Человек идет - Янка Мавр

Если бы эти люди могли рассуждать, то в этот миг, наверное, пожалели бы, что не во всем похожи на обезьян.

Махайроды же, заслышав шорох на деревьях, бросились в ту же сторону, куда двигались люди. Путь к спасению был отрезан.

Но вдруг из леса послышался шум. Хищники насторожились. Между деревьев показалась туша носорога. Махайроды бросились к нему и окружили со всех сторон. Носорог издал глухой рев, нагнул голову и ринулся на ближайшего из хищников. Тот отскочил в сторону, а в это время две пары клыков разорвали шкуру носорога.

Страшный рев прокатился по лесу, и носорог, как ошалелый, заметался из стороны в сторону. В ярости он оказался необыкновенно увертливым, чего ни как нельзя было ожидать от такого неуклюжего зверя. Однако ему удалось распороть своим рогом брюхо лишь одному врагу, в то время как сам он получил не меньше десятка ран. Раны его были глубокими, но для такого крупного, толстокожего зверя не смертельными, так как внутренние органы не были повреждены. И сражение продолжалось.

Носорог уничтожил еще одного врага, но зато теперь и сам стал похож на груду кровоточащего мяса.

Окровавленные клочья свисали у него с боков. Собрав последние силы, он побежал, но тут же грохнулся наземь, и на него накинулись махайроды. Только теперь люди осторожно спустились с деревьев и потихоньку направились дальше.

Глава 4

Ненастье. – Приют в пещере. – Хозяин прогнал! – Удивительное явление. – Огонь погас…

Много дней не переставая, шли дожди. Солнце выглянет на минутку и снова скроется, не успев просушить землю. Особенно в лесу сыро и холодно ночью. Людям подолгу приходилось сидеть где-нибудь под деревом, прижавшись к друг другу, чтобы хоть немного согреться. С кустов и деревьев беспрестанно стекала вода, образуя большие лужи. А ночь тянется и тянется без конца.

И вот наступает день – такой же дождливый и мрачный; он приводит с собой еще и голод. Безмолвные, хмурые бродят люди, довольствуясь тем, что попадается под руку. И между ними уже не чувствуется той сплоченности, которая так помогала им прежде. Нет и прежних «разговоров», живости и подвижности. Очень мало человеческого во всем их обличий; между ними часто вспыхивают драки, словно у зверей. Вот двое из-за лягушки едва не перегрызли друг другу горло.

Медленно передвигаясь, люди стали выбираться из влажного леса, держа направление в ту сторону, где местность чуть заметно повышалась. Вскоре лес поредел, да и погода немного прояснилась. Перед людьми теперь открылась совсем другая картина: впереди тянулась гряда каменистых холмов; среди них там и сям было разбросано много осколков скал. Неподалеку две из них, навалившись одна на другую, образовали нечто вроде навеса или грота, где можно было укрыться от дождя. И когда снова начал моросить дождь, люди, конечно, сразу же направились в это укрытие.

Мокрые, усталые, они с удовольствием расположились в глубине просторной, сухой пещеры. Казалось, им теперь можно забыть о голоде, холоде и других невзгодах. Одни уселись, другие разлеглись на сухой земле, и все, быть может, впервые в своей жизни почувствовали себя, «как дома». А там, снаружи, непогода разгулялась не на шутку. Особенно свирепствовал ветер, грозя перейти в бурю. Где-то неподалеку гремели раскаты грома. Внутрь пещеры стали попадать капли дождя. Люди увидали, что в дальнем конце ее, в верхней части, находился еще один выход наружу; через него и проникал дождь. Но это беда небольшая: устроились по углам – и опять все хорошо.

Буря между тем усиливалась; гром грохотал уже над самой пещерой. Но зато как приятно было чувствовать, что тебе это не угрожает, что в пещере сухо и безопасно, в то время, как там…

Но вот на сером фоне входа показался чей-то темный силуэт, послышался хриплый рев. Это явился хозяин – пещерный лев. Хотя его и нельзя было назвать царем зверей тогдашних времен, однако для первобытных людей он был грозен.

Обезумев от страха, бросились люди в тот конец пещеры, где, на их счастье, нашелся второй выход. Их преследовало грозное рычание зверя. Оно словно заполнило пещеру, заглушив все другие звуки: и крики ужаса людей, и шум бури, и даже раскаты грома.

Добравшись до выхода, люди, давя друг друга, карабкались к спасительному отверстию. Каждый силился выскочить первым. Но тут в дело вмешался вожак: он властно оттолкнул мужчин, мешавших выходу женщин и детей, прекратил свалку, и благодаря этому все благополучно выбрались из пещеры.

Им помогло и то, что лев немного замешкался. А когда он стремительно бросился на непрошеных гостей, то успел лишь немного задеть того, кто выходил последним.

Не обошлось и без несчастного случая. В панике одна из женщин выронила из рук полугодовалого малыша. Он плакал, оставшись один в пещере, а обезумевшая мать в это время металась у входа, не зная, что делать. Сердце ее разрывалось от горя. Несколько раз она устремлялась вперед, готовая броситься на льва. Но она, очевидно, чувствовала, что не спасет несчастного ребенка. К тому же она осталась одна, все остальные давно убежали.

Люди без оглядки мчались в лес. У них в ушах все еще стояло страшное рычание льва. А вокруг гремели раскаты грома, и вспышки молний слепили им глаза.

Вскоре все остановились под широким развесистым деревом, тесно сбились в кучу и долго стояли, дрожа от страха и холода. Дождь лил не переставая.

В это время лев-победитель устраивался в своем жилище. Он не только не тронул ребенка, но долго с любопытством рассматривал это не знакомое ему существо.

Ребенок жалобно кричал, размахивая ручками и ножками. Лев осторожно коснулся его лапой, затем перевернул. Ребенок стал кричать еще сильнее. Наконец это наскучило льву, и он придавил ребенка насмерть своей тяжелой лапой. Лев был сыт, находился в тепле, ему ничто не угрожало, и он был настроен довольно мирно. Беспомощные двуногие существа, неведомо откуда появившиеся и так же быстро исчезнувшие, мало занимали его.

Когда крик ребенка прекратился, несчастная мать отошла от пещеры и побрела в ту сторону, куда убежали все. Потеря ребенка тяжело отозвалась в ее сердце. Но, оказавшись среди тьмы и бури, она совсем пала духом. Ей никогда еще не приходилось оставаться одной в ночном лесу. Ведь люди всегда держались группой; только это и помогало им выстоять в неустанной борьбе за существование, и в этом было неизменное преимущество человека перед такими сильными зверями, как, например, львы, которые никогда не держатся стадом.

Хорошо, что люди бежали недолго. Только благодаря этому отставшая женщина скоро наткнулась на них; иначе она погибла бы, как это уже не раз случалось с другими. Молча присоединилась она к группе, и никто не обратил на нее внимания. О ее горе никто даже не подозревал. Все смутно сознавали, что им плохо, тяжело; в отдельных же событиях они не отдавали себе отчета. Только двое или трое сохранили некоторые впечатления от недавно пережитого. У вожака, например, сохранились смутные образы только что оставленной сухой пещеры, в которой было так хорошо, и зверя, прогнавшего их. Заметно было, что и еще кое-кто по-своему переживал случившееся: они беспокойно переворачивались, сердились – значит, думали о чем-то, волновались.