Последний десантник - Сергей Зверев

После короткого «есть!» десантники споро напялили на себя бронежилеты с встроенными подсумками для запасных автоматных магазинов и накинули на плечи утрамбованные рюкзаки. И лишь когда группа специального назначения разобрала маркированные парашюты, майор Лавров привычно встал во главе группы и скомандовал:

– Отряд, к борту бегом марш!

Группа, пробежав метров сто по полю военного аэродрома, исчезла за откинутой рампой транспортного самолета «Ил-76», именуемого на жаргоне ВДВ «скотовозом». Едва десантники разместились на откидных сиденьях вдоль борта, как герметичные створки хвостовой аппарели, влекомые автономной гидравликой, отрезали гулкий салон многотонного «скотовоза» от внешнего мира.

Через несколько минут надсадно завыли реактивные турбины: транспортник замер на месте, нервно дрожа многочисленными дюралевыми консолями и лонжеронами. Еще секунда, и самолет резво рванулся вперед, неумолимо набирая обороты, шасси оторвались от бетонных плит, и огромный лайнер стал стремительно набирать высоту…

Глава 5

«Бывший диктатор»… Казалось, еще вчера у такого человека было все: финансовые рычаги, возможность влиять на судьбы миллионов людей, а главное – полнейшая уверенность в собственной безнаказанности. И все потому, что государство, которое ты возглавляешь, давно уже считается твоей частной собственностью – вместе с городами, поселками и абсолютно бесправным местным населением, которое, как тебе ежедневно докладывают, любит тебя горячо и беззаветно. И вот в один прекрасный момент выясняется, что все это не так: большинство зарубежных банковских счетов арестовано, возможности влиять на судьбы миллионов больше не наблюдается, а уверенность в собственной безнаказанности сменяется липким страхом перед возможным Международным трибуналом в Гааге. Да и население городов и весей, оказывается, не просто не любит своего президента, как тебя ошибочно информировали, а ненавидит…

…Бывший диктатор лежал в огромной джакузи с горячей водой, среди пушистых облаков вспененного шампуня. Слева, на бортике, возвышалась бутыль виски «Chivas Regal» двадцатипятилетней выдержки, по триста евро за бутыль. Рядом с бутылкой завлекательно поблескивала хрустальная рюмка, наполненная до краев. Между бутылкой и рюмкой блестел мобильник в платиновом корпусе, усыпанном мелкими сапфирами.

Вот уже третий месяц свергнутый президент среднеазиатской республики был вынужден жить в специально снятой гостинице на берегу Красного моря. И хотя тут, кроме него самого, близких родственников и наиболее проверенных соратников, никого больше не было, диктатор чувствовал себя предельно неуютно. Его не радовало ни теплое солнце, ни ласковые волны, ни показной азиатский гламур: ведь все это не шло ни в какое сравнение с изощренной роскошью, принятой когда-то в его президентском дворце.

Правда, у бывшего диктатора были свои планы возвращения к власти, и планы эти, с его точки зрения, выглядели очень даже осуществимыми…

Выпив рюмку виски, купальщик принялся вертеть в руках мобильник. С самого утра он ожидал одного очень важного звонка, который многое мог прояснить. Человек, на которого бывший президент очень рассчитывал, вот уже вторую неделю находился на его бывшей родине с весьма деликатным поручением. Однако почему-то не давал о себе знать уже пятый день…

В дверь осторожно постучали.

– Папа, – послышался снаружи баритон Адилбека. – Тебя спрашивают, что-то срочное. Телефон принести?

– Неси, конечно!

Купальщик поспешно поднялся; рюмка с виски свалилась в воду, однако экс-руководитель страны не стал ее поднимать. Даже не смывая пену, он накинул халат и, напустив на лицо начальственное выражение, открыл дверь.

Адилбек – невысокий, мордатый, с хитрыми узкими глазками и тройным подбородком – удивительно напоминал отца. Они были схожи, как два экземпляра одной и той же книги: свежий и подержанный. Так что, глядя на отца, вполне можно было догадаться, каким станет сын через двадцать лет…

– Алло… – произнес в трубку экс-руководитель страны.

– Александр Арзибекович? Здравствуйте.

– Ну, Чингиз, наконец-то! – от нетерпения свергнутый диктатор даже переложил телефонную трубку из правой руки в левую. – Ты почему, засранец, меня волноваться заставляешь? Почему на мобилу не звонишь?

– Извините, не было такой возможности, – с подчеркнутой вежливостью ответил Чингиз. – Сами понимаете, правительственной связи у нас больше нету. Вот и приходится шифроваться, изыскивать такие способы связи, которые никогда не определят ваши недруги. А на ваш личный мобильник звонить нельзя, сами понимаете.

– Ну, что там у тебя? Получилось, как и задумывали? – нетерпеливо перебил бывший президент.

– Еще как! Сегодня по телевизору, думаю, обязательно покажут. Может, и в Euronews с CNN.

– Дожили… Я, как законный глава государства, должен узнавать новости из своей собственной страны от каких-то сраных европейских каналов! – искренне засокрушался диктатор в изгнании. – Ты все сделал как надо? Я о видео и обо всем остальном…

– В лучшем виде, господин президент! – по-военному четко молвил абонент. – Как и договаривались.

– Ладно, верю… Когда тебя ждать?

– Через два дня. Придется возвращаться окольными путями: сперва Ташкент, потом Анкара… Как преданный вам человек, я не хочу засветить ваше теперешнее местожительство.

– Твоя преданность будет вознаграждена. Ты меня знаешь. Все, жду, до встречи, как появишься, сразу ко мне. – Александр Арзибекович нажал кнопку отбоя и сунул трубку сыну.

Звонок заметно поднял настроение бывшему главе государства. Отхлебнув виски прямо из бутылки, он нетерпеливо прошелся по ванной, роскошью и размерами напоминавшей президентский зал совещаний.

– Кажется, Адилбек, все у нас получается… – пробормотал он, обращаясь к сыну.

– Что, папа?

Неожиданно Александр Арзибекович возбудился до невозможности и закружил по ванной.

– А ты думал, я пальцем деланный? Что только бешбармак готовить умею? Если меня, законно избранного президента, свергла какая-то кучка экстремистов, купленных на грязные доллары Москвы и Брюсселя, то я оставлю это просто так, без последствий? Что у меня своих мозгов нету? Или я такой тупой, не могу придумать долгоиграющий план?

Адилбек смотрел на отца с немым укором. Спиртное всегда действовало на Александра Арзибековича непредсказуемо. Полгода назад, будучи на международном азиатском саммите, отец после подписания какого-то выгодного договора напился до невменяемости и принялся швыряться с балкона бутылками в автомобили гостей. Скандал удалось замять (вину взял на себя один из охранников), однако все прекрасно поняли, чьих рук это дело…

– Что за план, папа? – осторожно поинтересовался сын.

Бывший диктатор уселся на бортик джакузи, от души приложился к бутылочному горлышку; янтарная влага потекла по подбородку.

– Все очень просто. Сколько у нас заморожено зарубежных счетов? Только в Швейцарии – примерно на шесть с половиной миллиардов. А ведь есть еще Германия, Австрия, Кипр… и так далее. Не считая разных интересных акций. Сколько недвижимости арестовано? – Александр Арзибекович принялся загибать толстые пальцы, украшенные драгоценными перстнями. – Ницца, Майами, Коста-Браво, Париж, Цюрих… То есть, с одной стороны, все это наше, а с другой – мы не имеем права всем этим пользоваться.

– А как суметь? – Адилбек непонимающе смотрел на отца.

– Беспорядки, – заговорщицки подмигнул бывший президент. – Невероятные по масштабам массовые беспорядки. С погромами, кровью и многочисленными трупами. Беспорядки, которые при удачном стечении обстоятельств смогут перейти в полноценную гражданскую войну. Повод уже есть: взрыв в лагере беженцев на севере…

– Чингиз? – догадался сын.

– Естественно, – с подкупающей откровенностью ответил Александр Арзибекович, но тут же поправился, – то есть это, конечно же, дело рук экстремистов-северян. Они ведь наших, с юга, никогда не любили… Наши ребята терпеть этого не будут, ты ведь сам знаешь. Наверняка ответят ударом на удар. И пошло-поехало…

Несмотря на обилие выпитого, бывшему диктатору трудно было отказать в логике. Одного только взрыва в лагере беженцев-южан было достаточно, чтобы обоюдные волны всеобщей ненависти и страха схлестнулись друг против друга. Правда, теперь этим волнам еще следовало придать направление, определить берега и поставить цели. Ведь любой топор войны должен быть тяжел, бритвенно наточен и точно направлен. Безудержную ярость следовало превратить в испепеляющий протуберанец войны всех против всех.

– …и вот, представь: сожженные машины, раздувшиеся мертвецы на улицах, голод, болезни и эпидемии. Отсутствие продуктов. Отравленные колодцы. Блокированные дороги. То есть то, что принято называть гуманитарной катастрофой. А дальше находятся добрые и авторитетные люди… и в России, и в структурах Евросоюза, – как ни в чем не бывало продолжил свергнутый диктатор, – которые сперва шепотом, а потом уже в открытую говорят: единственный человек, который способен восстановить порядок в стране, – это я. А для этого придется как минимум разморозить и банковские счета, и снять арест с недвижимости и всего остального…