такие хранилища, такие штольни в горах нарыли, и атомной бомбой оттуда никого не выковыряешь. Недаром туда международную комиссию посылают. Явно у югов там не все чисто.