Захарка-следопыт - Александр Иванов

Захарка вскрикнул, закрыл глаза. Соловко прыгнул, но перепрыгнуть широкую канаву не смог. Захарка почувствовал, как летит по воздуху, потом ударился и потерял сознание.

Когда Захарка пришёл в себя, он ощутил мягкое прикосновение чего-то нежного к своим щекам, носу, губам. Открыл глаза и увидел Соловка. Тот стоял над ним, согнув передние ноги, и губами трогал его щёки. Из глаз коня текли слёзы. Слёзы у него, видно, появились от быстрого бега, но Захарке показалось, что Соловко просит у него прощения. «Прости, мол, меня, старика. Не рассчитал свои силы. Вспомнил былое».

Подъехали ребята, конюх дед Иван, кинулись к Захарке.

— Убился, сорочонок! — сокрушался конюх.

— Смотрите, Соловко стоит перед Захаркой на коленях, — удивлялись ребята.

— Да жив я, здоров, — вскочил Захарка на ноги. — Только вот шишку набил. А Соловко совсем не виноват. — Захарка быстро взобрался обратно коню на спину.

— Соловку цены нет, — говорил конюх, обрадованный таким исходом. — Если бы другой конь, то мог задавить своим телом парня, а этот учёный. Кавалерийский, одним словом, конь.

— А как бегает! — восхищался Фролов.

— Мой конёк! — гордо сказал Захарка и ласково похлопал Соловка по шее.

— Наш будет. Мы все берём над ним шефство, — решил Фролов. Ребята его поддержали. Конюх дед Иван был доволен.

Лесные хирурги

Телега остановилась на опушке леса. Пока старый лесник распрягал Груню, Шевчук с Захаркой разминали уставшие от долгой езды ноги.

Стреножив лошадь, Василий Алексеевич отпустил её пастись.

Стоял жаркий день. Ни один листочек, ни одна травинка не шелохнётся. Только голоса лесных птиц раздавались в глубине леса.

Скоро они уже бодро шагали по густому высокому разнотравью.

А в лесу… До чего же приятно! Не жарко, пахнет свежим берёзовым листом, лесной прелью и грибами. Лесник вытащил из кармана складной нож, нагнулся — и вот у него в руке уже нежный, ароматный, с прилипшими травинками белый гриб — боровик. Василий Алексеевич не уходит, ищет палочкой в траве, снова нагибается и снова срезает под корень гриб.

— Да их здесь целая армия! — удивляется Шевчук.

— А вот ещё, ещё! — радостно кричит Захарка. Он нашёл сразу три гриба.

Скоро и Шевчук нашёл большую грибницу боровиков. Будто из белого мрамора, твёрдые, плотные, грибы расселись в широкий круг.

— Захарка, принеси-ка мой дождевик. Он остался на телеге, — кричит Захарке лесник. — Тут ещё много.

Захарка в один миг вернулся с дождевиком.

Лесник расстелил дождевик на поляне.

— Будем в него класть.

Грибы встречались часто: белые, волнушки, грузди. Захарка, радостный и возбуждённый, относил грибы в фуражке, высыпал на дождевик.

Вдруг он остановился, взял в руки ветку и внимательно оглядел её.

— Ты чего? — поднял голову Шевчук.

— Смотри, кто это веток наломал? Совсем недавно сломлены.

Юрий Николаевич подошёл к Захарке. Вокруг были разбросаны сухие ветки берёз, осин. Будто кто-то срезал их, но убрать не успел.

— Кто это постарался? — показал Шевчук леснику сухую ветку. — Неделю назад ничего не было.

— А ведь и правда, не было, — лесник задумался. — Не было здесь сушняка, хорошо помню. — Он сдвинул фуражку на лоб и в растерянности скрёб затылок.

— Смотрите, вон ещё наломано, — показал Захарка.

— Странно! — недоуменно огляделся Шевчук.

— А… всё ясно, — улыбнулся Василий Алексеевич. — Лесной хирург поработал.

— Хирург? — переспросил Шевчук.

— Он самый. Почти все сухие веточки с деревьев обломал. Постарался! — Лесник, довольный, переходил от ствола к стволу. — Деревьям теперь легче без сушин.

Юрий Николаевич знал, что лесным доктором обычно называют пёстрого дятла. В этом лесу дятлов много, но столько веток они не наломали бы… Нет, только не дятлы.

— Не догадались? — Лесник хитровато посмотрел на своих спутников. Шевчук понял, что лесник ждёт, кто разгадает эту лесную загадку.

— Что даёт, к примеру, дождь? — задал он наводящий вопрос.

— Это я знаю, — засмеялся Захарка. — Деревья растут, трава, грибы. Картошка на огороде, капуста и огурцы.

— Выходит, знаешь. А что делает ветер? — спросил лесник.

— Так это ветер обломал ветки? — удивился Захарка.

— Он самый. Ветер-сучколом. Помните, дня четыре назад гроза была и ветер бушевал? Вот он все сухие сучки и обломал. А после дождя грибы пошли. Сделал ветер пользу для леса или нет?

— Сделал, — кивнул Захарка.

— Годика через два-три тонкие сучки сопреют, удобрение для деревьев будет. Лучше трава станет расти и грибы. Выходит, и в лесу свой хирург имеется, все мёртвые веточки с деревьев отламывает. А вот толстые ветки надо бы убрать: они только лес захламляют. Поможем лесу?

— Поможем, — обрадовался Захарка.

Втроём они стали собирать толстые сучки и выносить на опушку. Работали почти до темна. Грибы тоже собирали. Только вечером, усталые и довольные, отправились в деревню.

— Дедушка, а мы лесу помогли? Он нам спасибо скажет? — спросил доро́гой Захарка лесника.

— Ещё какое спасибо — мы сегодня вроде лесных хирургов поработали, — сказал старый лесник. — Лес нас долго будет помнить.

Не та рыба

Тихое утро. Шевчук с Захаркой сидят в широкой лодке — плоскодонке на середине речки. Замерли в неподвижности их поплавки. Сидят уже полчаса, а хоть бы одна поклёвка.

— Спит ещё рыба, — говорит Захарка и перебрасывает удочку на другое место. — Скоро должна проснуться. Слышишь, бабка Андрониха кричит, уток своих гонит. Значит, и рыбе пора просыпаться.

Над рекой стоит туман. Не широка речка Чулым, а берегов из-за тумана не видно. Не проглядываются и дома на берегу. Только слышно, как поют, надрываются деревенские петухи, будто удаль свою один перед другим показывают.

Рано потемну разбудил Шевчук Захарку. Уж очень мальчишка просился с ним на рыбалку. Ему нравится встречать новый день на реке. Хорошо здесь утром. Свежий, влажный и ароматный воздух. Дышится легко. У воды заросли камыша, ивы склонились над водой. Когда ветер рябит воду, кажется, что не на якоре стоишь, а плывёшь вдоль этих ив, мимо зарослей кувшинок.

Стая уток спустилась на воду, зашумела, закрякала. Утки радостно хлопали крыльями, ныряли, гонялись друг за дружкой. Шумно стало на реке.

— Жди теперь клёва. Разбудят утки рыбу, — пообещал Захарка.

Шевчук в тумане с трудом разглядел нескладный силуэт бабки Андронихи. Она стояла на берегу и следила за утками. Постояв несколько минут, старуха скрылась — пошла выгонять скотину. И тут Юрий Николаевич увидел, как Захаркин поплавок заплясал на воде, потом дёрнулся сильнее и поплыл в сторону.

— Клюёт, клюёт! — зашептал Шевчук горячо.

— Вижу! — Захарка ловко подсёк чебака. Блеснув чешуёй, небольшая рыбка затрепетала в руке мальчишки.

— Что же ты? Тебе ещё надо расти да расти, — тихо заговорил Захарка с рыбкой. Он аккуратно снял её с крючка и, к удивлению Шевчука, выпустил в воду. — Гуляй ещё, расти. А когда вырастешь, не попадайся.

Через пять минут второй чебак тоже нырнул в воду.

— Этак и на уху не наловим, — укоризненно сказал Шевчук.

— С мелюзги всё равно толку мало. Вот года через два из неё вырастет хорошая рыба. Дедушка Прохор, когда мы с ним рыбачим, всегда мелочь выпускает.

— Правильный твой дед, — говорит Юрий Николаевич и тоже отпускает в воду небольшого окунька. Странно, но, отпустив рыбку, почувствовал, как на душе стало легко и радостно, будто совершил геройский, благородный поступок.

Снова сидят молча. Иногда клюнет чебак или окунь — и опять затишье. Выкатилось из-за леса солнце, окрасило воду в огненно — красный цвет. Все вокруг преобразилось. Туман поднялся выше и скоро совсем исчез, словно его и не было вовсе. По берегу прошло стадо коров.

Утки бабки Андронихи, размяв крылья, принялись за кормёжку: ныряли, доставали из воды корешки, процеживали ил, шлёпали клювами — лопаточками. Только хвосты да жёлтые лапки торчали из воды. Крупные у бабки утята, не отличишь от старых уток.

Уже несколько окуней и чебаков оставлены на уху, спущены в садке за борт. Захарка снял куртку — солнце стало припекать.

— Смотри, что это с ним? — вдруг толкнул Захарка Шевчука в плечо и кивнул на утёнка. Вернее, на хвост, торчащий из воды. Хвост то уходил под воду, то выныривал снова, то метался из стороны в сторону.

— Запутался, может? — присмотрелся Шевчук.

— Какой запутался! Щука его поймала! — Захарка бросил удочку в лодку, схватил сачок. — Греби к нему быстрее!

Три сильных удара вёслами — и они среди утят. Те с криком шарахнулись в разные стороны.

— Утащила, — беспомощно оглянулся Захарка вокруг.

— Да нет, вот он, вот! — Шевчук увидел хвост утёнка и направил к нему лодку. Потом выхватил у Захарки сачок, взмахнул им.