Поиграем, мышка? (СИ) - Островская Ольга

— Мишель, — зовет меня бархатистый голос.

И мой взгляд окунается в вишневую тьму. Пьянящую и сладкую.

Рошад склонятся к моему лицу... так медленно... так неотвратимо... резко вторгается в мое тело... ловит губами мой вскрик, забирая волю этим требовательным собственническим поцелуем... и толкается внутрь снова... снова... снова...

Я просыпаюсь от собственного гортанного стона, сотрясаясь в судорогах самого настоящего оргазма. Отголоски наслаждения комком жара пульсируют внизу моего живота, посылая по всему телу волны дрожи. Сердце колотится в груди, как истеричная птица в клетке, кожа до сих пор горит, ноги раздвинуты, дышу я, как марафонец, и изо всех сил пытаюсь понять, что это только что было.

Мне приснился секс. С Рошадом. И я кончила. Во сне. Пипец. Докатилась.

Наверное, все-таки не врут про потребности. Мой собственный организм объявил мне бунт. Вибратор себе купить что ли? Хотя, зачем, если мне такие сны снятся? Можно еще, конечно, заморочиться и найти себе наконец парня, но завязывать отношения только ради секса точно не по мне, а случайные половые связи тем более.

Отдышавшись, я переворачиваюсь на бок, утыкаясь лицом в подушку. Поспала, называется. И как теперь уснуть обратно? Покрытое испариной тело до сих пор потряхивает. А перед глазами то и дело мелькают яркие картинки из сна. Такие реалистичные, что между ног все опять наливается жаром, пульсирует, и я теку самым бесстыдным образом.

И как мне теперь в глаза эти вишневые при встрече смотреть? А ведь придется.

Черт. Неужели я действительно согласилась работать в засекреченной лаборатории на странного и пугающего иностранца, который мне даже фамилию свою не назвал?

Память услужливо подсказывает, что да, согласилась. А потом еще и продиктовала ему все свои контакты, домашний адрес и позволила отвезти домой.

Может, он меня как-то загипнотизировал?

М-м-м... Да нет, вряд ли. Скорее всего, я просто была слишком сонная и заторможенная и попросту поддалась на умелые манипуляции того, кто явно привык приказывать, руководить и без труда добиваться подчинения от окружающих. Про гипноз я, конечно, знаю мало, но точно уверена, что он так просто не делается. Но на всякий случай почитаю.

Ну, судя по всему, сон от меня уже окончательно сбежал. Придется вставать. Тем более, что дел полно. Мне завтра уже вроде как и на работу выходить пора. Рошад сказал, что утром со мной свяжется его помощница и объяснит, куда и как ехать.

А я этого не планировала. В холодильнике мышь повесилась. Вещи с дороги не разобраны. Бардак полный. В магазин надо сходить. В шкафу ревизию сделать. Некогда спать.

И словно в подтверждение моим мыслям тишину квартиры нарушает противный и настырный трезвон.

А это еще кого принесло?

Оторвав голову от подушки, я с недоумением таращусь в сторону прихожей.

В дверь опять звонят. Я уже и забыла, как раздражающе неприятно это звучит. Гостей у меня давно не было.

Кто бы там ни был, униматься он явно не собирается, так что мне приходится все-таки слезть с кровати, поправить задравшуюся футболку и топать босиком... нет, не открывать, а смотреть, кто пришел.

— Мышка, открывай. Я знаю, что ты дома, — доносится до меня требовательный голос, когда я приближаюсь к двери.

Ярик? Меня перебросило из эротичного сна в бредовый кошмар? Пожалуй, я обратно хочу.

«Полюбовавшись» в глазок на физиономию бывшего однокурсника, раздраженно вздыхаю. Ну неужели опять все по новой?

— Мышка, я знаю, что ты стоишь за дверью. Открой, поговорить надо, — напускает в голос миролюбивых ноток парень.

— А мне вот не надо. Уходи, Ярик, — требую я в ответ.

— Ну прости, что вел себя все это время, как последняя свинья. Это все от того, что я люблю тебя. Понимаешь ты это, или нет?!

Эк-хм, это что-то новенькое. Точнее почти забытое старое. О любви он мне только на первом курсе говорил, а потом только гадости и пошлости.

— Ярик, то, что ты творил все эти годы, можно назвать дичью, сталкерством, преследованиями и полным мудачизмом, но уж никак не любовью, — сама не зная зачем, уведомляю его. Все равно ведь при своем останется. — Когда человека любят, с ним так не поступают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да что ты понимаешь?!! — взвивается зло Ярик, но усилием воли берет себя в руки и, опираясь ладонями на дверь, приближает лицо к глазку. — Мышка, ну что ж ты такая... неприступная. Я же с ума по тебе схожу. А ты, как на пустое место, на меня смотришь. Ну дурной я становлюсь, когда ты так нос от меня воротишь. Прости идиота.

— Прощаю. Иди с миром, — произношу торжественно и громко, чтобы точно услышал. Может свалит наконец?

— Мышка! — грохает кулаком по двери. — Открой. Я хочу все объяснить.

— А я не хочу ничего слышать, — фыркаю раздраженно, отстраняясь и раздумывая вызывать полицию, или нет. — У-хо-ди!

Грохот повторяется, сопровождаясь матом. Дверь содрогается от удара с ноги. Надо вызывать. Иначе он мне покоя не даст. И всех соседей переполошит. Ненавижу такие моменты.

— Ты там с ним, да?! Корчишь из себя цацу невьебенную, а как мешок денежный подвернулся, так сразу ноги раздвинула, шл...

Ор Ярика внезапно обрывается странным хрипом и еще более странной возней. И снова грохотом. А потом по двери кто-то скребет. И я бросаюсь обратно к глазку. Чтобы на несколько секунд остолбенеть от увиденного.

А потом суматошно и наверняка глупо отпереть все замки и выскочить за порог в надежде остановить убийство одного безмозглого идиота.

ГЛАВА 8

Я понятия не имею, откуда на моей лестничной площадке взялся Рошад, но вот то, что он сейчас может насмерть задушить синеющего Ярика, для меня как-то совершенно очевидно.

Как мой новый босс удерживает одной рукой на весу не самого тощего молодого мужчину, я тоже потом подумаю. А сейчас надо что-то делать. Притом срочно. А то мой личный сталкер вон уже и ногами почти перестал дрыгать. А у него мама сердцем болеет.

— Отпустите его, — хватаю Рошада за плечо. — Он же умрет сейчас.

Мой начальник вздрагивает, словно я раскаленным проводом к нему прикоснулась, а затем медленно поворачивается ко мне. И я резко отдергиваю руку, отскакивая назад. До дрожи в коленках напуганная голодной тьмой его глаз.

— Жалеешь его? — интересуется пробирающим до мурашек тоном. Жутким таким.

— Не особо? — мотаю головой. — Но и смерти не желаю. Особенно рядом с моей собственной квартирой, на виду у двух пожилых соседок, как минимум. Да и вам проблемы не нужны. Разве не так?

— Есть вещи, ради которых проблемы можно и потерпеть. Но я тебя услышал, Мышка, — криво усмехается Рошад, и отпускает Ярика.

Тот брякается на пол бесформенным кулем, хрипя и кашляя. Пытаясь отползти от того, кого еще совсем недавно называл денежным мешком и зачислил в мои любовники. Да только уползти ему никто не позволяет.

Рошад снова обращает на него свое внимание, наклоняется, хватает Звягинцева за ворот рубашки и вздергивает на ноги. Так легко, словно тот ничего не весит. А тогда приближает свое лицо к Яриковому. Смотрит жестко в глаза.

— Ты сейчас уйдешь отсюда. И забудешь дорогу к дому Мишель. Забудешь все ее контакты. Если еще раз хотя бы приблизишься к этой девушке, я с тебя шкуру живьем сниму. Понял меня?!

— Д-да, — заикаясь, лепечет Звягинцев. И по его брюкам внезапно расползается мокрое пятно, распространяя в воздухе неприятный запах.

— Исчезни, — рыкает Рошад, брезгливо отпуская рубашку Ярика.

И тот, получив наконец свободу, на подгибающихся ногах и чуть ли не на четвереньках уносится прочь, скатываясь по ступенькам кубарем и скуля, как побитая собака.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А мой босс медленно и хищно поворачивается теперь уже ко мне. Окидывает потемневшим взглядом, особо задержавшись на голых ногах, и я только теперь вспоминаю, что выбежала из квартиры в одной футболке.

— А что вы здесь делаете? — выпаливаю первое, что в голову приходит.

— Пригласи зайти, и я тебе расскажу. — вкрадчиво велит Рошад. шагая ко мне.