Очерк жизни и идей Л П Карсавина - Б Ванеев

Смерть Бога свободна и потому полна, она является совершенной, законченной, достигающей такого последнего предела, на котором смерть сама уничтожает себя, наступает конец конца, и силой непрерывности в тайне Св. Духа полное конкретное отрицание восстанавливает отрицаемое, и это Воскресение. Действительность и полнота Воскресения обоснована в действительности и полноте Смерти. Небытие есть как процесс, имеющий конец, за которым возобновляется бытие. Но такой предел Смерти достижим только Богу. Человек через единение с Иисусом Христом причаствует Его Смерти и Воскресению. Для нас Воскресение означает возврат к бытию нашей земной жизни, чем гарантируется сохранение нашей эмпирической индивидуальности, и преображение ее или наше полное обожение в единстве (всеединстве) Сына Божия, Который есть двуединство Бога и человека, одно Я, сознающее Собою и Свое божество и Свое человечество. Подобным образом наше эмпирическое "я" сознает собой и свою надиндивидуальную разумность и свою индивидуальную телесность.

Человек - не Бог, поскольку становится Богом, поэтому творение должно быть понято как восхождение Бога к Самому Себе - от ничто до Его абсолютной полноты. "Бог творит нас для того, чтобы мы родились от Него" ("О Молитве Господней"). Сын Божий рождается, сразу имея в Себе всего Себя, сразу - как предвечный, нисшедший, воплотившийся, умерший, воскресший, сразу - как совершенный Бог и как творимый человек.

Абсолютное содержит в себе свое восхождение к себе, оно неизменно, но не потому, что не изменяется, а потому, что полнота его охватывает и содержит в себе все его изменения.

Смерть и Воскресение - не что иное, как божественная жизнь, Жизнь-чрез-Смерть, нескончаемая новизна, являющаяся из того, что каждый отдает себя всем и все становятся каждым. И обратно - действительность Смерти обоснована Воскресением. Не будь Воскресения, не было бы Смерти.

Всеединство

Догматы христианского вероучения представляют собой связное целое: независимые друг от друга со стороны определений, они обоснованы каждый в каждом. Историческая неодновременность их выявления лишь подчеркивает силу их внутреннего единства.

Христологический догмат о двух природах и двух волях в единстве Личности Сына Божия собственным и специфическим образом раскрывает учение о Троице и учение о творении. В Сыне Божием двуединство Бога и человека раскрывается как всеединство.

Сын Божий, по божеству Своему будучи одним, единым и единородным, Свое (ипостасное) от-личие от Первой ипостаси (Отца) осуществляет в том, что Его единство открывает себя и вообще существует только как множество своих моментов - индивидуальных людей. Единство абсолютно индивидуализируется в каждом своем моменте, так что вне моментов его просто нет. Это, во-первых, есть выражение Любви Бога и Его Смети в творении. Во-вторых, будучи одним, Богочеловек единственным личным образом, т. е. в собственном значении Сына Божия, индивидуализируется только в одном своем моменте - в человеке Иисусе Христе. Если Триединство есть принцип самосознания абсолютной Личности, то Всеединство есть принцип ее существования. Поэтому идея всеединства является основоположной для постановки любого вопроса, так или иначе связанного с проблемой личности, ее жизни, познания, деятельности и т. п. Помимо богословия и философии эта идея выступает как методологический принцип истории, социологии, психологии. Как абстрактная идея об отношении единого и многого она распространима на любые области знания. Активность догматического сознания не ограничивается сферой религиозности, но выходит за ее пределы и распространяется на все виды знания, так как задание ее в том, чтобы создать целостное христианское миропонимание.

Вопрос о всеединстве раскрывается Л. П. Карсавиным в "Noctes", "ПЕРI АРХОN", "О личности", "О бессмертии души", "О совершенстве". Вернее, однако, было бы сказать, что у него вообще нет работ, за исключением некоторых статей, посвященных частным вопросам, в которых бы не привлекалась эта идея в том или ином ее аспекте.

Идея всеединства усматривается Л. П. Карсавиным не из отвлеченных начал, а как конкретный образ обоюдной Любви Бога и человека и их жизни друг в друге как Жизни-чрез-Смерть.

Движимый любовью Сын Божий чрез смерть становится всеми, множеством Своих моментов, но так, что Сам является одним из многих и первым среди равных. В своем совершенстве каждый момент всеединства есть весь Богочеловек в его качественно-единственном, т. е. индивидуальном осуществлении. Имея в себе всю полноту богочеловеческого бытия, он - весь Любовь и, жертвуя собой, перестает быть, чтобы был другой: любовь конкретна. Он отдает себя другому и в нем - всем другим, как Бог - всем людям, как человек - одному Богу. И так каждый - каждому и всем, но именно поэтому переставший быть - воскресает, воскрешаемый ответной Любовью и ответной жертвой последующего - предыдущему и всех - каждому. Чрез Смерть и Воскресение Богочеловек есть каждый момент всеединства и все они сразу, и точно так же - каждый момент всеединства и все они - выше различия между бытием и небытием, всегда "есть и не-есть". Жизнь-чрез-Смерть есть принцип божественной жизни потому, что Бог, если бы не делал Себя подлежащим Смерти, был бы ограничен Своим бытием. Бесконечность Бога (Богочеловека) не в том, что Он не имеет конца (это была бы "дурная", несовершенная бесконечность), а в том, что Воскресением преодолевает Смерть, т. е. Свою и нашу завершимость.

Идея всеединства не есть нечто лишь умозрительно-представимое, она усматривается, хотя и несовершенно, в конкретной эмпирической жизни и, особенно, в жизни личности.

Личность - само себе тождественное "я" - существует только в своих конкретных "моментах" или - в конкретных актах жизни. Личность живет движется в своем времени или - по всей развернутой во времени последовательности своих моментов чрез их погибание и возникновение. Каждый момент есть весь "я" и любая их совокупность - весь "я", но каждый момент качественно отличен от каждого другого, отчего жизнь есть моя творящаяся новизна. "Я" - есть единство всех своих моментов, отдельно от них не существующее, но поскольку всех, значит, охватывающее их все - от рождения и до смерти. "Я" как законченное целое всей своей жизни и всего своего времени - одно и то же для каждого своего момента, чем обоснована тождественность "я". Ведь неизменна лишь законченная в себе полнота, которая в отрицании своем есть столь же неизменное ничто. Жизнь личности есть ее - в каждом моменте и в качестве его - возникновение и погибание, жизнь-чрез-смерть (другая жизнь нам неизвестна), поэтому личность в своем времени всегда "есть и не-есть". Поскольку личность актуализует себя в данном своем моменте - она есть как этот момент, и не-есть, поскольку все остальные ее моменты или уже деактуализованы (погибли) или еще не актуализованы (не возникли). Есть наше настоящее, не-есть наше будущее и прошлое. Отношение между "есть" и "не-есть" является динамичным. Во-первых, личность движется, последовательно актуализуя себя в своих моментах, так что каждый из них не-есть - есть - не-есть. Во-вторых, единство "я" и его тождественность самому себе в каждом моменте обеспечивает связь последнего со всеми остальными, на чем основана наша память, как и отдельные случаи предвидения будущего (в том числе и "научное предвидение"). В акте памяти и предвидения момент за счет собственной действительности в себе самом актуализует - воскрешает, хотя и неполно, другие моменты личности.

Личность есть живое всеединство своих моментов, индивидуальное для каждого человека, однако личность - не то же самое, что индивидуальность. Индивидуальность единственна, единична, выражена в характере и судьбе человека, люди различны между собой именно со стороны индивидуальности. В личности же своей человек раскрывается прежде всего со стороны общности с другими людьми: личность - социальна. Человек живет внутри общества, в историческом времени и в физическом пространстве. Вся сфера жизни личности есть сама личность.

Индивидуальное "я" само есть момент-индивидуация "высших", то есть имеющих над-индивидуальный объем, "я", или социальных личностей - семьи, народа, Церкви, человечества. Подобно тому, как вся личность человека актуальна всегда только в каком-то одном ее моменте (в конкретном акте жизни), социальные личности или над-индивидуальные единства актуальны только в конкретных людях, актуальны именно в составе сознания каждого человека, поскольку он переживает, как свою, жизнь данной социальной общности, живет ее интересами, говорит от ее лица и сознает себя ответственным за нее. "Я" человека - одно, но "пульсирует": то сужается до индивидуального "я", то расширяется, отождествляя с собой высшие. Помимо "горизонтального" движения по своему времени жизнь личности включает в себя "вертикаль" - жизнь чрез актуализацию в себе и как себя высших "я", последним пределом которых является единственное "Я" Богочеловека. По отношению к Богу Отцу есть вообще только одна-единственная Личность Сына, Богочеловека, раскрывающего Себя чрез Смерть во всех людях, но также и во всех "промежуточных" единствах, причем единственно-личным образом Богочеловек индивидуализован только в одном Иисусе Христе и только в одной социальной общности - Церкви. Индивидуальное следование индивидуальному человеку Иисусу Христу имеет целью единение с Ним в Его Личности.