Человек на задворках - Филип Фармер

Однако Старина вместо того, чтобы проследовать за ней через весь двор, остановился у ограды, которая отделяла переулок от заднего двора. Он повернулся и бросил на Дороти взгляд, выражавший крайнее отчаяние.

--Что случилось? -- спросила она.-- Почему вы так сильно потеете? И дрожите? И вы такой бледный.

--Ты будешь смеяться, если я скажу тебе, а я не хочу, чтобы надо мной смеялись.

--Скажите мне. Я не буду смеяться.

Он закрыл глаза и стал бормотать:

--Ничего, в уме лишь все. Ничего, все хорошо.-- Открыв глаза, он отряхнулся, словно пес, только что вышедший из воды.

--Я могу это сделать. У меня хватит пороху. Все те книжки стоят уйму денег на пиво, и я их провороню, если не спущусь в самое нутро преисподней и не достану их оттуда. Дружище В Небесной Выси, дай мне бесстрашие торговца козлятиной в Палестине и выдержку тамошнего торговца свининой. Ты же знаешь, Старина никогда не праздновал труса. Это на меня действуют злые чары Ненастоящих Людей. Ну давай же, пойдем, пойдем, пойдем!

И с силой вобрав в себя воздух, он шагнул через ворота. Опустив голову в подвал, где стояла, уставясь на него, старая леди.

Не дойдя четырех шагов до входа в подвал, он снова остановился. Из-за угла дома выскочил маленький черный спаниель и принялся его облаивать.

Старина внезапно поднял голову, одновременно вывернув ее и склонив к плечу, скосил глаза и оглушительно, с прицелом на собаку, чихнул.

Взвизгнув, спаниель удрал за угол, и Пейли стал спускаться вниз по ступенькам, которые вели в прохладный сумрак подвального помещения, и, не переставая, бормотал: "Вот так налагаются злые чары на этих чертовых собак".

Когда они сложили в кузов грузовичка все книги, он снял свою фетровую шляпу и снова поклонился.

--Мэм, моя дочь и я -- мы оба, так сказать,-- благодарим вас от всего сердца, а сердца у нас хоть и бедные, но смиренные, за эту коллекцию книг, что вы нам подарили. А если у вас когда-нибудь отыщется еще что-то, что вам не нужно, а вдобавок понадобится крепкая спина и пусть слабое, но желание вынести это из дома... тогда, пожалуйста, не забывайте, что мы бываем в этом переулке каждый понедельник перед великим постом и каждую рыбную пятницу примерно в то время, когда солнце перекатится по небу на три четверти. Если только не будет дождя, потому как Дружище В Небесной Выси плачет под хмельком над нами, несчастными смертными, какие мы дураки.

Он снова надел шляпу, и оба, забравшись в кабину, отправились на фыркающем и пыхтящем грузовичке дальше. Они останавливались еще у нескольких многообещающих куч, пока Пейли не объявил, что грузовичок забит под завязку. Ему не терпелось отметить такое событие. Может, они остановятся за Кабачком Майка и пропустят этак парочку кварт. Дороти ответила, что она, пожалуй, смогла бы справиться с выпивкой, но только если ей дадут виски. А пиво ей как-то не на пользу.

--У меня есть деньжата,-- пророкотал Старина, медленно расстегивая неуклюжими пальцами карман рубашки и вытаскивая из него пачку потрепанных, рваных банкнот. Руль он на это время выпустил, но колеса грузовичка послушно катились прямо по выбитым колеям переулка.

--Ты принесла мне счастье, так что Старина сегодня будет морить деньгами, я хочу сказать, сорить, кха, кха, кха!

Он остановил Фордиану позади небольшого кабачка, который располагался неподалеку. У Дороти никто ничего не спрашивал, когда она, взяв протянутые им два доллара, вошла в здание. Она вскоре вернулась с консервным ножом, двумя квартами пива и полпинтой "V.O".

--Я добавила немного своих денег. Терпеть не могу дешевого виски.

Они пили, усевшись на подножку грузовичка, и Старина болтал не переставая. Немного погодя он уже рассказывал ей о тех временах, когда Настоящие Люди, Пейли, жили в Европе и Азии по соседству с мохнатыми мамонтами и пещерным львом.

--Мы поклонялись Старому Дружищу В Небесной Выси, который говорит то, что говорит гром, и живет на востоке на самой высокой горе в мире. Мы хоронили своих мертвых лицом к востоку, чтобы они смогли увидеть Старого Дружищу, когда тот придет за ними и возьмет их с собой, чтобы те жили вместе с ним на горе.

И жили мы так не тужили много-много лет. А затем с востока пришли эти Ненастоящие Люди, которые поклонялись матери, с их длинными прямыми ногами и длинными прямыми шеями, плоскими лицами и ужас до чего противными круглыми головами, с их луками и стрелами. Они утверждали, будто являются сынами Матери-Земли, а она--самая что ни на есть девственница. А мы им на это: правда в том, что у вороны схватило живот и она села на пень, а когда слетела с него, то под жарким солнцем они и вылупились.

--Ну так вот, поначалу какое-то время мы разбивали их в пух и прах, потому как были сильнее. Даже наши женщины, и те не ударяли лицом в грязь: одна могла разорвать на куски самого сильного из их мужчин. Но у них, однако, были луки со стрелами, и они беспрерывно убивали нас одного за другим, и теснили нас, и теснили, а мы все пятились и пятились, пока не уперлись задом в океан.

--Потом однажды одному нашему вождю пришла в голову замечательная идея. "Почему бы и нам не изготовить луки и стрелы?" -- спросил он, и мы там и сделали. Но оттого, что руки наши были слишком велики и неуклюжи, мы делали луки и стреляли из них с большим трудом, хотя мы и могли натягивать тетиву потуже, чем у них. Так что мы продолжали бежать из наших славных охотничьих угодий.

--В нашу пользу было, пожалуй, одно: мы здорово удивляли женщин Ненастоящий своим запахом. И не то что мы так уж приятно благоухаем. Мы воняем, как свинья, которая на куче навоза занимается любовью с козлом. Но почему-то у женщин Ненастоящих все поперепуталось в их химии -- так вы, кажись, называете это,-- потому как стоило им унюхать нас, как все они просто прыгали от возбуждения и таскались за нами ну прямо по пятам. Если б нас оставили с ними одних, мы бы донжуанили направо и налево и живо вытеснили бы Ненастоящих с лица земли. Мы бы так перемешали их и свою кровь, что нас через какое-то время было бы не отличить. Особливо если ребятенки пойдут в своих папаш по обличью. Кровь-то Пейли куда как сильнее.

--Ясно, что при таком раскладе от войн между нами было никуда не деться. Особливо, когда наш король, Старина Король Пейли, втюрился в дочку короля Ненастоящих, Короля Зеленого Юнца, и украл ее.

--Боже ж ты мой, ты б посмотрела, что тогда началось! Все как засуетились! И то сказать, дочка Зеленого Юнца с ума сходила по Старине Королю Пейли. Именно она подала тому замечательную идею призвать всех здоровых Пейли, кто еще остался, и сколотить из них одну большую армию. Сложить, так сказать, все яйца в одну корзину. Страшновато рисковать всем, что есть, но мысль показалась нам совсем неплохой. На Операцию По Резне Ненастоящих одной большой толпой вышли все, способные нести дубину. И всей сворой мы набрасывались на каждый городишко этих матерепоклонников, который попадался нам по дороге. И крушили там все подряд. И жарили человеческие сердца, и ели их. А иногда закусывали и женскими, да и детскими тоже.