В час, когда взойдет луна - Хидзирико Сэймэй

— Но ведь они… тоже согласились добровольно, — выдавил из себя Андрей, отложив хот-дог. Кусок ему в горло уже не шел, хотя желудок требовал: «давай-давай!»

— Да. Как правило, один человек из большой семьи подписывается на Лотерею. Тем самым покупая иммунитет для родителей, братьев и сестер. Как правило, старшая девочка. Когда достигает совершеннолетия.

— По… чему? — Сам сглотнул на середине вопроса.

— Потому что девочки, выходя замуж, покидают дом. Значит, девочка — и так неизбежная потеря для семьи. Нет смысла давать ей образование выше обязательного школьного. В восемнадцать лет она подпишется на Лотерею, потом проживет год или два. Зато остальные смогут без опаски учиться, работать, поддерживать родителей… Следующее поколение будет уже твердо стоять на ногах, и им такая жертва не потребуется.

Лицо Андрея сделалось таким, как пять лет назад, когда он провалился ногой в осиное гнездо. Максим молчал, давая ему перевести дыхание. Насколько он повзрослел за последние пять минут?

— А они не… ведь по закону нельзя заставлять? — интеллект Сама работал в практической плоскости.

— Нет, по закону заставлять нельзя, — кивнул Максим. — Только добровольно. В этом-то все и дело.

— Точно чокнутые, — Сам доел хот-дог и вытер руки салфеткой. То, что с ним рядом, возможно, учится смертник, почти не представляло моральной дилеммы: заставить Зойку не могут, что она сама решит — от него не зависит, а остальные ее проблемы — дело школьного психолога. — А вас что, Кобыл… то есть Николай Иванович из-за Андрея вызывал?

— Хотел бы я знать, кто именно тут чокнутый. И в какой степени. Да, из-за Андрея. Он мне, кстати, одну разумную вещь сказал, нам надо будет потом поговорить.

— М-м, ну, я пошел? — Сам несколько натянуто улыбнулся. — Спасибо за угощение, Максим Максимович. Андрюха, скликаемся, — мальчики ударили по рукам, и Сам умчался. Он жил на Тополе, две остановки на метро, и они могли бы проехать вместе до Подстанции, но сейчас Саша явно удирал от неприятных слов и неприятных мыслей.

— Па, я больше не хочу, — Андрей отодвинул картонный поддончик с хот-догом.

— Тогда пойдем. Мама ждет и обещает на обед свинину по-еврейски.

Эту кулинарную небывальщину Андрей любил, но сегодня мысль о ней что-то не очень радовала. Он не думал, что отец устроит ему выволочку за поведение на уроке этики — это мама могла бы печально выговорить: «Андрюша, ну разве нельзя было промолчать? Зачем нужны эти постоянные конфликты?» А отец — нет. Но глаза его были серьезны, и Андрей терялся в догадках — о чём они будут говорить дорогой? То есть поговорить было о чем — хотя бы о Зойке. Но отец явно хотел о другом. Во всяком случае, пока.

В метро они молчали, и домой не поехали, как обычно, на автобусе — две остановки — а зашагали напрямик через парк.

Наконец Андрей не выдержал.

— Па, а что мы можем для нее сделать?

— Не знаю, — отец вздохнул. — Самое скверное — то, что мы очень мало для нее можем сделать. У нее один выход — покинуть семью. Но если она уйдет…

Выберут ее младшую сестрёнку, понял Андрей. Или еще одну девочку. Да таких родителей надо прав лишать! Лучше в приюте, чем с теми, кто уже приговорил тебя к смерти и только ждёт совершеннолетия. Андрей уже открыл было рот, чтобы озвучить эту мысль — но промолчал. Что-то было в этой мысли не то: изъян, дырка, которая беспокоила как дупло в зубе… Наверное, можно уговорить Зойку бросить семью — и следующую за ней девочку, и следующую — это никого не спасет, но хоть шансы уравняет. Стоп. Вот именно. Уравняет шансы — но ведь шансы равны только пока эти еще не выбрали, кого навестить в полнолуние. Кстати, сегодня. А как только они выберут — шансы того, кого выбрали, разом падают до нуля…

— Андрейша, — голос отца прервал ход его мыслей. — Я только что встречался с учителем…

— А… и что он тебе сказал?

— Да я и раньше знал, только… к тебе не прикладывал. У большинства идентифицированных деятелей сопротивления был высокий индекс альтруизма в сочетании с положительной реакцией в тесте «пистолет». Проще говоря, Андрейша, ты подставился и обратил на себя внимание.

— И что теперь? — Андрей знал, что ему следовало бы испугаться, но вообще-то ему хотелось заорать «Уау!» на весь парк. «Деятели сопротивления», ага, Кобыл, небось, сказал «террористы». — Что мне теперь делать?

— Теперь ничего. Если ты сейчас вдруг попытаешься стать как все, это тем более заметят. Я подумаю. Посоветуюсь кое с кем.

«Кое с кем»? Знаем мы этого «кое-кого». Значит, на днях приедет дядя Миша. Отец никогда и никого не предупреждал о его визитах, хотя сам наверняка знал заранее. Чем занимается дядя Миша, откуда приходит и куда уходит — это было табу, об этом не говорили даже между собой. Иногда с ним были другие люди, иногда эти люди появлялись сами — без него, но от него, — они оставались в доме на одну ночь (в комнате Андрея; сам Андрей в это время спал на надувном матрасе у сестры) и уходили опять же неизвестно куда.

Примерно год назад отец вызвал Андрея на разговор. «Помнишь, я давал тебе фильм про Дракона?» — «Угу» — «Так вот, дядя Миша — это такой… Ланцелот. Его убьют, если узнают, кто он. Нас убьют, если поймают его у нас. Поэтому ты не должен говорить о нем никогда, ни с кем. Он мой дальний родственник, троюродный брат, где он работает — ты не знаешь. Вот и все».

Что приедет дядя Миша — это круто. Это «Ура-ура, закричали тут швамбраны все!» Но, поглядев на отца, Андрей понял, что плясать качучу рано. Отец обеспокоен.

— Па, а как ты думаешь — что я должен был делать?

— Честно говоря, Андрейша, понятия не имею. Я тоже был «чемпионом смерти». Добро пожаловать в клуб, — он улыбнулся.

— Зойка, Зоя Зервандова, сказала, что если бы каждый дал другому по дублону и черной метке вместе, мы бы поломали эту игру.

— Да, верно, — согласился Максим. — Какая умная девочка, мне это в свое время в голову не пришло. Андрей, ты не думал её пригласить к нам как-нибудь? Или побывать у нее в гостях?

— Ты… хочешь? — спросил Андрей.

— Понимаешь, эта игра… она была выдумана очень глупым и тщеславным человеком, но методику на её основе разработали люди умные. Учитель наверняка говорил вам, что её цель — научить вас совершать выбор в трудных жизненных обстоятельствах. Он, может быть, и сам так думает, но это неправда. Её цель, как я это вижу, — разделить вас. Не допустить создания прочных горизонтальных связей.

Поймав недоуменный взгляд сына, он пояснил:

— Вот смотри: ты подчиняешься учителю, учитель — директору, директор — районному образовательному совету. Это связь вертикальная, сверху вниз и снизу вверх.