Берроуз, который взорвался. Бит-поколение, постмодернизм, киберпанк и другие осколки - Дмитрий Станиславович Хаустов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэвид Каммерер продолжал преследовать Люсьена Карра. Для обоих это были невыносимые отношения: Каммерер любил Карра, а тот его – нет, Каммерер страдал от отказов, Карр – от его маниакальной навязчивости. Напряжение нарастало с каждым днем – все закончилось взрывом. 14 августа 1944 года Люсьен Карр убил Дэвида Каммерера, воткнув ему нож в сердце, и сбросил тело в Гудзон. Свидетелей не было; по заявлениям Карра, он совершил это в целях самозащиты: Каммерер якобы напал на него в Риверсайд-парке и попытался изнасиловать, а у Карра в кармане был скаутский нож…
Перед тем как сдаться полиции, Карр целый день бродил по городу в состоянии шока, успев повидаться с Берроузом и Керуаком. Их в итоге забрали как соучастников преступления: они не заявили о нем в полицию. Обоим удалось выйти под залог. Берроуз – в который уже раз – уехал в Сент-Луис, Керуак женился. Люсьен Карр получил два года тюрьмы. Суд принял его версию о самозащите.
Эти события лета 1944-го будут отражены в совместном романе Берроуза и Керуака «И бегемоты сварились в своих бассейнах» («And the Hippos Were Boiled in Their Tanks», 2008; название Берроуз позаимствовал из радионовостей о сгоревшем зоопарке). Авторы использовали псевдоним Сьюард Льюис (это их средние имена); повествование делилось пополам: Берроуз писал главы от лица Уилла Деннисона, бармена и частного детектива, а Керуак – от лица Майка Райко, финского моряка. Под именем Филипа Туриана кроется Карр, под именем Рэмси Аллена – Каммерер. Туриан планирует плыть с Райко во Францию на торговом судне, а Рэмси Аллен планирует ему помешать, сгорая от неразделенной страсти. В итоге Туриан убивает Аллена – только не ножом в сердце, а молотком в лоб (и тело он сбрасывает не в Гудзон, а с крыши, и садится не в тюрьму, а в психушку). Роман был закончен в 1945-м, но найти для него издателя так и не удалось. Душеприказчик Берроуза Джеймс Грауэрхольц опубликовал «Бегемотов» только в 2008 году. Известно, что Аллен Гинзберг планировал описать убийство Каммерера в тексте под названием «Песнь крови». Он делал наброски в дневнике, пока декан Колумбийского университета не отговорил его от этой затеи.
В 1945 году Берроуз вел в Нью-Йорке странную полукриминальную жизнь; его тогдашний психоаналитик (не кто-нибудь, а именитый фрейдист Пауль Федерн) очень метко охарактеризовал Билла как человека, строящего из себя уголовника, a wannabe criminal{48}. Берроуз, этот взрослый ребенок, по-прежнему не знал, кем ему быть, и поэтому хотел быть всем сразу: «Из меня вышел бы прекрасный банковский налетчик, гангстер, бизнесмен, психоаналитик, наркоторговец, исследователь, тореадор, но вот случай никак не представляется»{49}. Случай вскоре представился.
Будущий писатель охотно знакомился с уголовниками и часто помогал им. «Моя преступная деятельность (минимальная, не беспокойтесь) была столь же безнадежно неумела, как и усилия сохранить работу в рекламном агентстве или какую бы то ни было постоянную работу вообще»{50}. Так, как-то раз один из них, Норман (в романе «Джанки» – Нортон), принес Биллу автомат, в другой раз – ампулы с морфием. Все это требовалось продать. При попытке реализовать нелегальный товар Билл познакомился с Бобом Бранденбургом, Моряком Уайтом и Гербертом Ханки – все они также выведены в полудокументальном «Джанки». С этого знакомства и началась берроузовская зависимость от опиатов, легшая в основу всей его ранней прозы. Фил Бейкер так описывает тот период: «Для Берроуза ‹…› зависимость превратилась в способ видения жизни. С точки зрения любви, языка, контроля зависимость стала ключевой для его прочтения жизни, для наблюдения за собственной одержимостью свободой и бегством»{51}. В документальном фильме «Берроуз» (1983) Билл вспоминал, что в детстве служанка сказала ему, мучившемуся ночными кошмарами: «От опиума бывают хорошие сны». Возможно, опиум избавил Берроуза от ночных кошмаров, но в итоге сам занял их место.
Другие либертены не разделяли наркотических привычек Берроуза: Гинзберг лишь пробовал опиаты, но не попал под их влияние, Керуак предпочитал амфетамины – бензедрин, – как и Джоан, в то время уже называвшая себя миссис У. С. Берроуз. Что до самого Билла, то его страстный роман с опиатами уже в 1946 году привел к аресту за подделку рецепта (взявшие его копы – «хороший и плохой», как в кино, – позже всплывут в его прозе под именами Хаузера и О’Брайена); с учетом того что он не был пока рецидивистом и что о нем было кому позаботиться, Биллу дали четыре месяца условно. Судья сказал не без иронии: «Молодой человек, я собираюсь наложить на вас ужасающую кару – отправить вас на это лето домой, в Сент-Луис»{52}.
Издевательский стук молотка по столу.
Дома Берроуз снова встретился с Келлсом Элвинсом. Тот, демобилизовавшись из армии в звании капитана, решил заняться фермерством. Билл, заинтригованный планами друга, захотел войти в дело. «Где-то через недельку подоспеет первый урожай гороха. С него получим тысяч пять грязными. Дальше ждем салат-латук и морковку. К Рождеству буду купаться в деньгах»{53}. Само собой, морковки ему было мало: он думал выращивать марихуану. Друзья арендовали землю в Техасе и готовы были приступить к волшебному обогащению, но у Билла появились срочные дела в Нью-Йорке.
Джоан, оставшаяся там, угодила в психиатрическую клинику. Берроуз поехал ее вызволять. Все вышло удачно, и воссоединившаяся пара направилась в Техас к Элвинсу. Вероятно, именно тогда в отеле Нью-Йорка Билл и Джоан зачали ребенка. 21 июля 1947 года у них родился сын – Уильям Сьюард Берроуз III. Во время беременности Джоан продолжала употреблять бензедрин, что не могло не сказаться на здоровье Билли-младшего. Ему суждено
