Хищник II - Артур Кварри

Глава 2

Хэрригэн резко повернулся и взглянул на здание, в котором вдруг разразилась страшная пальба. Затем где-то на верхнем этаже ухнула граната. С окон слетели два стальных ставня и, описав дугу, тяжело грохнулись на землю в нескольких футах от полицейского заграждения. И тут Хэрригэн услышал крик обезумевшего человека.

Решив, что «скорпионы» открыли по ним огонь из всего имеющегося у них оружия, полицейские немедленно укрылись за Машинами. И только Хэрригэн понял, что стреляют вовсе не по ним, а по кому-то внутри самого помещения.

— Что за черт! — Он нахмурился и повернулся к сержанту Риджеру. — В здании есть кто-нибудь из твоих людей?

Риджер на мгновение опешил. Он быстро сосчитал своих.

— Нет, — ответил он.

— Идемте! — решительно сказал Хэрригэн. Денни с Леоной подошли к нему и проверили свое оружие.

— Лейтенант! — запротестовал Риджер, вспомнив о приказе из управления. — Я не имею права никого посылать туда. Хайнеманн уже направляется сюда…

Хэрригэн прервал его:

— Ну, если Хайнеманн доберется сюда, я приглашу его последовать за мной.

Не дожидаясь ответа, он направился к зданию. Там наверняка что-то происходит, возможно, внутри находится кто-то из полицейских, ведь Риджер мог этого и не знать. Может, какие-нибудь слишком самоуверенные новички проследовали за «скорпионами» внутрь. А если это так, если в здании находятся сотрудники полиции, чтобы противостоять банде прекрасно вооруженных и обезумевших от наркотиков бандитов, им наверняка понадобится помощь, причем немедленно. Пошли они к дьяволу, эти фэбээровцы, подумал Хэрригэн, пошел к черту и Хайнеманн. Хэрригэн считал, что важнее товарища, который нуждается в помощи, на свете нет ничего.

Риджер изумленно уставился вслед Хэрригэну, Арчулете и Кэнтрелл, заскрежетал зубами и, наконец, принял решение.

— Черт побери, — выругался он, делая знак стоявшим рядом полицейским, — следуйте за ними!

Повторять не пришлось. В здании, где, как казалось еще несколько минут назад, идет Третья мировая война, воцарилась зловещая тишина.

Оказавшись внутри, Хэрригэн с кольтом в руке осторожно двинулся по грязному коридору к лестнице, ведущей в верхние этажи. От мусора, валявшегося под ногами, противно воняло. Кое-где на почти голых бетонных стенах виднелись следы зеленой краски. Духота была невероятная.

Сорочка у Хэрригэна потемнела от пота, пот струился и по его лицу, но он молча поднимался по лестнице. Арчулета и Кэнтрелл, настороженные, с оружием наготове, следовали за ним. Кругом было тихо. Слишком тихо.

Хэрригэн замедлил шаги, каждый нерв его был натянут, каждая мышца напряжена. Он стоял очень тихо, прислушиваясь к каждому звуку, к малейшему изменению в воздухе. Он чувствовал, что здесь что-то не так. Совсем, совсем не так. Улицы Лос-Анджелеса приучили его быть постоянно начеку, его чувства стали буквально обострены. Хэрригэн снова ощутил, как волосы у него на голове зашевелились. Где-то внутри его что-то требовало, чтобы он убирался отсюда к чертям собачьим, однако сделать это не позволяла мысль о том, что его товарищи могли оказаться в беде. К тому же он дал себе слово разобраться наконец со «скорпионами» до конца, неважно, подоспеют фэбээровцы или нет.

Хэрригэн повернулся к Арчулете и встретился с ним взглядом. Слова им были не нужны. Между ними уже давно установилась чуть ли не телепатическая связь. Арчулета приподнял бровь. Где? — словно прозвучал безмолвный вопрос. Хэрригэн уловил слабый звук и повернулся налево, к двери. Он закусил нижнюю губу и кивнул.

Арчулета подал сигнал другим, и те заняли позицию по обеим сторонам от двери, где они могли обеспечить прикрытие, если бы кто-то принялся стрелять по ним, как только дверь откроется. Медленно, осторожно, отстранившись как можно дальше, Арчулета повернулся и взялся за ручку. Дверь оказалась заперта. Он бросил взгляд на Хэрригэна. Тот вскинул револьвер, сняв его с предохранителя. Он был готов уложить любого, кто окажет им сопротивление. Одним быстрым и сильным движением Арчулета выбил дверь ногой и резко упал на пол, а Хэрригэн перескочил через него, и, взяв на мушку открытый дверной проем, быстро оглядел комнату.

Послышались крики, испуганное всхлипывание. Взору Хэрригэна предстала кучка сбившихся в угол латиноамериканок. Вокруг швейных машин на столах лежали кипы недошитого нижнего белья. Цех с потогонной системой, незаконно использующий труд иностранцев, сделал вывод Хэрригэн.

Однако его интересовали не эти женщины.

Арчулета с выражением облегчения на лице встал рядом с Хэрригэном. Но вдруг одна из дверей за спиной у них внезапно распахнулась, и из нее выскочил один из бандитов. Глаза его были полны ужаса, он орал как оглашенный и палил вокруг себя сразу из двух автоматических пистолетов. Весь в крови и словно безумный.

Его пуля сразила полисмена Зинка, и тот скатился по лестнице, остальные, спасаясь, попадали на пол. Колумбиец продолжал стрелять. Одна из пуль угодила в висевший на стене огнетушитель — он взорвался. В это время Леона Кэнтрелл разрядила в бандита свой револьвер, и того отбросило к стене. Но пули почти не причинили ему вреда — спасал бронежилет. Одурманенный и охваченный паникой, вопя так, что у него вот-вот должны были лопнуть голосовые связки, он, как ни в чем не бывало, снова двинулся по коридору, вышел на лестницу и стал бегом подниматься на крышу.

— Займите комнату! — крикнул Хэрригэн и бросился вслед за бандитом.

У себя за спиной он услышал, как сотрудник вызывает по радио подкрепление:

— Ранен полицейский! Мы на пятом этаже! Повторяю, ранен полицейский! Необходимо подкрепление!

Колумбиец выбежал на крышу, даже не соображая, куда бежит, движимый единственным желанием убраться подальше, но не от полиции, а словно от какого-то неописуемого ужаса, с которым он только что столкнулся-. «Фараоны» — враги, у них оружие, стучало у него в голове, но они ничто по сравнению с той силой, той вещью, кошмаром, который проник через слуховое окно и навсегда изменил восприятие действительности.

Колумбиец понятия не имел, что это такое. Его разум оказался не в состоянии анализировать, рационалистически мыслить, не в состоянии воспринять увиденное. Он вдруг отказал. Жизненный опыт этого человека не мог подсказать ему, как объяснить причину случившегося. У него просто сработал инстинкт «дерись или давай деру». Однако драться с привидением было невозможно, оставалось только в страхе бежать.

Подобно животному, в панике спасающемуся от лесного пожара, он опрометью выскочил на крышу, совершенно не сознавая, что существо, от которого бежит, находится всего в нескольких ярдах от него — на башенке шахты лифта. Взору светящихся желтых глаз за боевым шлемом колумбиец представлялся колышущимся оранжево-красным маревом, движущимся к краю крыши.