Курский излом - Валерий Замулин

Фельдмаршал знал о письме командующего в адрес ОКХ, в котором тот раскритиковал предлагавшиеся планы «Ястреб» и «Пантера». Помимо критики и сомнений в возможности осуществления этих операций из–за отсутствия необходимых сил, [35] Манштейн в письме Гота уловил главную для себя мысль — его стремление найти оптимальный вариант уничтожения с каждым днем увеличивающихся танковых резервов русских на юго–западе советско–германского фронта. Эта задача была и очень важной, и в то же время значительно реалистичнее, чем окружение двух фронтов. Если не решить ее в ближайшее время, эти резервы могут стать непреодолимым препятствием для вермахта. По оценкам Гота, перед фронтом ГА «Юг» уже находятся внушительные силы — 10 танковых и механизированных корпусов. Без сомнения, советское командование будет использовать эти соединения, как для отражения наступления германских войск, так и в качестве ударного клина в случае удара в направлении Днепра. Эта идея была созвучна размышлениям фельдмаршала, он решил ее обсудить с Готом с глазу на глаз, а также выслушать его мнение и предложения по практическому воплощению плана «Цитадель».

В советской историографии детального анализа целей и задач, стоявших пред наиболее сильным объединением ГА «Юг» — 4‑й ТА, не проводили. При изложении плана германского командования по окружению войск Воронежского и Центрального фронтов, а затем и хода боевых действий по его осуществлению советскими историками использовалась давно устоявшаяся и, как казалось, точная схема. Суть ее в следующем.

Цель летнего наступления в районе Курского выступа — окружение и уничтожение оборонявшихся там двух советских фронтов. Для его осуществления привлекались войска групп армий «Центр» и «Юг». Последней предстояло играть основную роль. Ее соединения имели приказ перейти в наступление из района Белгород — Томаровка и в течение 3–4 дней, прорвав оборону Воронежского фронта, соединиться с ГА «Центр» под г. Курском. Главный удар с юга на север в направлении Обоянь — Курск наносила 4‑я ТА, вспомогательный, прикрывая ее правый фланг, — из района Белгорода в направлении г. Короча армейская группа генерала Кемпфа. С момента начала проведения операции «Цитадель» и до 9 июля включительно эпицентр битвы находился в полосе наступления именно этой армии, на обояньском направлении. Ее 48‑й и 2‑й тк СС, при поддержке 52‑го ак, безуспешно пытались прорваться на север через главную полосу обороны 6‑й гв. А.

«10 июля, — писал после войны начальник штаба Воронежского фронта генерал С. П. Иванов, — гитлеровцы начали метаться вдоль нашего фронта, выискивая наиболее уязвимые места для нового удара.

Не добившись решающего успеха на обояньском направлении, немецкое командование перенесло основные усилия на прохоровское направление с целью выйти к Курску кружным путем — через Прохоровку, овладеть этим районом и окружить [36] 69‑ю армию. Удар на Прохоровку гитлеровцы нанесли 11 июля с двух сторон: с запада… и с юга».

Исходя из предложенной схемы, прорыв 2‑го тк СС на восток от шоссе Белгород — Курск в междуречье рек Псел и Липовый Донец, а затем и выход к окраинам станции Прохоровка были для противника мерой вынужденной. Немцы якобы начали корректировать первоначальный план операции уже в ходе битвы. Причина этого — неудачи на обояньском направлении, цель — спасти начавший рушиться план операции «Цитадель».

Однако при детальном рассмотрении хода боев сразу возникает ряд вопросов. Во–первых, эсэсовские дивизии вышли на дальние подступы к Прохоровке уже вечером 6 июля, когда о полном крахе наступления говорить было еще рано. Кстати, этот факт долгое время находился как бы в тени, его всесторонне не рассматривали исследователи, он явно не вписался в схему.

Во–вторых, непонятно, если удар на Прохоровку наносился 11 июля., а дивизии СС уже 6 июля вышли на расстояние примерно 10 км от Прохоровки, то какие задачи они решали четыре дня подряд, и прежде всего 10 июля?

В-третьих, что значит «10 июля гитлеровцы начали метаться вдоль нашего фронта» и «перенесло основные усилия»? Вероятно, это надо понимать следующим образом. Осознав, что наступавшие на Курск до 9 июля (включительно) два корпуса 4‑й ТА прорвать советскую оборону и выйти на оперативный простор не сумели и в дальнейшем для них эта задача невыполнима, противник в течение 10 июля наносил этими же корпусами сильные удары одновременно в разных местах («метался»). Обнаружив слабое место под Прохоровкой, сконцентрировал сюда к рассвету 11 июля значительные силы (перебросил новые соединения, значительно усилил действовавшие здесь дополнительными подразделениями или частями), которые перешли в наступление с задачей взять Прохоровку.

Однако все это не вяжется с ходом боевых действий как непосредственно под Прохоровкой, так и на всем участке обороны Воронежского фронта. Судя по рассекреченным сегодня боевым документам, 10 июля даже советская сторона никаких «метаний» немцев не заметила. Было четко зафиксировано наступление корпуса СС на Прохоровку. Для захвата этой железнодорожной станции и одновременно базы снабжения 6‑й гв. А Хауссер выделил целую моторизованную дивизию.

Далее. Никаких дополнительных частей усиления 2‑й тк СС не получал, на тот момент у Гота их не было. Все эти нестыковки приводят к мысли, что изложенная выше схема намеренно упрощена. Она не раскрывает всей сути операции «Цитадель» и главные цели, которые преследовало политическое и военное командование Германии, приступая к ее разработке и [37] осуществлению. Не зная этого, трудно судить, насколько немцы сумели ее выполнить, а советские войска помешать. Создается впечатление, что план действий ГА «Юг» и прежде всего 4‑й ТА в операции «Цитадель» всесторонне не рассматривался и подробно в советских открытых источниках не комментировался с одной целью — скрыть наши неудачи и не объяснять, почему при численном превосходстве над противником враг все–таки выполнил очень важную задачу — существенно обескровил фронты, действовавшие в Курской битве, и накопленные Ставкой стратегические резервы. Ведь в ходе пятидесяти дней оборонительной и наступательной фазы битвы Красная Армия потеряла почти один миллион человек. Эта цифра долго скрывалась, а когда же она появилась, то причину столь высоких потерь пытались объяснять масштабами битвы и высокими для советской стороны результатами. Но при этом практически ничего не говорилось о просчетах и ошибках, допущенных советским командованием на всех уровнях, а они были. И их влияние на увеличение этой страшной цифры оказалось значительным.

Но вернемся к процессу планирования наступления войск ГА «Юг». Приезд Манштейна к Готу в начале мая явился знаменательным событием. Именно в ходе этих двух суток был обсужден круг важных проблем, связанных с участием группы армий «Юг» и 4‑й ТА в «Цитадели», и приняты очень существенные решения, которые легли в основу практического плана их наступления на Курск. Причем инициатором ряда важных предложений, которые затем обрели форму решений, стал именно Гот.

Об идеях, которыми поделился Гот с Манштейном, а также о том, как шла работа по подготовке наступления в штабе 4‑й ТА, рассказал уже после войны, находясь в плену у американцев, ее начальник штаба генерал Ф. Фангор{26}: [38]

«6 мая, после всякого рода изменений, продиктованных развитием ситуации, и рядом отсрочек наступления, мы получили первый официальный приказ о его подготовке. Вместе с начальником штаба армейской группы «Кемпф» генерал–майором Гансом Шпайделем в штабе группы армий я получил подробную устную инструкцию. Окончательный приказ о наступлении, в котором нанесение главного удара назначалось на 5 июля, мы получили 27 июня в штабе армии. По предложению генерала Гота в этот приказ был включен пункт о предварительной атаке после полудня 4 июля для захвата наблюдательных пунктов, необходимых нашим артиллерийским корректировщикам для ведения эффективного огня по главной оборонительной линии русских. Приказ о боевых действиях группы армий предусматривал атаку, в ходе которой необходимо было отрезать и уничтожить все советские силы, выступающие клином в районе Курска и сократить линию фронта, проходившую от Белгорода до Орла. 4‑я ТА должна была вести наступление из района западнее Белгорода вдоль прямой линии, проходящей прямо на север через Обоянь, чтобы соединиться с 9‑й А около Курска. (9‑я А должна была атаковать от Орла в южном направлении к Курску.)

Фельдмаршал фон Манштейн и генерал Гот подробно обсудили введение в сражение сил и проведение наступления во время пребывания командующего группой армий в штабе 4‑й ТА 10–11 мая. Генерал изложил несколько новых идей, касающихся наступления, и фельдмаршал принял их за основу для планирования всей операции. Выдвигая эти предложения, генерал учел несколько заметных изменений в расположении советских войск. Было известно, например, что 10‑й танковый корпус был сосредоточен в окрестностях Обояни, а в течение нескольких дней в середине июня наблюдалось интенсивное передвижение значительного количества автотранспортных средств из Воронежа к Курску. Одновременно продолжалось сосредоточение значительных сил противника вдоль реки Оскол южнее Курска. Гот пришел к выводу, что, возможно, русские осведомлены о наших планах и именно поэтому они переместили свои стратегические резервы на восток, чтобы держать их в боевой готовности.