Никогда не знаешь, что ждать от женщины - Джеймс Чейз

– Вы берете тысячу или пожалеете об этом разговоре, – руки Паркера с силой сжали руль. – Еще никто безнаказанно не мог шантажировать меня!

– Не надо нервничать. Это Герман во всем виноват.

Ничего не ответив, Паркер резко увеличил скорость, так что вскоре мы были на вилле.

– Пойдем к Герману, – заявил Паркер.

Тот сидел на огромном стуле. При первых же словах Паркера он побагровел, но все же выслушал мои претензии.

– Я не позволю делать из нас дураков! – распинался Паркер, и его глаза метали молнии.

Герман внимательно смотрел на меня.

– Было бы лучше, если бы вы оставили свои увертки, мистер Джексон.

– Какие увертки? – я безмятежно улыбнулся. – Ну что для вас какие-то пять сотен. А они нужны мне для дополнительной уверенности. Хотел бы я, чтобы вы увидели сторожа и полюбовались на волкодава. А стена…

Какое-то время он размышлял.

– Согласен, – сказал он, улыбаясь. – Я ничего не знал ни о сторожах, ни о собаке. Я прибавлю еще пять сотен, но больше вы не получите ни цента.

Паркер издал негодующее ворчание.

– Не волнуйся, Доминик, – хмуро сказал Герман. – Если ты знал о собаках, тебе следовало бы проинформировать меня об этом вчера.

– Он шантажирует нас! – бушевал Паркер. – Нужно быть дураком, чтобы пойти на его условия! Разве теперь он остановится…

– Предоставь это решать мне, – оборвал его Герман. Сам он оставался невозмутим, как китаец во время чайной церемонии.

Паркер постоял, со злобой глядя на меня, потом вышел.

– Следовало бы заплатить деньги прямо сейчас, – взял быка за рога я. – Если я встречусь с собакой, платить уже будет некому.

Мы торговались долго и настойчиво. Наконец Паркер выложил еще двести пятьдесят долларов. Я позаимствовал листок и конверт и приготовил еще один сюрприз для директора моего банка. Возле дома как раз находился ящик для писем. Я пошел к нему, а Герман наблюдал за мной из окна.

Что ж, я определенно делаю успехи. У меня уже четыре с половиной сотни долларов, и эти стальные ребята не смогут их у меня отобрать. Однако мне не понравилась та легкость, с которой Герман уступил моим требованиям. Я знал, что у Паркера я ни за что бы их не вырвал. Но Герман был хитрее Паркера. По выражению его лица ничего нельзя было прочесть. Но это меня не особенно смущало, хотя я и понимал, что, когда буду возвращать пудреницу, деньги вырвать будет гораздо труднее. Пока все шло более или менее хорошо, но относительно будущего у меня появились некоторые опасения, которые становились все более определенными. Я напомнил себе, что сказал Макс относительно хлопушки Паркера. Сейчас они хотели, чтобы я выполнил работу, для которой Герман был слишком толст, а Паркер слишком труслив. Но после того как я выполню работу, они перестанут нуждаться во мне. Более того, я стану опасен для них. Вот тогда-то и нужно будет держаться начеку. И я дал себе слово держать ушки на макушке.

Чуть позже явился Макс, чтобы сообщить мне, что ланч подан. Я сидел на террасе и смотрел на лужайку. Едва я попытался завязать с ним разговор, как мой новый приятель сделал мне предостерегающий знак. Бросив взгляд через плечо, я заметил, как мой закадычный друг Паркер наблюдает за нами сквозь французское окно. Он все еще был зол, но держал себя в руках.

– У меня для вас приготовлено все, что нужно, – сказал он после ухода Макса. – Я провожу вас до стены, а затем буду дожидаться вашего возвращения к машине.

– А не пойти ли со мной? Там вы сможете позабавиться с собакой.

Он не обратил никакого внимания на мои слова и уселся за стол. Еда была неплохой, и пока мы ели, Паркер инструктировал меня.

– Необходимо закинуть на стену веревку с крюком. Чтобы перерезать проволоку, у вас будут ножницы. Что вам нужно еще?

– А собака?

– Налитой свинцом дубинки, я думаю, будет достаточно, – вмешался Герман. – Я распоряжусь, чтобы Макс добыл это для вас.

– А комбинация, открывающая сейф?

– Я записал ее для вас, – успокоил Паркер. – За сейфом вы найдете провод. Прежде чем касаться сейфа, перережьте его. Это выведет из строя сигнализацию. Ни в коем случае не дотрагивайтесь до окон.

– Звучит очень просто, не так ли? – язвительно произнес я.

– Для человека с вашим опытом это действительно просто, – спокойно проронил Паркер. – Но не нужно лишнего риска, я не хочу неприятностей.

– Значит, нас уже двое, – улыбаясь, сказал я.

После завтрака я заявил им, что прогуляюсь по саду. Вот тогда-то я и познакомился с Ведой Рукс. Я направился к бассейну в надежде застать ее на том месте, где приметил прошлой ночью. И она действительно была там. Веда сидела на низком барьерчике, в той же позе, что и вчера ночью. На ней были вельветовые брюки канареечного цвета и такого же цвета шелковая блузка. Черные волосы небрежно рассыпаны по плечам. Она была маленькая, стройная, симпатичная, но в ней чувствовалась сила. Это не значит, что она была мускулистой. Просто в ней чувствовалась скрытая сила. Было такое впечатление, что у нее стальные запястья, а бедра, если до них дотронуться, окажутся крепкими, как гранит. Ее небольшое личико было бледным и серьезным, а голубые глаза смотрели прямо, с тревогой и ожиданием. Хорошенькие девушки с хорошенькими мордашками не должны так смотреть. Вы смотрите на них, вы их хотите, но стоит им исчезнуть из поля вашего зрения, как вы тут же о них забываете. Но эту девушку забыть было нельзя. Она отличалась от других, как джин отличается вкусом от воды. Эта разница в заряде, который присутствует в джине. Он был, этот заряд, и в Веде. Едва я увидел ее, как сразу понял, что у меня будут неприятности. Если бы у меня была хотя бы капля благоразумия, я должен был сразу рвануть с места и бежать без остановки до границы штата. Я сказал бы Герману, что передумал, вернул деньги и постарался оказаться как можно дальше от этого дома. Да, это было самым лучшим решением. Мне следовало понять, что едва эта девушка втемяшится мне в башку, я буду думать о работе лишь наполовину. А когда мужчина в таком состоянии, на него нельзя положиться. Все это я знал, но мне было безразлично.

– Привет, – сказал я. – Я немного слышал о вас. Это вы разгуливаете во сне?

Она задумчиво изучала меня. Ни ответного приветствия, ни улыбки.

– Я также слышала о вас, – наконец вымолвила она. Вопрос, казалось, был исчерпан. Установилось долгое безразличное молчание, во время которого мы смотрели друг на друга. Она не двигалась, и в этой ее неподвижности было что-то жуткое: словно перед тобой труп. Нельзя было даже заметить ее дыхания. Я невольно подумал о вампирах и вурдалаках.

– Итак, вы знаете, зачем я здесь, – попытался я завязать разговор. – И знаете, что я намереваюсь делать?

– Да, и это я знаю.

Надо поосторожнее с ней. Больше говорить нам было не о чем. Я перевел взгляд на зеркальную гладь бассейна и увидел там ее отражение. Она упорно глядела в воду. У меня мелькнула мысль, что то же самое она думает обо мне. Я не был уверен в этом, но у меня появилось непреодолимое желание коснуться ее тела, чтобы установить, живая она или это статуя.

Я многое повидал в жизни и знал много женщин. Они доставили мне мало радости и много горя. Женщины – совершенно алогичные существа. Вы никогда не познаете их, да они и сами не знают себя. Не стоит и пытаться раскусить их – это невозможно. Они меняют настроение чаще, чем ящерица хвост. И все, на что можно надеяться, так это использовать ее настроение, выбрав момент, когда оно появится. И быстро занять место. И если вы упустите это мгновение, то сразу окажетесь в хвосте тех типов, которые тянут неделями. Такие вещи не для меня. Я люблю действия быстрые и грубые, как выстрел в спину из револьвера. Я переместился ей за спину и теперь стоял совсем рядом. Она по-прежнему сидела неподвижно, сложив руки на коленях, как статуя. Я почувствовал ее запах. Сердце мое болезненно заколотилось. Я стоял позади нее и ждал. Я не мог сдвинуться с места даже под страхом смерти. Я был околдован.

Вдруг она медленно подняла голову и повернула лицо ко мне. Я схватил ее в объятия, мои губы прижались к ее губам. Она была в хорошем настроении. Мы оставались в таком положении секунд пять, не больше. Ее рот приоткрылся, она тяжело задышала. Я ощущал, как бурно вздымается ее грудь. Пять секунд, всего пять секунд, но их хватило на то, чтобы понять, как она хороша и как прекрасно ее молодое, цветущее тело. Ее рука обнимала меня за шею, другой она сжимала мне запястье. В следующее мгновение она оттолкнула меня, и я понял, что она действительно сильная. Мы молча смотрели друг на друга. Ее лазурные глаза были безразличны и спокойны, как вода в бассейне.

– Вы всегда так быстро работаете? – поинтересовалась она, поднося пальцы ко рту.

Я все еще ощущал ее тело и не мог вымолвить ни слова. Когда я заговорил, голос мой больше напоминал лягушачье кваканье.

– Это зависит от работы, – ответил я. – Но эту работу я мог бы повторять без конца.