Разведёнка с прицепом (СИ) - Манаева Ирина

Груда одежды в углу, удивительно, как ещё не унесли, и какие-то детские книжки, хотя отродясь в доме детей не водилось. Журналы, тетради, даже альбом Машин, в котором она когда-то малевала цветы.

— Антошка, хочешь посмотреть, как мама в детстве рисовала? — спросила, улыбаясь, и настоящее соединилось с прошлым. Она осторожно перебирала пожелтевшие от времени страницы, показывая неумелые незабудки и розы. А на одном из листов сохранилась её семья: мама, папа и она. Маша провела пальцами по пропахшим временем страницам и грустно вздохнула. Жизнь такая стремительная. Не успеешь обернуться, и она та самая баба Шура, которой нет. А в доме люди наводят порядок, перебирая вещи, которые хозяйке казались важными и ценными.

Светлана старья не жалела. Её бы воля, она бы выбросила и горсть фотографий, лежавших в нескольких пакетах, и старые ходики, которые сейчас явно были паралитиками, и цветастые платки, принадлежавшие бабе Шуре. Но Маша лишь покачала головой.

— Я оставлю.

— Это ж хлам! — не поняла Светка, держа в руках тетрадь с рецептами. — Всё в интернете давно.

— Кроме бабы Шуры, — ласково улыбнулась Маша, забирая из рук подруги тетрадь. — Вот и пригодится, когда с печкой воевать надумаю.

Чего они только не нашли, разбирая старые завалы, а уж чего найти не ожидали, так это клад.

Светка первая схватила невзрачный пакет, перевязанный веревкой, и намеревалась его сразу отправить в мусор. Старая обувь, в которой она ковырялась, была впору какой-нибудь деревенской моднице 50-хх, потому она особо не рассматривала, что там, отправляя в утиль.

— Да подожди, — перехватила свёрток Маша. — Вдруг что-то важное.

— Машка, ну что там может быть? Туфли Екатерины второй? — усмехнулась, качая головой, и потащила очередную пару из шкафа.

Маша осторожно развернула пакет, доставая из него ещё один, и так несколько раз. Уже и самой Светке стало любопытно, что же там такое спрятано. Это оказались старые лодочки на небольшом каблуке.

— Ну вот, я ж говорила, — победоносно кивнула Светка, обращаясь снова к шкафу. — Но на екатерининские не тянут, извини.

Маша задумчиво разъединила туфли, сложенные друг с другом, и увидела, что внутри что-то лежит.

— Да выбрасывай ты их, — Светка держала на вытянутой руке старую майку. — Носить будешь? — усмехнулась, отправляя ветошь в мусорный пакет. А Маша разворачивала меленький свёрток, в котором лежало богатство.

Глава 8

Пачка рублей, перетянутая резинкой и сложенная вдвое, лежала на ладони, и Маша не знала, как реагировать.

— Вот это наследство привалило! — обрадованно присвистнула Светка. — Может это, ну его вашу Кукевку, обратно в город? А там…

— Нет, — покачала головой Маша, нащупывая ещё что-то в пакете, и вытащила на свет золотые серьги с гранатовой вставкой. Маленький камешек, обрамлённый в оправу, даже в полутёмной комнате будто мерцал.

— Красота, — протянула Светка из-за плеча, забирая находку и внимательно рассматривая. — А вы дом собирались продавать. Кому-то бы такое досталось! У тебя мать вообще не смотрела ничего что ли?

— Не до того было, — медленно ответила Маша, не в силах оторвать глаз от серёжек. Она ведь знала их, очень хорошо помнила. Мать не снимала украшение никогда, сколько себя помнит Маша, и вот теперь они здесь. — Это мамины серьги, — поделилась информацией с подругой.

— Да мало ли похожих! — отмахнулась Светка, принимая драгоценность. — Красивые. На крайний случай продать можно.

— Нет, — испуганно забрала найденное Маша. — Это память.

— Ну вот когда ты видела их на матери?

Маша пыталась припомнить. Но точно она уже была взрослой. Вещь настолько стала обыденностью, что на такое и внимания не обращаешь. Она просто есть.

— Значит, варианта два. Или твоя мать была тут ещё, но тебе не сказала, или это другие серьги.

— Да, наверное, — нахмурив лоб пролепетала Маша.

— Спасибо за деньги, дорогая баба Шура, — обратилась Светка к прежней хозяйке, подняв голову к потолку. — Вашей внучке они очень пригодятся. — Видишь, как хорошо ревизию устроить. А если б я уехала? Ты б и не нашла богатство.

— Так ты выбросить хотела, не разворачивая, — напомнила Мария.

— Ну, — замялась Светка. — Может, и хотела, может и нет, — решила держать оборону, когда зазвонил телефон. — Муж переживает, не нашла ли я тут себе какого-нибудь Сеньку, — усмехнулась, выходя из комнаты и отвечая на звонок.

Маша завернула деньги обратно в пакет, раздумывая, куда бы спрятать такую большую сумму. Вообще странно, что у деревенской бабули в кубышке хранятся такие деньги. Но мало ли, Маша не знала о бабе Шуре почти ничего. Только что был в её жизни какой-то гармонист, с которым случилась беда, и однолюбка Шура осталась одна век куковать. Мать говорила, что бесплодна она, да кто знает. Не было суммы, чтобы в городе на ту пору обследования всякие пройти. Жива и ладно, а дети — не главное.

И пока Маша раздумывала, уместно ли взять деньги, вернулась Светка.

— Ладно, Машка, пора мне. Никому в обиду себя не давай, вернусь на следующих выходных, привезу чего-нибудь, может, продуктов. Ты пиши, звони, не стесняйся. А деньгами пользуйся.

— А вдруг они чьи-то?

— Конечно чьи-то, — фыркнула Светка. — Твои, как есть. Дом твой? Значит содержимое тоже.

— Не знаю, покачала головой Маша. — Странно это всё.

— Странно видеть тебя тут, — ласково продолжила Светка, глядя на подругу. — А это тебе за то, что жизнь мотает. — Надолго хватит хоть?

— Я не считала.

— Вот она Ольхова, — покачала головой Светка. — Тебе стыдно, давай я.

Она быстро выхватила у неё из рук свёрток, достала деньги и пересчитала.

— Ну вот, 325 тысяч! — обрадованно воскликнула Светка, и тут же покосилась в коридор. Мало ли кто услышит, потому добавила громче. — Больше этот дом не стоит.! — А потом вручила обратно деньги Марии. — Сама разберёшься, не маленькая, а мне бежать надо.

Чмокнула подругу в щёку, схватила сумку и на выход. Маша с Антошкой пошли провожать и махали вслед, пока машина, не посигналив, скрылась за поворотом. Краем глаза Ольхова заметила, как шевельнулись занавески в доме наискось, где жила Катерина, но делить с ней ничего не собиралась. А потом отправилась в дом продолжать с уборкой.

Если бы не Светка, работы было бы куда больше. А теперь осталось не так много. Засучив рукава, она вернулась разбирать шкаф, и вскоре во дворе стояли большие чёрные мусорные пакеты, которых насчитывалось восемь штук, и нуждались в вывозе. Но с этим придётся повременить, пока она не найдёт того, кто справится с этой работой.

— А хочешь, сходим с тобой на разведку, — предложила она сыну, смотря на себя в потемневшее от времени старое зеркало в деревянной оправе. Чёрные пятна пошли по отражающему полотну, но можно было разглядеть всё, что нужно. Лёгкое ситцевое платье по колено для жары, а на Антошке футболка и короткие шорты. На головы они надели одинаковые панамы, купленные как-то на распродаже, и Маша вспомнила, что у Эдика осталась такая. Если не выбросил, конечно же.

Выходя из дома, Маша поняла, что закрыть его не получится, надо сначала купить замок, а потом, прижав дверь древком от лопаты и повесив имеющийся замок, выбралась из калитки, надёжно подвязывая её тонкой бечёвкой, будто она могла сыграть хоть какую-то роль, и пошла искать хозяйственный магазин.

По пути ей встретился уже знакомый Сенька, расплывающийся в улыбке, и походка его сразу изменилась на франтовскую. Он смешно размахивал рукой, помогая себе идти, и глядел на Марию соколом. Рубашка мятая и не первой свежести, какие-то штаны с вытянутыми коленями, но вот представлял он себя явно этаким гоголем.

Маша обернулась, боясь вновь встать между возлюбленными, но Катерины нигде не было.

— Добрый день, — проскрипел он, как несмазанные качели, немного кланяясь, и Маша ответила.

— Здрасьте.

— Как поживается в нашей деревне? — решил поддержать светскую беседу, выходя на новый уровень. Теперь он был не Сенькой, а Арсением Ломовым. Это с Катериной можно попроще, а тут уже статусно.