Волк по имени Зайка (СИ) - Галина Гончарова

Колин.

Мы выехали достаточно поздно. Капитан ярился и хотел отправиться в путь с рассветом, но — нашел дурака. Чтобы теленок вперед мясника на скотобойню бежал?

Нет, помечтать ему не вредно, но я лично так поступать не собирался. Поедем медленно, печально, с перерывом на сон и еду, а там Филипу письмо долетит, тетушка сообщит — и дядя либо догонит нас, либо Рылу гостем явится — в любом случае будет неплохо. Так что я спокойно завтракал, невинно хлопал глазами на все вопли капитана, а потом зарядил ему в лоб:

— капитан, а куда мне спешить? Мать уже умерла, теперь тридцать дней ее тело будет лежать в церкви, а потом ее опустят в землю. До моего поместья, — 'моего' я выделил голосом так, что мужик аж побагровел, понимая нескромный намек, — восемь дней пути, если торопиться, двенадцать — если не торопиться, так что мы в любом случае успеем.

Крашри вылетел из зала, я покачал головой и посмотрел на тетушку. Та поняла намек и повела меня в комнату, еще раз проверить, все ли собрано.

— Тетя, я боюсь, что этот тип тоже в доле. Вы предупредили людей, которых со мной отправляете?

— Да, сынок.

— Это хорошо. А то погибнут ни за грош… жалко.

— Ты, главное, себя сбереги… письмо дяде я уже отослала. Двух голубей послала и трех гонцов, так, на всякий случай. Кто‑то да доберется…

Я поцеловал тетю в щеку. Хорошая она…

— Спасибо тебе…

Тетя погладила меня по голове.

— Возвращайся, сынок.

С тем я и вышел на крыльцо. Конюх подвел мне моего конька. Крепкий буланый жеребчик по кличке Обмылок. Смешно?

Кому смешно, а кому смеяться грешно. Прозвище было дано не просто так. Характер у конька был премерзкий, любой, кто на него пытался садиться, тут же оказывался на земле. И на него еще норовили наступить копытом. Вот один из конюхов и… обругал. Мол, скользкий, как обмылок, хоть как извернись, а не удержишься…

Имя приросло. Вроде бы и окликнул, и обругал…

Дядя совсем отчаялся, и хотел было его сплавить куда‑нибудь, но мне строптивец приглянулся. Я вообще животных люблю, вот и начал разговаривать с коньком, приносить ему то яблоко, то морковку, то подсоленного хлеба… прошло не меньше трех месяцев, прежде чем он разрешил мне просто сесть ему на спину, но потом мы сдружились. А как конь, Обмылок был выше всяких похвал. Умный понятливый, правда, с характером, ну так кто из нас без норова? Но если он понимал, чего я от него хочу — все. Он мог свернуть горы. Так что когда мы с дядей отрабатывали схватку с копьями, я вообще конем не управлял, Обмылок все делал своей волей. И шпоры я никогда не носил — незачем. Вид у конька был не особенно приглядный, масть неприметная, грива неопрятной щеткой — вот не росла она у него и все тут, но крепкая спина, сильные ноги и ум с лихвой искупали все остальное. Мне ж на нем не дам возить — перебьются.

Седлал коня, кстати, я сам. И расседлывал, и обихаживать тоже сам старался. В исключительных случаях Обмылок позволял слугам поухаживать за собой, но все равно старался или наступить на ногу, или чисто случайно навалиться всем весом… характер не запрешь.

Одним словом, мы поехали.

Тетушка отрядила со мной десять человек под началом десятника Шакра — старого вояки, ворчуна и хама, которому цены не было в дрессировке солдат. А заодно, хотя об этом знали только три–четыре человека, когда‑то в прошлом, он был наемным убийцей и изучил все их уловки. Но сейчас никто о нем такого не подумал бы, а нам того и надо было…

Первый день пути прошел спокойно, видимо, Рыло предупредил своего подпевалу, что сразу я погибнуть не должен. Вот, на третий–четвертый день — вполне. И может быть, где‑то на дороге ждет засада.

Шакр, кстати, сказал мне то же самое. Мол, на дороге нас убрать милое дело, тем более, что с главного тракта тут сойти некуда. Неподалеку лес, люди тут селиться не любят, а на тракте хоть таверны есть. Одним словом — пододеньте, лойрио, кольчугу под камзол?

Я надел, причем, втайне от капитана Крашри, что мне — сложно умного человека послушаться? А дальше все было достаточно скучно.

Рысью. Шагом. Рысью. Шагом. Привал. И опять рысь — шаг, рысь — шаг.

Для Обмылка переходы были не в диковинку. Капитанские вояки, кстати, те еще висельные рыла, под стать нанимателю, сначала попробовали подсмеяться над именем конька, потом перестали. Кусался и лягался Обмылок без повода и предупреждения, просто чувствуя мое плохое настроение. Своим не доставалось, но на чужих он зло срывал от души и с размахом. В частности, тяпнул за круп мерина капитана, отчего тот взвизгнул и скакнул в сторону налетел на другую лошадь… одним словом, я ехал в окружении своих, а капитан со своим десятком держался поодаль, причем я старался чередовать. То приказывал им ехать впереди, то позади нас. Пыль быстро покрыла дорожные плащи, скрывая различия, мерный ритм не отвлекал от дурных мыслей… мама, мама… как же я перед тобой виноват…

Два дня спустя, деревня оборотней.

Калайя, жена вожака. Мать Зои.

— как — дома быть должна?!

Я смотрела на подростков с абсолютным недоумением. Они только что вернулись со сбора червень–травы — и Зоеньки с ними не было. Оказывается, она распорола ногу и должна была вернуться, чтобы промыть рану. Да, у нас все заживает быстро, но только если рана чистая, если загноится — будет дольше. Естественно, ребята посчитали, что рана оказалась плохая и Зоенька осталась дома. А мы думали, что она с ними, на болотах…

Зоя.

Моя младшенькая дочь, мое горюшко…

Все в моей семье оборотни. Отец, мать, деды с бабками и так еще на много поколений назад. Нет, встречались и лисы, и медведи, но чаще всего все перекидывались волками. А вот Зоенька… то ли кровь выдохлась, то ли Лес подшутил.

Моя доченька родилась зайцем!

Добычей для любого.

И что с этим делать, я категорически не знала. А вы бы знали? Каждое полнолуние было смертельно опасно для моей малышки, тем более она такая слабенькая, хрупкая… я планировала со временем отдать ее в ученицы к знахарке, хранительнице памяти. Она, по традиции, живет на отшибе, так что никто мое дитятко не обидел бы. А парни… еще и за честь сочли бы ее приглашение. Без мужчин бы девочка не осталась, а там и дитятко родила бы…

Я уже начала готовить дочку. Учила ее сама, показывала, что к чему, Зоенька читала и писала, она вообще у меня умница, хоть и родилась зверем бесполезным,… но где же она?

Расспросы соседей показали, что девочку никто не видел. Проверка вещей — вроде как все на месте… она голая ушла?

Куда?!