Почти человек (СИ) - Шарапов Кирилл Юрьевич

— Мне бы такое в последнем бою, хрен бы к вам попал, — прикинув новые возможности, прокомментировал Головин. — Ну да ладно, нечего сожалеть о прошлом. Кстати, забыл спросить, чисто теоретически, вы меня можете вернуть обратно на Землю?

— А зачем? — приподняв бровь, поинтересовался Тирай. — Когда вы закончите свою миссию, те, кого вы знали, уже умрут, сменится несколько поколений. Что вам с той Земли будет?

Павел прислушался к своим ощущениям, и вправду, а что ему с Земли? Долгов он не оставил, даже Родине отдал кровью и потом, приближая победу. Семьей не обзавелся, родителей точно не увидит, да и погиб он для них. Так, чего туда рваться? Нечего. А значит, эта страница перевернута, впереди только новое и неизведанное, что для него, человека беспокойного, не могущего усидеть на одном месте, крайне интересно.

— Ладно, Тирай, давай дальше, или по оболочке все?

— Не все, — покачал головой начальник станции. — Все жизненно важные органы прикрыты вплетенными в мышцы нано-волокнами. Так, чтобы добраться до твоего сердца, печени и почек и пробить их, потребуется приличное усилие.

— А зачем они мне вообще нужны? — задал он давно мучавший его вопрос.

— Ты ведь не андроид, обтянутый псевдо кожей, ты — почти человек, — терпеливо прояснил Тирай, — и функционируешь точно так же. Мы даже оставили тебе боль, хотя можно и убрать, но без боли ты не сможешь понять, что с тобой не так, и разучишься бояться. Мы уже проходили это. Ладно, дальше, — он задумался. — Скелет, органы, мышцы… Что, неужели про все рассказал? Ну, вчера ты уже выяснил, что твоя выносливость и скорость существенно возросли. Да, вроде все, — помечая в голографическом планшете пункты, подвел итог Тирай. — А теперь двигай вон в соседнюю секцию, буду учить тебя пользоваться телекинезом. Пройди прямо через защитный экран, там, видишь, на полу, обычный легкий шарик, на нем будешь тренироваться.

Головин кивнул и прошел через полупрозрачную пелену. Обнаружив на полу небольшой шарик красного цвета размером с теннисный мячик, Павел его поднял, прикинул вес, тот был очень легким, грамм тридцать, не больше, материал напоминал поролон.

— Положи его перед собой, — начал инструктировать Тирай, — сядь рядом, не дальше метра, прикрой глаза, попробуй его нащупать мысленно, потом подними в воздух.

Головин уселся на пол, который слегка пружинил и напоминал какую-то прочную резину, и прикрыл глаза.

То, что для местных было обыденным, для него оказалось довольно сложным, но спустя час, он все же увидел мячик внутренним взором, и тот легко поднялся вверх на уровень глаз.

— Наконец-то! Ох, и трудно с тобой, — обрадовался Тирай. — Теперь удерживай его, пускай будет десять минут.

Павел кивнул и на мгновение отвлекся, и шарик тут же упал на пол. Но он уже понял, как и что, подхватил его и начал упражнение на концентрацию…

Глава третья

На узкую койку Павел просто падал. Весь день или как тут, на космической станции, это называется, он занимался физухой и тренировкой с шариком. С последним все складывалось так себе — поднимать мог, удерживать мог, а вот нормально отшвырнуть нет. Когда Головин отправлял его в полет, тот не напоминал пулю или стрелу, скорее удаляющийся в безветренную погоду воздушный шарик — медленно, неторопливо. А пересекая границу в три метра просто падал на пол. Но Тирай заверял, что это получится само собой. Кроме начальника станции Павел никого больше так и не увидел. Обедали и ужинали они вдвоем, причем Тираю было очень интересно послушать про жизнь и устройство дикого мира. Последний такой был найден лет триста назад, когда он был еще подростком и подобными вещами не интересовался. На вопросы же Головина о вселенной он отвечал скупо, не давая наемнику никакой информации, которая могла повлиять на его мировосприятие. Им важно, чтобы Павел попал на Эксиолу таким же, каким оставил родной мир. Но байки и полит информацию слушал охотно, для него война с соседним государством — варварство и пережиток. Да, в его мире войны тоже случались, колонии исправно поднимали бунты, но это были целиковые планеты, на которых единое правительство, население относилось к одному народу, и ресурсы принадлежали всей планете.

— Ну, ты же не дружишь со всеми своими соседями? — поинтересовался Павел. — Кому-то завидуешь, кто-то раздражает тебя своей позицией, ведь не могут быть все хорошими для всех. Вот так и у нас, наших соседей одни уроды из-за океана обманули и натравили на нас, пришлось упреждать удар, чтобы не стать историей. Да, там много разных факторов. Ладно, Тирай, мне этих споров еще дома хватило. Может, покажешь вашу звездную карту? Страсть, как интересно взглянуть на мир.

Тирай в очередной раз покачал головой.

— Не нужно вам этого, Павел. Как вы сегодня сказали, во многих знаниях — много печали, вы начнете думать о величине вселенной, о мирах и населяющих их народах, а вам нужно думать, как шарик оттолкнуть.

Головин отмахнулся, уже понял, что бесполезно, и даже по приборам, которые он видел в лабах, ему не дали никакой полезной информации. Так, название, да что примерно делает. Он пробовал смухлевать и использовать ИИ, но тот молчал и никак не реагировал.

Проснулся Павел опять по команде «вставай» в своей голове, все те же шесть часов сна. День повторился, только теперь добавились часы по изучению планеты, на которой ему предстояло действовать. Надо сказать, посмотреть было интересно. Сначала ему показали несколько записей, сделанных в самом начале наблюдения, после того, как разведывательный катер достиг атмосферы и разбился о какой-то энергетический щит неимоверной мощи. Дальше посылали только роботизированных наблюдателей. Экспериментировали с формой, с маскировкой, с размерами, результат остался таким же — даже дрон размером с иголку не смог проникнуть за барьер. Остался только вариант с визуальным наблюдением. И вот уже долгие годы крохотный экипаж станции висел на орбите и смотрел на Эксиолу. Сами аборигены в космос не стремились, хотя в воздушном пространстве летали довольно активно. Картинку системы наблюдения станции давали хорошую, можно было рассмотреть внешность конкретных людей, детали одежды. С виду — люди, как люди. Стиль одежды больше всего напоминал готический, или что-то вроде стимпанка, хотя, все же неверный термин, но Павел был не в состоянии выразить его точнее. Платья полуоткровенные, а иногда и совсем откровенные, жилетки, блузы, котелки и цилиндры, мужчины таскали с собой трости. Но при этом цивилизация в паре моментов обогнала мир Головина лет на сто — у них имелись летающие в паре метров над брусчаткой экипажи, причем довольно шустро, форму их можно было охарактеризовать стилем машин тридцатых годов — большие, блестящие. Какие-то существа, явно искусственного происхождения, выполняли различную работу. Больше всего они напоминали роботов, только выглядели как механические игрушки. Здания готические, со шпилями, барельефами, колоннами. Старая, старая Англия. Но вот кое-что выбивалось из привычного — прямо над центром города метрах в ста висел объект, обода вокруг черного шара, который искрил молниями. На вопросительный взгляд Павла Тирай только пожал плечами, это могло означать только одно — тот был без понятия о том, что это такое.

Головин продолжил смотреть фильму. Внутри городов в транспорте жители Эксиолы не слишком нуждались, они возникали и исчезали на круглых, слегка светящихся площадках, которые он условно обозначил для себя как телепорты. И когда спросил об этом Тирая, тот подтвердил, что аборигенам известен секрет не совсем мгновенного перемещения в пространстве, и принцип его не такой, как использовали народы, населяющие вселенную. Поэтому этот мир так и заинтересовал Изначальных.

— Смотри сюда, — начальник станции указал на небольшую окраинную площадь довольно внушительного города, в котором, по прикидке Головина, жило с пяток миллионов людей. Он укрупнил картинку так, что люди стали видны совершенно отчетливо, словно снимали с коптера, висящего метрах в тридцати над землей.