Драконьи когти - Денис Кащеев

– Могу я назваться Александрой? – спросила она. – Так… Так меня звали раньше.

– Это имя также не рекомендовано, но вы можете принять его, если желаете, – кивнул «серый».

– В таком случае – Александра, – заявила девушка.

«Серый» коротко чиркнул что-то в своем блокноте. Перо, используемое им, напоминало заостренную палочку с уплощенным верхним концом.

– Будучи перегриной, вы, несомненно, проходили Путем? – не столько спросил, сколько констатировал он, вновь обращая взор на Александру. Ростом «серый» был ниже девушки, однако ту не покидало ощущение, что на нее смотрят сверху вниз.

– Да, – ответила она. – Неоднократно.

– Что ж, значит, вам повезло, – заметил «серый». – Ваш удел – драконья кровь.

– Испытание, которое ждет нас, – Путь? – догадалась Александра.

– Совершенно верно. И раз уж вы знакомы с ним, можете помочь пройти кому-то из рекрутов – если пожелаете.

– Помочь? – не поняла девушка. – Разве это возможно?

– Разумеется, возможно. Возьмите за руку новичка по вашему выбору и вступите на Путь вместе с ним.

– И это поможет? – с сомнением нахмурилась Александра.

– Это не будет лишним. Но будьте готовы принять на себя часть ноши испытуемого. Если вы достаточно сильны, вас это не убьет, но прогулка меж звезд не будет легкой… Можете вернуться в кресло, – «серый» перевернул лист блокнота и, забыв о девушке, обратился к стоящему за ней рекруту: – Ваше имя?

Заняв свое место, Александра принялась застегивать ремни.

– Слышал? Нас отправят на Путь! – донесся до нее откуда-то сзади испуганный мальчишечий, почти что детский голос.

– Всего-то? – последовал насмешливый ответ.

– Тебя не страшит Путь, Сервий?

– Нисколько! Мой отец – всадник, ходил этим Путем десятки раз!

– А ты тоже?

– Нет. Но мне всегда говорили, что я весь в отца!

– Что ж, хорошо тебе!

– Да не дрейфь, дружище Кезон, держу пари, ужасы Пути очень сильно преувеличены досужей молвой!

– Но говорят, чуть ли не половина вставших на Путь расстается с жизнью…

– Мало ли что болтают невежды!

– А что такое Путь? – услышала Александра робкий вопрос Юлии.

Ее соседка уже тоже вернулась в свое кресло и теперь неумело возилась с тугими ремнями.

– Дорога, соединяющая между собой звездные системы, – пояснила она. – По ней может пройти рыцарь в «седле» – всадник по-вашему – ну и вот, как видно, Дракон. Не все люди способны его преодолеть, и почти никто – не испытав в первый раз глубокого потрясения.

– Я боюсь… – прошептала Юлия. Ей, наконец, удалось защелкнуть ремни, и теперь, спеленатая в кресле, бледная и съежившаяся, она в самом деле походила на отданную на заклание жертву.

– Не бойся, – Александра постаралась, чтобы ее улыбка выглядела ободряющей. Судя по застывшему лицу подруги, вышло это у нее не слишком хорошо. – Дай мне руку, – решившись, она протянула в ее сторону свою, – пойдем вместе.

Юлия послушно вложила холодные, мелко дрожащие пальцы в ее ладонь.

– Не бойся, – снова сказала Александра, осторожно их сжимая. – Все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – как заклинание одними губами повторила Юлия.

Свой собственный первый Путь Александра помнила плохо. Была она тогда шестилетним ребенком, и все происходящее казалось ей до поры до времени, скорее, увлекательной игрой с ценным призом в конце, нежели серьезным испытанием. Страшно не было совсем – даже когда внезапно сделалось очень больно. Боль вызвала не оторопь, а собранность и настрой на борьбу – так ее, дочь славного графа де Тэрако, все предки которого со времен Антона Первого и Альфреда Завоевателя были рыцарями, воспитывали. Впрочем, нарты вообще рождены космосом для Пути, и редкие бедолаги-неудачники из этого народа-рыцаря лишь подтверждают общее правило.

Население Драконьего Угла, к которому относилась Республика Константина, было смешанным, но, насколько могла судить Александра, в основном в жилах его жителей текла кровь питтов и асатов. И если первых Путь обычно принимал почти на равных со своими любимцами-нартами, то вторых нередко отвергал.

До сегодняшнего дня Александре лишь однажды довелось быть свидетелем выхода на Путь другого человека. Речь, разумеется, об Эдуарде – юном фермере с Кар, по стечению обстоятельств получившим во владение «седло» и вовлеченном в политические интриги ее мачехи, графини де Тэрако. Впрочем, что уж тут валить на мачеху, если это именно она, Александра, подбила тогда Эдуарда бежать из системы Кар, а значит, вступить на Путь.

Александра шла с ним, заняв место в капсуле оруженосца, и рисковала не меньше несчастного новичка: одолей Путь Эдуарда, она не смогла бы принять на себя управление «седлом» и навсегда сгинула бы во тьме безымянной транзитной звездной системы. Помочь рыцарю, однако, она ничем не могла – сквозь двойную броню переборок руку было не просунуть, да и не принято у нартов вести рыцаря по Пути за ручку.

Но дорого бы она отдала за то, чтобы забыть слышанное по внутренней связи, когда Путь испытывал Эдуарда.

Эдуард не был нартом. Асат – «даже не питт», как выразилась циничная графиня, выслушав доклад Александры. Но все же он справился. Путь покорился ему. Возможно, лишь затем, чтобы однажды привести в Драконий Угол, где уже не космос – простые люди убили в юном рыцаре вкус к жизни, превратив в безвольную куклу. У космоса и хаоса – специфическое чувство юмора.

Лекарь – здесь их называют медикусами – говорил, что со временем Эдуард оправится. Возможно. Помочь ему Александра была не в силах – и все же чувствовала себя виноватой, что – пусть и против воли – оставила его одного в этот роковой час. Ну как одного – с ним прокуратор Тит, которому она щедро заплатила, и его дочь Октавия. Октавия… Вот ее-то там, пожалуй, лучше бы и не было вовсе! Особенно сейчас, когда Эдуард…

Юлия слабо вскрикнула, и Александра только теперь заметила, что стальными тисками сжала пальцы подруги.

– Извини, – пробормотала она, ослабляя захват. – Я задумалась.

– Ничего, – выдохнула Юлия.

А затем они вступили на Путь.

Теперь уже пальцы Юлии впивались в ее ладонь так, словно пытались пронзить плоть короткими ухоженными ногтями насквозь, но Александра едва замечала их. А вот жидкий лед хаоса, стекающий с этих пальцев, проникающий вверх по руке – сначала до локтя, затем до плеча и, наконец, потоком хлынувший в грудь, вымораживая кровь в сердце, – не заметить было невозможно. Юлия кричала, билась в конвульсиях так, что трещали ремни, удерживающие ее в кресле, и вместе с ней кричала и металась Александра – безмолвно и недвижимо, внутри себя.

Поняв, что с наскока ее не взять, Путь сменил тактику. «Мы же с тобой давно знакомы, виконтесса, – словно говорил он, слегка – лишь для вида – подтапливая лед. – И все между собой давно решили. Иди вперед, я не смею препятствовать тебе. Но зачем тебе тащить за собой этот балласт? Разожми ладонь, отдай мне то, что и так принадлежит мне по праву! Если вдруг она окажется достойна – она справится сама. Если же нет – разве не будет такой исход справедлив? Отпусти. Отпусти – и отдохни, ты устала, я же вижу. Отпусти и иди во имя всеблагого космоса!»

– Нет, – прохрипела Александра сквозь до скрипа, до крошева сжатые зубы. – Нет, я не отдам ее тебе! Я останусь с ней, и мы пройдем вместе!

За заполнившими помещение воплями и стонами едва ли кто-то расслышал ее слова, но по назначению они попали.

«Что ж, – мог бы ответить на них Путь, обладай он в самом деле даром человеческой речи, – как тебе будет угодно, виконтесса. Ты сама нарушила завет, и теперь у меня нет перед тобой никаких обязательств. Ее слабость – твоя слабость. Сгинете вместе».

– Никогда, – качнула головой Александра, едва справившись с этим жестом, – новый ледяной вал сковал шею, клетку за клеткой стирая ее из бытия. – Моя сила – ее сила. Я одолела тебя в шесть лет – одолею и в семнадцать!

«Тогда ты шла без гирь, привязанных к ногам. Сегодня они утянут тебя прямиком в хаос!»

– Нет таких гирь, что заставят меня хотя бы оступиться!

«Что ж, ты права, – фальшиво согласился Путь. – Ты и правда сильна – и ты пройдешь! Но свое я все равно возьму – она не пройдет!»

– Мы пройдем вместе, – упрямо повторила Александра – уже беззвучно, ибо щупальца хаоса добрались до гортани и пронзили язык.

«Глупое упрямство! Даже если сейчас я уступлю – что помешает мне забрать ее в следующий раз, когда тебя не будет рядом?»

– Я всегда буду рядом, даже находясь за тысячу переходов. Ты сам накрепко связал нас. Отныне и навеки. Отступись, ты проиграл!

«Еще нет!»

– Уже да, – язык вновь подчинялся ей, хотя еще и с трудом.

Ледяные когти, оставляя за собой глубокие ноющие борозды, соскользнули вниз от горла, проскребли по груди, высвобождая из своей хватки вновь начавшее биться сердце, рвя мясо, попытались, было, зацепиться за предплечье, но сорвались и исчезли окончательно.