Шесть цифр - Vladarg Delsat

— Поэтому выбора у нас нет, — кивнул ему Леви. — Нужно попытаться бежать.

— Но как? — удивился считавший, что выхода нет, Гарри.

И вот тогда ему начали рассказывать, как именно можно попробовать. Если обнаружат, то, конечно, всех расстреляют, однако даже не так давно попавший в лагерь юноша знал, что расстрел — это быстро, а газовая камера и крематорий — мучительно и долго. Жить, несмотря ни на что, хотелось, правда, хотелось жить, чтобы спасти Гермиону. И, пожалуй, все.

— В субботу она будет направлена на осмотр, — сообщил откуда-то все знавший Леви. — После него, они решат, но возвращаться твоя невеста будет вот по этой дорожке, уже по темноте, тогда мы сможем…

Почему готовившие побег евреи решили помочь им двоим — Гарри не понимал. Возможно, виновато в этом было его везение, возможно, причина была в том, что у группы заключенных родных уже не было совсем. Но тем не менее, готовившиеся к побегу люди, желали помочь. Правда, о предателе в своих рядах они не знали. Купивший, как он думал, жизнь, один из них решил все рассказать лагерному начальству, которое в свою очередь, внимательно расспросив его, решило поступить по-своему — сделать расправу еще и страшной. К несчастью, приговоренные об этом не знали.

Учитывая, что Гарри даже не представлял, сколько времени уже провел в лагере, он не задумывался ни о времени года, ни о том, что его ждет. Сейчас у юноши была одна цель — спасти Гермиону, и к ней он шел, а о себе последний Поттер вообще даже и не думал. Не умел теперь уже номер думать о себе.

День побега все приближался…

***

Гермиона уже не вспоминала о том, что было до лагеря, ей казалось, что Хогвартс, Британия, родители — все это ей просто приснилось. Этого никогда не было. Поэтому она просто жила, стараясь не поднимать голову в грубом платке, чтобы не быть избитой за взгляд, или еще за что-то, что придумает капо. Девушка понимала, что из нее просто выбили все остатки достоинства, но теперь ей было все равно. Думавшая, что спасает ей жизнь Мария, стала очередным кошмаром когда-то мисс Грейнджер, а теперь просто номера.

В тот день ее отправили «на осмотр», где заставили полностью раздеться, а затем взяли мазки, проверив «проходимость», как высказался толстый немец, полезший пальцами прямо туда. То, что ранее Гермиону испугало или вызвало панику, теперь уже не трогало совсем, как будто все это происходило не с ней. Девушке, оставшейся такой только в своих воспоминаниях, было все равно. Ее мучил голод и страх перед очередной болью. Мыслей просто не было.

Идя обратно в барак после болезненного «осмотра», Гермиона просто не думала ни о чем, поэтому, когда ее затащили в какую-то яму, даже не испугалась. Девушка подумала, что ее хотят убить, поэтому просто желала, чтобы это было быстро.

— Гермиона! Гермиона! — с трудом узнавший в очень худой, будто иссушенной фигуре знакомую девушку, Гарри бросился к ней.

— Гарри… — едва вспомнила имя Гермиона. — Что здесь…

— Тебя хотят убить, чтобы место освободить, — сообщил ей юноша. — Надо бежать!

— Бежать… убьют… — равнодушно прошептала девушка, объятиям, впрочем, не противившаяся,

— Нельзя покорно ждать, пока убьют! — серьезно произнес Гарри.

Гермиона было все равно, поэтому она просто улеглась на землю, свернувшись калачиком, ничуть не обеспокоившись задравшимся платьем. Поттер поправил одежду подруги, думая лишь о том, как ее спасти. Через некоторое время рядом обнаружился Леви. Им нужно было пересидеть вечернюю поверку и поиски в этом месте. Из-за теплого пепла и запаха сгоревшей плоти, их здесь не могли обнаружить собаки. Одного только они не знали — лагерное начальство отлично знало где они, поэтому собак вечером не кормили.

Вот в лагере все затихло, горстка заключенных, измазанных в пепле, пробралась в вагон, немедленно двинувшийся вперед, но почему-то остановившийся на выходных стрелках. Выглянувший наружу Леви увидел совсем рядом лес, и надвигавшихся от лагеря эсэсовцев. Поняв, что их план раскрыт, мужчина закричал:

— Бежим к лесу! Скорее! Скорее! — терять им было уже нечего.

Горстка заключенных рванулась к лесу, и нацисты спустили собак. Гермиона сначала не хотела бежать, но услышав лай, поняла, что ее просто загрызут насмерть. Она побежала, рядом был и Гарри. Но собачее рычание было все ближе, Гермиона уже почти ощущала горячее дыхание почти бешенных зверей, когда заметила, что Гарри держится позади, будто подставляясь, защищая ее. Осознание этого придало сил и, схватив Гарри за руку, девушка побежала все быстрее. Будто скачком, приблизился лес и как-то внезапно исчез собачий лай и рычание.

Глава 4

Споткнувшийся о ветку Гарри, чертыхнулся в сердцах и Гермиона остановилась, упав на землю. Только что на ее грузах ветка рассыпалась в соответствии с пожеланиями юноши. Это значило, что магия появилась. Остановившийся Гарри, потянул девушку дальше.

— Бежим, — задыхаясь, произнес он. — Скорее!

— Гарри! Магия! — воскликнула Гермиона, рукой повторив жест палочкой, всплывший в памяти: — Темпус!

Цифры появились всего на мгновение, но, увидев год, девушка расплакалась. Гарри понял, что дело не в ранении, поэтому сел рядом, обняв Гермиону. Решив про себя, что если сейчас догонят, то пускай уже обоих, юноша зашептал молитву, которой его научил Леви. Отсутствие наставника сейчас означало, по мнению Гарри, только одно — Леви на свете больше нет.

Увидев множество свидетельств смерти, да и самих смертей за это время, Гарри никак на эту новость не отреагировал — он просто обнимал Гермиону, горько плакавшую, почти вывшую у него на руках.

— Гарри… — когда чуть успокоилась, Гермиона смогла выдавить из себя. — Девяносто шестой… Мы вернулись, Гарри! Надо… надо…

— Посмотри на меня… — тяжело вздохнув, произнес юноша. — Ты сможешь без палочки трансфигурировать?

— За-зачем? — удивилась девушка.

— Мы в лагерных робах, за кого нас примут? — тихо спросил Гарри.

— За сумасшедших? — тихо спросила девушка, привыкшая уже к тому, что признанных сумасшедшими уничтожают.

— Раз мы вернулись… — тихо произнес юноша. — Есть только одно место, где не предадут. Ребе… Леви говорил, что там никогда не выдадут! Только как его найти?

Гарри помнил рассказы Леви, поэтому стремился в то место, которое тот называл «синагога». Правда, что это такое, юноша так и не понял, по рассказам, получалось что-то вроде чудесного дома, в