Размышления о Евангелии от Иоанна - Георгий Чистяков

Первую можно назвать «Книгой знамений», потому в самом её начале есть слова о том, что «так положил Иисус начало знамениям в Кане Галилейской». «Книга знамений Божиих» говорит нам о том, что Бог присутствует среди людей, что будущее Царство уже наступило и уже осуществляется в Иисусе, в Его словах и делах. Об этом говорят все чудеса (или, вернее, «знамения», ибо это славянское слово гораздо лучше передает смысл греческого «семейон», чем русское «чудо»), говорят именно об этом – и чудо претворения воды в вино, и исцеление расслабленного, и обретение зрения слепорожденным, и воскрешение Лазаря.

Все эти чудеса укладываются в «Книгу знамений», которая начинается с 19-го стиха 1-й главы и заканчивается 12-й главой. Можно выделить даже что-то вроде эпилога «Книги знамений», поскольку автор, если кончается какая-то значимая часть текста, всегда каким-то образом указывает на это. Первая часть Евангелия от Иоанна заканчивается словами: «Сколько знамений сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него» (Ин., 12:37).

Далее начинается вторая часть Евангелия, которую условно можно назвать «Книгой часа», потому что начинается она словами: «Пришёл час Его» – тот самый час, о котором в начале первой части Евангелия, в «Книге знамений», Иисус говорит на браке в Кане Галилейской: «Ещё не пришел час Мой» (Ин., 2:4). Отголосок этих слов слышится в самом конце «Книги знамений»: «Пришел час прославиться Сыну Человеческому» (Ин., 12:23). Имея в виду именно этот час, Иисус затем скажет в начале «Книги часа»: «Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем» (Ин., 13:31).

Не случайно, наверное, здесь говорится о часе смерти. Почему? Очевидно, по той же причине, по какой в «Книге знамений» рассказывается и о браке в Кане Галилейской, и о ночном разговоре с Никодимом, и о беседе с самарянкой, и об исцелении сына царедворца из Капернаума, и об исцелении расслабленного, и о том, что Он, Иисус, есть хлеб Жизни, и о том, как был Он на празднике Кущей, и о том, как вызвал из гроба Лазаря. Ибо основная тема «Книги знамений» – жизнь и смерть.

«Жизнь» – одно из ключевых слов Евангелия от Иоанна вообще и первой части в частности. При том, что запас слов четвертого Евангелия, как уже говорилось, крайне невелик, среди них есть слова, которые повторены многократно и этим сразу выделяются. Если основная масса слов употребляется по 3-4 раза, не более, то отдельные слова встречаются здесь 50 и даже 70 раз. Одно из таких слов – «жизнь». Иисус Сам говорит о Себе, что Он – источник вод жизни, живой воды: «В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин., 7:37-38). Далее, в главе, где повествуется о добром пастыре, Иисус подчеркивает, что пришел для того, чтобы люди «имели жизнь и имели с избытком» (Ин., 10:10). О жизни вечной говорит Он и в 6-й главе, которая практически вся посвящена именно этой теме.

Что же это такое – «жизнь вечная»? «Старайтесь не о пище тленной, – говорит Спаситель, – но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий» (Ин., 6:27). А далее Его слушатели восклицают: «Господи! подавай нам всегда такой хлеб» (Ин., 6:34), то есть «хлеб Божий, который сходит с неба и дает жизнь миру», хлеб истины. Тот, кто вкушает этот хлеб, будет жить вечно. Отцы, евшие манну в пустыне, умерли. Хлеб же, сходящий с небес, не таков. Тот, кто вкушает его, не умрет. «Я есмь хлеб жизни», – говорит Иисус (иными словами, тот хлеб жизни, который сошел с небес). «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя» (Ин., 6:51).

Разными словами Иисус подводит нас к одной теме – теме жизни вечной: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Ин., 3:36). Затем на фоне слов о жизни вечной, которые читателю Евангелия уже запомнились, Иисус сталкивается со смертью: в гробнице лежит умерший четыре дня назад Лазарь. И именно перед этой гробницей Иисус, прежде чем вернуть умершего к жизни, говорит, что Он есть «воскресение и жизнь» (Ин., 11:25). Здесь, в этом эпизоде, мы видим малую победу над смертью, предваряющую большую победу, которую одержит над нею уже Сам Иисус.

В Евангелии от Иоанна нетрудно проследить две основные темы: смерти, которая отступает перед жизнью, и жизни, которая побеждает смерть.

Первая тема связана с жизнью вне какой бы то ни было связи со смертью («Я есмь хлеб жизни»). Но далее развивается вторая тема – жизнь вечная перед лицом смерти: «Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет, сей жить будет вовек» (Ин., 6:58). Наконец, когда читатель уже начинает понимать, что Иисус помогает ему не бояться смерти, происходит столкновение с конкретной смертью во всей ее безобразности и предельной прозаичности (он «уже смердит, – говорит Марфа о своем умершем брате, – ибо четыре дня, как он во гробе»). И тут Иисус уже зримо побеждает смерть, возвращая Лазаря к жизни. В финале Евангелия от Иоанна происходит наша последняя встреча со смертью, когда Иисус умирает на Кресте, чтобы затем Своей смертью попрать или победить смерть, и воскресает на третий день, потому что Он есть «воскресение и жизнь».

Конечно, та, предварительная, победа, о которой рассказано в тексте о воскрешении Лазаря, не столько предваряет повествование о смерти и воскресении Самого Иисуса Христа, сколько противопоставляется этому повествованию: Иисус возвращает Лазаря к прежней жизни – подобно тому, как сегодня возвращается к ней с операционного стола человек, переживший клиническую смерть, – чтобы, как и раньше, есть и пить, временами впадать в грехи, проявлять слабости, а затем умереть, как умирают все остальные. Не случайно, согласно церковному преданию, Лазарь позднее стал епископом в одном из городов на Кипре, а потом почил, причем его гробница сохранилась до наших дней.

А Сам Иисус? Он Сам, воскреснув из мертвых на заре третьего дня после Своей смерти, уже не возвращается к тому, что было раньше, до Его смерти на Кресте, но восстает к какой-то новой, пока никем другим не испробованной или вечной жизни. Поэтому, собираясь ежегодно в Пасхальную ночь в храме, чтобы вместе со всеми, кто сюда пришел, знакомыми и незнакомыми, возрадоваться воскресению Христа из мертвых, мы, в сущности, не знаем, что это такое, ибо с нами ничего подобного пока не было. И даже если мы порой переживаем нечто такое, что соединяет нас с воскресением и открывает нам его тайну, то выразить это словами мы все же оказываемся не в силах.

Что Христос воистину («ондос») воскрес (Лк., 24:34), как говорили об этом апостолы, как мы сами возвещаем об этом друг другу в пасхальные дни словами «Воистину вос-кресе», понять мы можем только одним путем – почувствовав, что Он сегодня действительно, хотя незримо, но реально присутствует среди нас и участвует в нашей жизни. Не случайно и апостолы соглашались с тем, что Он воистину воскрес только после того, как узнавали об этом от Самого являвшегося им Иисуса.

Слово «вечная» – редкий случай употребления в Евангелии от Иоанна имени прилагательного. Но и в данном случае оно также дает не внешнюю, пространственно-временную, а внутреннюю, качественную характеристику такому понятию, как «жизнь». «Вечная» – это все же не временная, а какая-то совсем другая характеристика новой жизни. Жизнь вечная – это вовсе не та жизнь, которая простирается на бесконечное время – через века и тысячелетия. Это не физическое бессмертие, о котором мечтали ученые-материалисты в начале XX в. Это – жизнь вне времени, когда время побеждено вместе со смертью, это жизнь иная не количественно, но именно качественно.

В юности я был знаком с очень старым человеком, ученым и замечательным педагогом, настоящим профессором былых времен, который в возрасте восьмидесяти с лишним лет предпринял попытку самоубийства, поскольку ему было трудно смириться со старостью, с тем, что ослабевают его физические силы, память и, как ему казалось, умственные возможности. Дочь спасла его в последний момент. Возвращение к жизни стало для него каким-то рубежом. Получив после своей, к счастью неудавшейся, попытки уйти из жизни еще два или три года жизни, он в чем-то стал абсолютно другим человеком – просветленным и радостным… Почувствовавшим в жизни что-то такое, что не связано с физическими возможностями человека, но нечто во много раз большее.

Жизнь, приобретенная нами через Воскресение Спасителя, – это уже не просто существование в условиях времени и места, но жизнь на фоне побежденного времени, когда время над нами не властно. «Смерть и время царят на земле, но владыками их не зови», – наверное, именно об этом писал Владимир Соловьев. Понять это очень важно. В противном случае мы начинаем представлять себе Воскресение очень грубо, физически, материально; тогда оно перестает быть тайной, становится какой-то сверхфизической демонстрацией всемогущества Божия для нашего ума. А наша задача, заключается в том, чтобы, созерцая Воскресение Спасителя, каким-то образом участвуя в нем, понять, что мы прикасаемся к тайне, которую человеческий ум понять не в силах. Понять и то, что, даже если когда-то мы узнаем, что это такое, мы не сможем об этом никому рассказать, потому что слова здесь бессильны. Здесь мы имеем дело с чем-то, что неизмеримо больше слов, – с тайной.