Если бы куклы могли говорить - Светлана Александровна Камушкова

сдвоенные круги. Сам же заносил в них знаки и символы, программируя схему на изменения объектов в ней находящихся. Майкл, как ни старался, не мог в них до конца разобраться. Было слишком путанно, к тому же в круги примешивались и заклинания. А это был уже высокий уровень. Мешать магию и алхимию не каждый рисковал. Основные направления работы кругов он понимал без труда. Вот знаки замены, направляющие линии, что на что менять. Но в описании объектов начиналась чехарда символов алхимических и магических. Если бы Майкл засел за разбор кругов, подучил магические знаки, он бы рисунок прочитал за пару минут, но Данарел рисовал уже готовую схему, по памяти. Молодой алхимик в который раз с восхищением следил за работой учителя. Если все получится — у него будут шансы добиться таких же успехов.

— Ну? — Данарел выпрямился и размял шею. — Чего смотришь? Иди лучше поесть приготовь. Я не люблю работать на голодный желудок.

Майкл с сожалением оторвался от изучения кругов. В сознании зародилась тревога, а не может ли учитель что-то скрывать от него? Но он отмахнулся от этой мысли, просто не понимая — зачем бы. Авторитет Данарела и его желание помочь Майклу не позволяли ему думать о старом алхимике плохо. Не сейчас.

Обедали бутербродами и кофе. И на этот раз Майкл добавил столько сахара, сколько хотелось именно ему.

— Ну что, приступим? — Данарел встал из-за стола первым. — Готов познать новое и неизведанное чувство, связанное с изменением облика?

Майкла передернуло, но он быстро справился с волнением. Еще не хватало отступать от намеченных целей. Это недостойно алхимика, стремящегося вступить в Совет.

В комнате-лаборатории были сумерки. Майкл даже не сразу понял, что это его учитель задернул шторы. Он удивленно посмотрел на Данарела.

— Незачем светиться перед соседями, — коротко ответил его учитель. Заметив, что удивление Майкла не покинуло — добавил. — Я знаю сотню способов слежки. Я сам ими пользуюсь. И прекрасно знаю, как одно незакрытое окно может разрушить все планы. Лишние возможности увидеть, что происходит, нам ни к чему.

Майкл кивнул. Может, именно такая паранойя и позволила Данарелу добиться его сегодняшнего статуса свободного алхимика, которого все побаиваются. Все, кроме круга избранных, и он в этом круге. Боятся нечего.

— Тебе в левый, мне — в правый, — скомандовал меж тем старый алхимик и первым шагнул в круг, начерченный мелом на полу.

Майкл сглотнул, и занял свою позицию напротив учителя. Их разделяло чуть меньше метра пола, исписанного знаками и символами.

— Ты ничего не делаешь, — Данарел давал последние указания. — Круги я сам активирую. Ты, главное, не дергайся лишний раз.

Он присел и легко коснулся пальцами ближайшей меловой линии. С его правого запястья свисал прозрачный удлиненный кристалл — активатор. Именно от правой руки по линии на полу и побежала искорка, передавая энергию алхимика кругу, активируя его и все вписанные заклинания. Знаки и символы, нарисованные мелом с примесями кристаллической пыли, сияли белым светом. От мелового рисунка поднимался легкий химический запах.

Майкл следил за тем, как наливаются светом линии и знаки. Свечение усиливалось, глаза начинали слезиться. Парень хотел зажмуриться, но тут боковым зрением увидел изменение в символах круга, которых раньше точно не было. Он мог поспорить, что раньше в этой части речь шла о живой материи. Но теперь там было четкое описание безжизненного предмета. Который в ближайшее время станет вместилищем духа. Молодой алхимик не сразу сообразил, что круг, представлявший ранее шанс на победу медленно, но верно превращается в ловушку. Были потеряны считанные секунды, которые могли ему помочь.

Когда Майкл сообразил, что надо бы выбираться прочь из кольца света, сияние за его спиной замкнуло линии, активируя оба круга. Света было слишком много, голова кружилась. Парень понял, что сейчас потеряет сознание. Последнее что он увидел, прежде чем провалиться в темноту, было лицо Данарела, оплывающее и меняющееся. Но больше всего пугала его улыбка. Довольная улыбка победителя, погубившего своего врага.

Зрение и сознание возвращались постепенно. Словно перед его лицом было запотевшее стекло, и кто-то невидимый постепенно протирал его, раз за разом очищая, делая окружающие предметы все более и более четкими. Майкл лежал на полу и осознавал себя. Пытался понять, что произошло, и к чему привели все эти манипуляции с кругами. Самое страшное и непонятное открытие молодой алхимик сделала через пару секунд после того, как зрение вернулось полностью. Он не мог двигаться. Вообще. Даже головой повернуть. Более того — даже взгляд не мог перевести или моргнуть. При этом дискомфорта от пересохших глаз не было. Он просто лежал на полу и смотрел в одну точку на потолке. Вернее, созерцал весь потолок и куски стен.

Где-то справа послышался стон. Затем, голос, который никак не мог принадлежать его учителю, произнес:

— Ну что, могу тебя поздравить, у нас все получилось.

Голос был слишком молодым для Данарела. Майкл понял: та часть плана, в которой старый алхимик изменил своею внешность, вполне реализовалась.

«Отлично, и что я? Со мной-то что?» — взвыл Майкл про себя.

Он надеялся, что Данарел сейчас увидит его, поймет, что все пошло не так, и тут же попробует все исправить. Но судя по звукам, его учитель не только пришел в себя, но и уже не раз его заметил. Вот только помогать не спешил.

«Да что ж ты медлишь?» — Снова взывал Майкл.

Наконец справа раздался шорох шагов. И через несколько мгновений над алхимиком зависла огромная человеческая фигура. Свет падал так, что лица было не разобрать, но вот человек обошел вокруг и парень в ужасе понял, что смотрит сам на себя. Над ним нависала его точная увеличенная копия.

«Что за бред?» — молодой алхимик запутался в собственных мыслях. Понятно, что Данарел принял новый облик, но почему тогда размеры изменились?

— Ну, привет, — его копия заговорила, и голос в такой непосредственной близи от Майкла оказался пусть и не оглушительным, но достаточно громким. — Как ощущения в новом теле? Не жмет?

Данарел хохотнул. Затем его огромная рука потянулась к обездвиженному Майклу и с легкостью подняла его в воздух. И тут до парня дошло, что это не его учитель, приняв новый облик, вырос в размерах, а его собственное тело изменилось, и как минимум уменьшилось. Стало страшно и противно. Хотелось кричать, звать на помощь, но шевелиться он по-прежнему не мог. Более того, до молодого алхимика дошло, что он не дышит. Вообще. Он не чувствовал, как поднимается и опускается его грудь, не чувствовал,