Пролетарские поэты Серебряного века - Антология

Вей, разбей, греми сильнее,

Тучи буйные развей,

В легком небе мчись вольнее,

Вестью радостной зардей,

Бей крылом своим над миром,

Гордым знаменем несись

И с тревожным верхним гулом

В выси жуткие вонзись.

Там, за гранями видений,

В гимнах музыки – мечты,

Бьётся радость, бьётся гений,

Жжёт порывом красоты,

Бей крылом и в звёздной дали

Храм-алтарь ты отвори,

Выжги новые скрижали,

Вдохновись, заговори!

Зазовут, зазвонят зори,

Песней вздымутся моря,

Свой мятеж взовьёт в просторе

Вдохновлённая земля.

Н. Несмелый (Н.С. Тихомиров)

Братья

Мы с тобой родные братья:

Я – рабочий, ты – мужик,

Наши крепкие объятья —

Смерть и гибель для владык.

Я кую, ты пашешь поле,

Оба мы трудом живём,

Оба рвёмся к светлой воле,

С бою каждый шаг берём.

Я сверлю земные недра.

Добываю сталь и медь,

Награжу тебя я щедро

За твои труды и снедь.

Наши руки мощью дышут,

Наши груди крепче Лат,

Наши очи местью пышут,

Постоим за брата брат!

Мы с тобой родные братья:

Я – рабочий, ты – мужик,

Наши крепкие объятья —

Смерть и гибель для владык.

Завод

Вот он – мощный, грозный, пьяный…

Ярким пурпуром горит,

Он затмил закат багряный…

Гордо в синь небес глядит.

Сыплет яркие червонцы

Искр, смеющихся грозой,

Перед ним бледнеет солнце…

Величав гигант стальной.

Он глядит огневым взглядом

Ночью темною вперёд.

Боевым гордясь нарядом…

Дышит страстно и поёт.

От котлов, машин гремучих

Стонут стены, пляшет сталь.

От горнов, мехов певучих

Не пойду в цветную даль.

Этот грохот, дым и скрежет

Закружил меня в волнах.

Слух мой сказкой красной нежит,

Гонит жуткий рабский страх.

Вот он – витязь грозный, смелый —

Разбросал косматый дым,

Огнеликий, закоптелый,

Свищет с рокотом глухим.

Под гуденье станков

Под гуденье немолчных станков

Я слагаю стихи буревые;

Под удары стальных молотков

Струны стонут, поют золотые.

Грудь волнений кипучих полна,

Слышу музыку в рокоте пьяном,

Рвётся звуков певучих волна,

Мысль несётся степным ураганом.

Всё я обнял раскрытой душой,

Льётся песня под рокоты стали…

За высокой заводской стеной

Много горя и жуткой печали.

Но, влюблённый в упругий металл,

Сын завода не знает кручины,

Впереди за вершинами скал

Развернулись цветные равнины.

Я пройду, где никто не ходил.

Без боязни, уверенный в силе,

Я давно свою робость разбил,

Закалился в бунтарном горниле.

Смейтесь песни, под пляску станков,

Замыкайтесь в червонные звенья,

Мне послышался клёкот орлов,

Моря буйного страстное пенье.

А. Поморский (Пружанский-Линовский)

Пролетарию-поэту

Возьми свой стяг, зажги свой факел света

И сердце пред звездой востока обнажи.

Иди туда, где не было пророка и поэта,

Грядущему певцу дорогу проложи.

Расторгни ночь великими мечтами,

Завесы тёмных туч улыбкою затронь

И разгони шутов безумных с бубенцами,

И погаси их меркнущий огонь…

Войди в их храм, сорви с замков засовы!

Будь горд, будь грозен в этот час!

И в капище богов зажги светильник новый

Для пролетарских масс.

Стачка

Сомкнёмся в железную роту,

В сердцах для сомнений нет места

Мы бросим сегодня работу

С могучею песней протеста!

Заплачут дверные зацепы,

Засовы чугунных ворот,

И станет наш хищник свирепый,

Наш зверь кровожадный – завод.

Как сфинксы, замолкнут машины,

Как стоны, замрут шестерни.

Пленённые мыслью единой —

Мы в чувствах и в мыслях одни.

Безмерною силою спаян,

Огнём загорается взор…

Мы выйдем из дымных окраин

На площадь, где дремлет собор.

Не вздрогнем от натиска конных,

Под сенью заветных знамён

И мощи сердец опьянённых

Не сломят ни власть, ни закон.

Рабочий-металлист

Железо

Заковали… Но что? Только ноги,

А душа ведь осталась вольна:

Не наложат на душу оковы,

Не удержит ведь душу тюрьма…

Заковали те самые ноги,

Что шагали по шпалам порой,

В стороне от железной дороги,

По полям и по чаще лесной,

По цветущим ущельям Кавказа,

По крутизнам, по снежным горам,

В шахтах душных, средь едкого газа,

По нависшим над домной мостам.

У гремящих печей бессемера,

У прокатных станков и машин,

В царстве грязных чугунных дружин.

Там рубил я и резал железо,

Гнул, варил я его и ковал,

Из обрезков, обрубков, обрывков

Я машины, станки создавал.

Придавал ему разные формы

Инструментов, машин и мостов,

А во время «великой» реформы

Вас дождался – железных оков…

Торжествуя, гремишь ты победу

На усталых, холодных ногах…

Торжествуй… Не убьёшь во мне веру

Снова будешь в чугунных тисках…

Раздроблю, изомну, изломаю,

Вновь исправлю тебя, вновь сварю,

И весь мир я тобой оклепаю,

Весь тобой я себе покорю.

Шестёрка

Другу

Друг! Ты в песнях моих не найдёшь

Ничего, кроме скорби тяжёлой.

Рад бы петь: про восторг не споёшь!

Не рожден я для песни весёлой,

Знать, такой мой печальный удел,

Чтобы только о горе я пел.

Да и мог ли бы петь я иначе

В эти грустные, чёрные дни.

Стонет брат мой, куда ни взгляни!

Как ребёнок, беспомощно плачет,

Стережёт его выходы тьма,

Чтоб не вышел он, бедный, на волю.

Жизнь его – да ведь это – тюрьма!

Можно ль петь про весёлую долю?

Нет. И пусть про восторги поют,

Кто не знает тот каторжный труд,

Кто, по горло наевшись тем хлебом,

Что добыт под расплавленным небом,

Позабылся мечтательным сном,

По рецепту зарывшись в перину.

Я ж, сломавший под тяжестью спину,

Обезличенный рабства ярмом, —

Видя братьев, согнутых в дугу, —

Не могу петь я песни восторга!

Не могу!

В.Т. Кириллов

Пролетарским поэтам

О, воины красного слова,

Грядущего солнца певцы,

Вам радуги песни громовой

И звёздные строки венцы.

Стихи ваши – быстрые кони,

Слова – огневые мечи.

Всегда неустанно в погоне

Вы мечете стрелы-лучи.

Весны небывалой предтечи,

Как сладок ваш яростный зов

К последней решительной сечи,

К свержению чёрных основ,

За вами идут легионы

Под сенью багряных знамён

И реют победные звоны

В напевах грядущих времён.

В городском сквере

Движеньем вздыбленная пыль,

Подстриженные гладко клёны,

Тоскливо-будничная быль,

Докучливо-глухие звоны.

Нерасторжимо-тесный круг,

Дома, чугунные ограды,

Июльский вечер – злой пастух

Сюда согнал людское стадо.

За парой пара, сколько лиц

И сколько взоров жадно-зорких!

Вот женщины с походкой птиц,

Сменявших небо на задворки.

В нарядном френче, в звонах шпор

Петух шагает с пёстрой павой,

Как грош истёртый, разговор,

Неуловимый яд отравы.

Старик, изгрызанный тоской,

И неуверенно, несмело

Влачит, сгибаясь над клюкой,

Худое, немощное тело.

Ни сон, ни явь – тоскливый бред,

Пустое, тусклое томленье,

О, неужели больше нет

Ни радости, ни упоенья?..

О город, город, злой вассал,

Ты смотришь с хохотом стозвонным

На этот жалкий карнавал,

В кругу на век заворожённом.

М.П. Герасимов

«Я не в разнеженной природе …»

Я не в разнеженной природе,

Среди расцветшей красоты, —

Под дымным небом на заводе

Ковал железные цветы.

Их не ласкало солнце юга

И не баюкал лунный свет —

Вагранок огненная вьюга

Звенящий обожгла букет.

Где гул моторов груб и грозен,

Где свист сирен, металла звон,

Я перезвоном медных сосен

Был очарован и влюблён.

Не в беспечальном хороводе —

В мозолях мощная ладонь,

Неугасимый на заводе

Горел под блузою огонь.

Вздувал я горн рабочим гневом

Коммунистической мечты

И, опьянен его напевом,

Ковал железные цветы.

«Согбенный каждый был, кургузый …»

Согбенный каждый был, кургузый,

В заводском склепе погребён, —

Сорвал вдруг саван синей блузы,

Воскрес и к солнцу устремлён.

Летим по солнечному следу

В недосягаемый эфир,

Пропеллер нашу пел победу,

Взрезая зорь зовущий мир.

Машиной гордою, железной

Пересекали вихрь орбит,

Узор пронизывали звёздный,

Где каждый атом с солнцем слит.

Летим под благовест мотора,

Сверкает неба бирюза,

Всю величавость, все просторы