Ржавые Острова, две части - Асия Кашапова

и самый дотошный страховой комиссар ни в жизнь не смог бы найти ничего, кроме десятка тонн хорошо проваренной рыбы. Никаких следов диверсии. Мало ли от чего может взорваться нефтяная платформа. Может, секьюритиз самой Hell протащили на платформу спецзаряд, да и решили подтянуть на нем пару болтов. От чрезмерного служебного рвения, предположим. И иди-ка, докажи, что было не так… Однако заказчику требовалось другое. Ему зачем-то было обязательно нужно, чтоб электронные мозги пошли вразнос и разнесли бы платформу грязно — с детонацией газовых емкостей, с многотонным выбросом нефти, с долгим пожаром.

— Nu i ladno, khozyain — barin… — пробормотал под нос русский. — A nashe delo telyatchie…

Откинувшись в разложенном кресле, Алекс закрыл глаза и долго вертел в голове сложившуюся модель, пытаясь нащупать закономерности в сверкающем информационном крошеве.

В том, что заказчик врет, Алекс не сомневался: заказчики врут всегда; однако, идя на дело, лучше все-таки понимать, где он врет, почему — и с какой целью. Без этого понимания можно оказаться в дураках, и, что хуже всего, в мертвых дураках.

Игры сильных всегда непросты, и всегда тщательно скрыты. В них всегда участвует уйма народа, подавляющее большинство которого ни сном ни духом не ведает, что является пешкой на неожиданно возникшей под ногами доске столкновения чужих интересов. Поэтому задача стрелка никогда не бывает единственным звеном плана, и смерть стрелка запросто может являться одним из таких звеньев.

Однако информации не хватало. Конечно, много еще чего подскажет файл, получение которого запланировано над Амстердамом, инструкции по выходу в район могут многое сказать о намерениях, но до Амстердама еще… — Алекс глянул на время, — …Опа, а уже и не так много. Ниче, нормально я даванул… Ладно, хорош уже голову впустую напрягать, а то так и поумнеть недолго. Надо ждать хот-спота. Посмотрим, что пришлет этот болотный хмырь…

11.10. 202Х

5.44 European Central Time, Северное Море, борт 24661

Оставив мысли о предстоящей работе, Алекс не стал терять времени даром и запустил супервзломщика, залитого ему на PDA главным айтишником Заказчика. По словам айтишника, этот взломщик представлял собой самую последнюю букву последнего слова в компьютерных войнах, и мог обвести вокруг пальца любую систему, притворившись ее частью.

Осваивать в программе оказалось нечего — интерфейс предлагал лишь дать команду на перехват управления текущей целью, и Алекс, хмыкнув, ткнул пальцем в злорадно подмигивающую рожицу кнопки старта.

На экране появился и довольно шустро пополз к финалу индикатор хода процесса: программа и впрямь шутя пробивала оборону бортовых компьютеров, перехватывала админские права и замыкала на себя управление каждой системой.

Закончив, программа скромно свернулась в трей и превратилась в едва мерцающую иконку с самолетиком. Алекс ткнул в самолетик — вылезло окошко ввода со снисходительным «Сформулируйте задачу своими словами».

Удовлетворенно хмыкнув, Алекс набрал «Прослушать переговоры экипажа», получил запрос на уточнение, и, несколько задумавшись, выбрал «Все» и «Дуплекс». Ему хотелось удивить и порадовать Захарыча, поболтав с ним, когда у того выявится свободная от командирских хлопот минутка. Кроме того, Алекс решил, что Якову Захарычу будет вовсе нелишне знать, какова ныне техника — и что сегодня принципиально возможно, не вставая с места в пассажирском салоне, забрать у экипажа контроль над любимым «еропланом».

Однако, когда из пилотской кабины пошел сигнал, Алекс сразу посерьезнел и напрягся: в пилотской кабине царила очень нехорошая атмосфера.

Некстати пискнул PDA, сообщив про обрыв связи в процессе закачки долгожданного пакета с данными от Заказчика, но Алекс даже не посмотрел на экран — похоже, что удачно начавшийся полет порастерял над Атлантикой всю везуху. Впоследствии эти несколько недокачанных гигабайтов станут означать разницу между жизнью и смертью, но пока Алекса волновали совсем другие вещи.

Захарыч с сыном были не на шутку встревожены китайским Су, вынырнувшим с предельно малой у самой границы Амстердамской зоны ПВО. Захарыч по-португальски орал на бразильцев, но тревоги пока не объявил.

Из шума помех прорезался напряженный голос Яшки:

— Па, все, снижайся. Китаец обозначился. Он уже Adder-ам головы врубил, скоро будет пускать. О, парни стреляют…

— Ну че там?

— Ниче. Че они Sidewinder-ами SuperFlanker-у сделают. У него ИК-ловушек больше, чем у них обоих, да и вертлявый он, сука…

— Как, парни уйдут?

— Думаю, нет. У него четыре Archer-a и пара Adder-ов. Два Archer-a в залпе — сам знаешь, валят Рафаля без вариантов. Одна надежда, что Фелипе увернется и прокрутится в ближнем. Если китаец его подпустит, конечно.

— Это наврядли…

— Точно, па. Сколько нам до зоны?

— Восемь минут. Я там уже всех на уши поднял. Но он не войдет в зону, сто пудов. Опытный, сучара. Хорошо, хоть…

— О, па. Извини, перебиваю. Жоау спекся. Fuck…

— Не ругайся, сын.

— Че ты говорил, па?

— Хорошо, говорю, ни одного незастрахованного груза не тащим. Алекса только жалко, так и не выпил с ним…

— Это того задиристого русского, что ли? Хрен бы с ним, па. У нас корыто, груз, два файтера и неплохой экипаж на минусе, а ты сантименты разводишь. Лучше скажи, на новое корыто — как, наскребем?

— Не твоего ума дело, конечно… Но… Наскребем, сынок. Наскребем. Даже маленько заработаем. А файтеров опять возьмем в лизинг.

— Только больше не бразильцев… Оба!

— Че, Фелипе?

— Ага. Не, точно, па — опытный чинк. Ракеты тратить не стал, срезал Фелипе с пушек.

— Ну все, ща и мы получим. Застегнулся, готов? Я уже сливаюсь по-аварийному, ща начну поворачиваться хвостом. По команде — не спи, сразу дергай. Я сразу за тобой.

— А мы примерно где сядем, па?

— В море, в бывшем датском секторе, миль полтораста от берега. Вертолет за нами уже вышел. Все, готов? Я сейчас общим каналом объявлю — может, кто сообразит. Надо дать парням шанс… Парни, всем внимание. На нас тут немножко задирает пипискен какой-то косоглазый самоубийца. Пока Фелипе и Жоау с ним разбираются, прижмите задницы и проследите за грузом, чтоб он не блевал по углам и не мотылялся по салону — я сейчас порулю немного порезче.

Самолет резко накренился и провалился на полкилометра вниз, и Алекс, болезненно скривившись, попытался зажать руками уши, в каждое из которых сунули тупое шило. Фюзеляж затрясся, как грузовик, летящий порожняком по ухабистому проселку, Захарыч уже не берег свою машину, выводя ее на нужный курс с бесцеремонностью судебного пристава.

Морщась от свиста вскипающей крови, Алекс снова воткнул наушники и замер в ожидании, прислушиваясь к хриплому дыханию Яшки и деловитому матерному мычанию