Антифа. Молодежный экстремизм в России - Сергей Беликов

Однако подобная игра длится только до той поры, пока это ему не надоедает. Кроме того, индивид с психотипом игрока обычно покидает своих соратников по «борьбе», когда правила участия данной игры становятся слишком жесткими (грозят тюремным заключением, угрожают карьере, учебе), или сама игра становиться слишком опасной – грозит реальной физической гибелью или длительным расстройством здоровья.

Индивидов подобного типа встречаются как среди бритоголовых, так и среди членов различных ультраправых объединений.

Попутчик – молодежь данного психотипа обычно воспринимает только имидж участника ультраправых объединений. В его представлении быть неонацистом, расистом, скином это «круто» – престижно и современно. Иногда единственной серьезной причиной его участия в деятельности ультраправых радикалов является влияние друзей и близких. Например, бритоголовым становится младший брат из подражания имиджу старшего и желания походить на него.

Очень часто ультраправая идеология ему не нужна и не интересна. Движение интересует его только пока оно модно, пока моден вид ультраправых, пока грозна репутация. При этом данный индивид не готов жертвовать какими-либо личными благами ради политической идеологии, разделяемой его товарищами.

Индивидов подобного психотипа особенно много среди бритоголовых, где наиболее ярко выражена субкультура и внешняя эпатажная «крутизна» ультраправого объединения, а также в среде правых неформалов.

При этом ветераны скин-движения отзываются о таких «фальшивых скинхедах» с явным презрением: «К сожалению, основная масса бритоголовых – это шпана, отдающая дань моде, т. к. движение становится все более популярным. Они не организованны, не умеют думать и вообще судят о движении только по внешней атрибутике: бомбер, лысая голова, подтяжки, пиво, доктор Мартенс»[31].

Категория «модников» составляет наиболее значительную часть скин-движения, особенно в период его наибольшей субкультурной популярности.

Подражатель – изначально он подражает ультраправым, их одежде, манерам. Его цель, чисто прагматическая – суметь войти в доверие и стать своим в группе ультраправых радикалов. Он желает походить на серьезных и «авторитетных» сверстников и суметь получить от этого какую-то выгоду для себя. Обычно цели крайне просты и конкретны – получить защиту от обидчиков, уважение у сверстников, эпатировать общество или родных и знакомых. Само по себе для него ультраправое объединение практически ничего не значит.

В связи с нацеленностью на получение максимально быстрого результата обычно встречаются среди бритоголовых и правых неформалов.

Естественно, что участие в деятельности расистских и неонацистских объединениях у данных представителей ультраправой молодежи весьма неоднородно. Молодежь с психотипом Фанатика и Агрессора составляет наиболее устойчивую часть ультраправого спектра, а точнее его радикально-экстремистской части. И при этом они остаются в этих группах очень надолго. Они остаются убежденными ультраправыми радикалами даже в наиболее трудные моменты, когда отстаивание своих взглядов, а особенно их практическое применение может стоить им очень дорого.

Они считают себя ультраправыми в течение долгих лет, даже сменив прическу, стиль одежды и манеру поведения получив высшее образование и создав семью. Именно из этой среды происходит основная часть так называемых «старых скинхедов» и активистов праворадикальных объединений.

Ультраправые с психотипом игрока, попутчика или подражателя остаются в среде радикалов не очень долго, часто не больше чем на несколько месяцев, реже на несколько лет. Длительность их включения в состав ультраправого объединения напрямую зависит от таких факторов, как противодействие со стороны правоохранительных органов, осуждаемость со стороны общества и престижность этого участия.

Возраст. Длительность участия в радикальных экстремистских группах обычно напрямую связанна с длительностью осуществления агрессивных деятельностных практик. Ультраправый радикал, не осуществляющий акты агрессии, насилия или не участвующий в связанной с этим деятельности, обычно не пользуется каким-либо авторитетом в среде своих товарищей. В связи с этим, можно отметить, что именно возрастная группа людей, не достигших возраста 30 лет, отличается повышенной склонностью к радикальным идеям и действиям[32]. Таким образом, осуществление агрессивных деятельностных практик, как правило, напрямую связано с возрастом, хотя, несомненно, существуют и исключения.

В демографическом составе экстремистки ориентированных индивидов преобладают молодые люди в возрасте до 30 лет[33]. В соответствии с данными исследователей, при приобщении к актам уголовно наказуемого экстремизма наблюдается следующая динамика: 12–14 лет – 5 %, 14–16 лет – 24 %, 16–18 лет – 37 %, 18–25 лет – 31 %, 25–31 год – 3 %. Таким образом, основным возрастом приобщения лица к актам уголовно наказуемого экстремизма, является период 16–18 лет – 37 %, а в целом 14–25 лет – 92 %[34].

Социальный состав. При этом в ультраправом молодежном движении можно обозначить примерно два социальных слоя: маргинальный и, условно говоря, обывательский.

Первоначально, в 1995–1998 годы, основная часть ультраправой молодежи и особенно скинхедов рекрутировалась из подростков 14–18 лет, происходивших из беднейших, социально неблагополучных семей, социальный статус которых в начале 90-х годов достаточно сильно изменился. При этом у некоторых он вырос, но у многих существенно понизился.

Большинство молодежи, принадлежащих к этой группе, проживала в бедных «спальных» районах городских рабочих окраин. В силу возраста и социального развития, эта молодежь в целом обладала весьма низким образовательным и культурным уровнем. Ультраправые идеи они воспринимали по большей части как развлечение. Значительная часть молодежи в это время была настоящим «человеческим шлаком» – бескультурная (часто с 5–6 классами образования), не желающая учиться и работать, но желающая разрушать, а также избивать и калечить людей. Помимо этого значительная часть такой молодежи имела пороки, свойственные наиболее криминальным молодежным образованиям и главным образом неумеренное употребление алкоголя. Однако наркомания и токсикомания активно не одобрялась даже в этой среде.

В это время считалось, что увлечение значительного числа молодежи идеями нацизма, расизма и ксенофобии – это удел беднейших и наиболее необразованных слоев общества. И он проистекает исключительно от сильнейшего невежества и бескультурья, усиленного социальным протестом против плохих жизненных условий.

Однако в дальнейшем данная ситуация существенно изменилась. Ультраправые идеи (даже в их радикальном варианте) в той или иной степени проникли практически во все социальные слои молодежи. Например, по данным отдела по борьбе с экстремизмом среди несовершеннолетних ГУВД г. Москвы, во второй половине 90-х годов основную массу скинхедов составляли дети весьма благополучных социальных слоев. Значительная часть их принадлежала к семьям бывшего советского «среднего класса» – квалифицированных рабочих, работников научно-исследовательских институтов, инженеров, чье благосостояние в 1990-е годы значительно ухудшилось[35]. При этом весьма значительная часть бритоголовых являлась выходцами из семей мелкого и среднего бизнеса[36].

Социологический опрос скинхедов показал, что в 20 % уголовных дел, заведенных на скинхедов, подсудимые оказывались детьми сотрудников милиции, работников прокуратуры или военных[37].

Можно отметить, что в настоящее время исследование молодых радикалов показало, что материальная обеспеченность семьи не имеет прямого отношения к экстремизму среди молодежи, проживающей в этих семьях. Экстремистски ориентированные молодые люди присутствуют в семьях с самым различным уровнем доходов их родителей. У 42 % обследованных доход на одного члена семьи был ниже среднего, однако у 34 % он определялся как средний[38].

Можно отметить мнение ряда исследователей в области неонацизма и ксенофобии, о том, что количество маргинальной молодежи в составе даже наиболее радикальных ультраправых групп значительно снизилось. В настоящее время в составе таких групп достаточно высоко число молодежи, обладающей достаточно высоким уровнем бытовой культуры и интеллектуального развития.

Национальная принадлежность. Большинство бритоголовых и близких им по духу ультраправых радикалов называют себя русскими. Однако в ультраправом движении весьма распространена двойная идентификация как по национальному (этническому), так и по расовому принципу. В связи с этим, значительная часть молодежи считает себя, прежде всего, «белыми европейцами» или даже «арийцами», а уже потом «славянами» или «русскими».