Растерзанное сердце - Питер Робинсон

— И не надо сарказма, черт возьми. Вы хоть понимаете, что сейчас я должен был находиться на банкете у лорд-мэра, пить лучший в мире сидр «Кантри-мэнор» и кушать волованы?

— Это вредно для здоровья, — предупредил Бэнкс. — Вам полезнее находиться здесь.

Гленденинг одарил его лукавой улыбкой:

— Может, в этом вы и правы, дружок. — Он пригладил серебристую шевелюру. — В общем, его почти наверняка убили ударом в заднюю часть головы. Разумеется, я смогу сказать точнее, когда он будет лежать у меня на столе, но пока сгодится и такое заключение.

— Время смерти?

— Не больше двух-трех часов назад. Трупное окоченение еще не началось.

Бэнкс посмотрел на часы. Пять минут десятого. Миссис Тэннер, видимо, провела здесь около часа, что еще больше сужает интервал. Допустим, время убийства — между шестью и семью часами вечера. Видимо, она совсем ненамного разминулась с убийцей, а значит, она очень везучая женщина.

— Может быть, он напился, упал и разбил себе голову? — спросил Бэнкс. Он знал, что это маловероятно, но должен был задать этот вопрос. Не стоит тратить время и ценные полицейские ресурсы на бытовой несчастный случай.

— Почти наверняка — нет, — ответил Гленденинг, взглянув на кочергу. — Начать с того, что в таком случае он бы, скорее всего, лежал на спине, а во-вторых, судя по форме раны, а также по наличию крови и волос на этой вот кочерге, я бы заключил, что на сей раз орудие убийства долго искать не придется. Возможно, вы снимете с нее отличный чистенький набор отпечатков пальцев и вернетесь домой еще сегодня вечером, как раз когда пора будет в кроватку.

— Мечтать не вредно, — буркнул Бэнкс, буквально ощущая, как от него ускользает очередной уик-энд. Почему убийцы не совершают свои преступления по понедельникам? Пятничные убийства превращаются в настоящую головную боль не только из-за перспективы пахать весь уик-энд, но и потому, что на выходных люди обычно разъезжаются кто куда. Конторы закрываются, сотрудники посещают родственников, все замедляет ход. Между тем в любом расследовании решающую роль играют первые сорок восемь часов.

— Кочерга была под рукой, — заметил он, — а значит, тот, кто это сделал, возможно, вовсе и не готовился к убийству. Или же хотел, чтобы убийство выглядело непредумышленным.

— Рассуждать об этом предоставляю вам. Насколько я понимаю, теперь он принадлежит коронеру. Можете убирать тело, когда закончит этот ваш Картье-Брессон.[6]

Бэнкс улыбнулся. Он заметил, как Питер Дарби за спиной у Гленденинга показал доктору язык. На осмотре места преступления они вечно путались друг у друга под ногами и демонстрировали, насколько этим утомлены; при этом больше никогда и нигде они не встречались.

Уже нельзя было не замечать бурную деятельность, в остальной части дома, где так и кишели ребята из криминалистического отдела. Толстые кабели змеились по зимнему саду, они были подключены к ярким прожекторам, отбрасывавшим на стены тени мужчин в защитных костюмах. С отчетливым чувством, что он всем мешает, Бэнкс осторожно двинулся к зимнему саду. Ветер по-прежнему рвал и метал, и иногда казалось, что он вот-вот сорвет и унесет это хрупкое строение, — тем более что дверь оставили открытой, чтобы протянуть кабели.

Следующим прибыл сержант Стефан Новак, координатор работ на месте преступления; кратко поприветствовав Бэнкса и Энни, он сразу приступил к работе. Его задачей было осуществлять связь между учеными и сыщиками, при необходимости переводя жаргон тех и других на удобопонятный английский, и он с этим прекрасно справлялся, в чем ему, безусловно, помогали ученые степени по физике и химии.

Бэнкс не раз замечал, что существуют люди, способные часами стоять и глазеть, как другие работают. Они буквально прилипают к щелям в деревянных заборах, окружающих стройки, в то время как экскаваторы вычерпывают землю и люди в касках отдают приказания, перекрикивая грохот. Или же они торчат на улице, наблюдая, как кто-нибудь, взобравшись на леса, отчищает фасад старого здания с помощью пескоструйной машины. Бэнкс был не из таких. Ему казалось, что это некая особо извращенная форма вуайеризма. А поскольку сейчас, пока команда экспертов не завершит работу, от него пользы в доме быть не могло, его мысли с удовольствием обратились в сторону озаренного свечами паба, расположенного не больше чем в тридцати ярдах отсюда. Тех, кто там сидит, надо опросить. Кто-то из них мог что-нибудь видеть или слышать. Лучше поговорить с ними сейчас, пока они еще там и воспоминания еще не повыветрились. Он велел Уинсом и Темплтону оставаться со Стефаном и криминалистами, а за ним послать, если выяснится что-то важное, потом окликнул Энни, и они вместе направились к воротам.

Глава вторая

С удовлетворением заключив, что все идет гладко, Чедвик подозвал Рика Хейса и предложил ему продолжить разговор в спецфургоне. В фургоне был устроен изолированный отсек для допросов, однако при росте шесть футов два дюйма Чедвик ощущал здесь некоторую клаустрофобию. Но он мог с этим смириться, к тому же немного дискомфорта не помешает, когда имеешь дело с человеком, которому есть что скрывать.

При ближайшем рассмотрении Хейс выглядел старше, чем показалось Чедвику поначалу: вокруг глаз у него залегли морщины, на щеках вздулись желваки. Может, это сказывалось напряжение нынешнего уик-энда? Чедвик решил, что Хейсу под сорок, но по прическе и одежде он мог бы сойти за человека лет на десять моложе. На лице у него красовалась трех- или четырехдневная щетина, ногти обгрызены до мяса, а указательный и средний пальцы на левой руке пожелтели от никотина.

— Мистер Хейс, — начал Чедвик. — Возможно, вы сумеете мне помочь. Мне нужна некоторая базовая информация. Сколько человек пришло на фестиваль?

— Около двадцати пяти тысяч.

— Порядочно.

— Не так уж много. В прошлый уик-энд на острове Уайт собралось сто пятьдесят тысяч. Между прочим, там выступали Дилан и «Ху». Притом среди площадок была конкуренция. В субботу в Гайд-парке играли «Кросби, Стилл энд Нэш» и «Джефферсон Эйрплейн».

— А у вас?

— Главные приманки? «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин».

Чедвик, никогда не слышавший ни о тех ни о других, старательно записал названия, предварительно справившись у Хейса, как они пишутся.

— А кто еще?

— Пара местных групп. «Жан Дюк де Грей», «Мэд Хэттерс».[7] «Хэттерс» в последние месяцы особенно сильно подросли. Их новый диск уже в чартах.

— Что значит «местные»? — уточнил Чедвик, фиксируя названия.

— Из Лидса. Ну, и из окрестностей.

— Сколько всего было групп?

— Тридцать. Если хотите, могу вам дать полный список.

— Был бы вам очень признателен. — Чедвик толком не знал, чем эта информация может оказаться ему полезной, но нельзя было отказываться даже от самых мелких деталей. — Такие концерты организовывать, должно быть, нелегко.

— И не говорите. Мало того что надо сильно загодя бронировать места для групп, договориться об аренде, парковке, о временном жилье, туалетах, так нужно еще обеспечить электрогенераторы, транспорт и много всякой звуковой аппаратуры. А ведь есть еще охрана.

— Кого вы нанимали для охраны?

— У меня свои люди.

— Вы занимались такими вещами раньше?

— В меньшем масштабе. Такая у меня работа — устраивать концерты.

Чедвик нацарапал что-то у себя в блокноте, заслонившись от Хейса согнутой ладонью. Не то чтобы это что-нибудь означало, он просто хотел, чтобы Хейс подумал: это что-то означает. Хейс закурил. Чедвик открыл окно.

— Фестиваль продолжался три дня, верно?

— Да. Мы начали в пятницу, ранним вечером, а закруглились сегодня, еще до света.

— В котором часу?

— Последними играли «Лед Зеппелин». Они вышли около часа ночи, а закончили, скорее всего, часа в три. Предполагалось, что мы свернемся раньше, но были неизбежные накладки: плохо работала техника, ну и прочее в том же роде.

— Что случилось в три?

— Люди начали растекаться по домам.

— Прямо среди ночи?

— Их тут больше ничего не удерживало. Те, кто успел поставить палатку, видимо, отправились в лагерь прикорнуть на несколько часиков, но остальные разошлись. В поле было почти совсем пусто, когда на рассвете вышли уборщики. Да и дождь помог.

— Когда начался дождь?

— Думаю, примерно в полвторого ночи. Так, недолго побрызгал.

— Значит, когда играли «Лед Зеппелин», в общем было сухо?

— В общем да.

Ивонна явилась домой в шесть тридцать, вспомнил Чедвик, а значит, ей с лихвой хватило бы времени добраться из Бримли, если она там была. Что она делала между тремя часами и шестью тридцатью? Чедвик решил отложить этот вопрос на потом, пока не выяснит, была ли она в Бримли вообще.