Популярность. Дневник подростка-изгоя - Майя ван Вейдженен

Последние пару лет в выборе прически я отдавала предпочтение небрежному пучку с торчащими из него карандашами. Волейболистки и футболисты, бывало, таскали их оттуда без моего ведома.

Знаю, знаю. Тяжелый случай.

Бетти Корнелл говорит: «Ухаживай за своими волосами, делай разнообразные укладки – и можешь быть уверена, что о тебе будут говорить как о девушке с прекрасными волосами».

Меня всю так и трясет от страха. Как же я надеюсь, что она права!

Сегодня первое собрание НМПО (Национального молодежного почетного общества, в которое я вступила, потому что это будет хорошо смотреться в заявке для поступления в колледж). Меня подвозит мама.

– Выглядишь очаровательно, – говорит она.

– Ничего не хочу слышать.

– Нет, правда, такая хорошенькая!

– Хватит уже, – умоляю я.

Мама только улыбается, и я сверлю взглядом приборную панель. Перед нами оказалась машина с мексиканскими номерами. За рулем пожилая женщина, и автомобиль ползет вдвое медленнее разрешенной скорости.

– НУ ЖЕ! – кричит мама. У нее есть эта забавная привычка кричать на людей так, чтобы никто за пределами нашей машины не догадался, что она злится. Она растягивает губы в улыбке и произносит слова, не шевеля губами. Мне кажется, из нее вышел бы отличный чревовещатель.

Наконец мы подъезжаем к зданию библиотеки, где проходит собрание. Мама целует меня в пробор на макушке.

– Удачи! – говорит она и уезжает на нашем «минивэне».

Я иду к двойным дверям, где уже поджидают друзей некоторые ребята из НМПО.

– Ого, Майя, хвостики. Ого, – девочка, чьи волосы спадают на плечи безупречным каскадом, сдерживает смешок.

Не позволяй себе отставать от времени. Не зацикливайся на прическе «помпадур», когда она уже вышла из моды. Не продолжай делать все ту же старомодную прическу, если из-за ее неактуальности ты сама кажешься старомодной.

Я морщусь, когда она со смехом дергает меня за отростки, торчащие по обе стороны моей головы.

Совет популярности от Майи

Если прическа не удалась, и этот позор заметили окружающие, самое безопасное решение – внезапная и неотложная потребность отлучиться в туалет.

Я тут же бросаюсь в сторону туалетов и оттуда добираюсь до детской секции библиотеки, где уже собрались остальные. Мы помогаем с мероприятиями для Месяца испанского наследия. Я узнаю Каталину из хора и направляюсь к ней. Она пытается соорудить мексиканскую солдатскую шляпу 1840-х годов, но поделка из черной бумаги больше напоминает перевернутый рожок для мороженого.

– Мне нравятся твои хвостики, Майя.

– Спасибо.

– Хочешь, пойдем на улицу и попробуем уговорить остальных войти и заняться шляпами, поделками, и все такое?

Я киваю и тоже берусь мастерить шляпу. Это намного сложнее, чем кажется. Мне наконец удается закрепить все части шляпы на своих местах, но надеть ее не получается из-за хвостиков. Ну что ж, придется принести жертвы ради общего блага. Я радостно распускаю свои старательно причесанные волосы и нахлобучиваю шапку. Мы с Каталиной выходим во двор.

– Отличные шутовские колпаки, – кричит нам вдогонку какой-то старик, с которым мы сталкиваемся в дверях.

Даже не буду пытаться оспаривать это заявление. Может, потому, что мой шутовской колпак сполз мне на глаза, и я временно ослепла.

– Ну надо же, ты столько лет была верна одному имиджу и вот наконец отказалась от своего дурацкого хвоста, – фыркает на алгебре сидящая позади меня одноклассница. – Распустила волосы и перестала… быть Майей.

Кажется, она доказывает истинность очередного заявления Бетти Корнелл: «Прическа… это то, что особенно запоминается окружающим».

В моей школе большинство девочек предпочитают распущенные волосы. Мальчики зализывают волосы гелем, оставляя небольшой гребешок на лбу (что выглядит весьма комично). То, что у тебя на голове, зачастую хорошо иллюстрирует твое место на лестнице популярности. Самые лохматые находятся на ее нижних ступенях. Те, кто часами бьется над безупречной прической – на вершине. Я не думаю, что когда-нибудь причесывалась дольше пяти минут, если вам это о чем-нибудь говорит. Если кто-то начинает вкладывать в прическу больше усилий, чем раньше, это автоматически означает, что он хочет повысить свой статус. Такие робкие мольбы о внимании редко проходят незамеченными. В большинстве случаев людей засыпают комплиментами, пока новая прическа постепенно не становится частью их образа.

Я улыбаюсь и киваю однокласснице в знак благодарности, предпочитая принять ее слова за лестные. Но я не могу собраться с мыслями, потому что кажется, будто меня вот-вот разорвет. Волосы щекочут шею, я терплю из последних сил и пытаюсь слушать учителя.

– А теперь, класс, некоторым пора на лекцию о правилах поведения в школе.

Одноклассница за моей спиной продолжает играть с моими волосами, покровительственно поглаживая их, как шерстку какого-нибудь чесоточного хомячка.

– Все, чьи фамилии начинаются «А»-«Н», встаем и проходим в актовый зал.

Я поднимаюсь вместе со всеми Васкесами, Лопесами и Нуньесами. Мы тащимся в столовую, которую все учителя зовут актовым залом, потому что это звучит представительнее, чем «огромное вонючее помещение с зеленым кафелем и пятнами неопознанной еды повсюду». Я ищу, куда бы сесть, и замечаю Каталину. Я иду к ней, но тут в меня врезается один из футболистов, и я теряю равновесие. Я приземляюсь на скамейку рядом с Каталиной и тут же кубарем скатываюсь на пол. На счастье, падение смягчает рюкзак в полметра толщиной. А мама еще говорит, что не стоит таскать с собой столько вещей.

– Боже мой! Майя, ты как?

Я улыбаюсь ей с пола и бормочу:

– Полный порядок.

Я делаю рывок и поднимаюсь, понимая, что без синяков не обойдется.

Но к этому моменту Каталина уже ушла и разговаривает со своими друзьями.

Я приглаживаю волосы. В жизни мне не завоевать популярность с прической, как у пещерного человека. О, это звучит в духе Бетти Корнелл. Может, я начинаю потихоньку уподобляться ей в повседневной жизни. Я провожу рукой по волосам и нащупываю там засохший объедок. Фу-у-у.

Заместитель директора машет руками, чтобы мы угомонились, и он мог начать. Вразвалку выйдя вперед и встав перед аудиторией, он скучным голосом начинает зачитывать текст со слайдов. Он вещает о школьной форме: желтая рубашка поло с белой нижней майкой (любые другие цвета могу спровоцировать бандитизм). Потом переключает слайд на новый, озаглавленный «Голова».

• Никаких вызывающих причесок, которые могут провоцировать бандитизм.

• Никаких вызывающих цветов, которые могут провоцировать бандитизм.

• Следует всегда быть чисто выбритыми, чтобы не провоцировать бандитизм (несколько усатых бандитов на задних рядах явно рассержены этим пунктом).

• Запрещается носить банданы, потому что они провоцируют бандитизм.

Он продолжает:

– Серьги везде, кроме ушей, строго запрещены. Потому что это может провоцировать бандитизм.

– А если там, где никто не видит? – выкрикивает Карлос Санчес. Я закрываю лицо руками. Серьезно? Да, судя по всему, он не шутит.

Заместитель директора только качает головой и переключает на очередной слайд.

На школьной территории:

• Не толкаться.

• Не пихаться.

• Не пинаться.

• Не бороться.

• Не драться.

Все вышеперечисленное провоцирует бандитизм.

– Сэр! Сэр! А если не на школьной территории? – кричит Карлос Санчес, подпрыгивая на стуле.

– Как я уже сказал, с этим мы мало что можем поделать.

Карлос Санчес вскакивает на стол и выбрасывает в воздух кулак.

– У-ху! Точка с raspa после школы! Точка с raspa после школы!

Компания балбесов одобрительно галдит наперебой. Учителя даже не пытаются утихомирить этот хаос, выжидая оставшиеся минуты до звонка, чтобы отправить нас обратно в классы.

Сегодня у нас в школе День безумных причесок. Я решила поддержать школьный дух, но вместо чего-то кричащего просто собрала волосы в два низких хвостика. Не хотелось бы провоцировать бандитизм.

После звонка на третий урок я убегаю в библиотеку. В зале сидят двое. Со своими синими и оранжевыми волосами, торчащими в разные стороны, они как куколки-тролли. Они сплетничают о ком-то из нашей школы, кто недавно был «переведен» в «альтернативную» школу для «трудных детей». В прошлом году на информатике я сидела рядом с мальчиком, которого перевели к нам из такой школы. Он был колючим на вид, с короткими, неровно подстриженными волосами, будто стригший его парикмахер был нетрезв. Его звали Мигель, но про себя я называла его Трещоткой, потому что он никогда не затыкался. Он рассказал мне, что его трижды арестовывали, что его жизнь была ни много ни мало бездарной тратой времени и что прятать марихуану лучше всего в пятке кроссовок с подъемом. Через неделю его отправили обратно в «альтернативную» школу.