Детство. Автобиография… почти. Книга первая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон» - Илья Андреевич Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Машина остановилась. Из нее вышел какой-то кавказец чеченской национальности и с явным акцентом азербайджанского стал нападать на меня с вопросами:
— Слюшай, дорогой, тэбэ мясо, водка, шашлык, яйцо, амлет, бигуди, прокладка надо?
Я вначале растерялся, но потом вспомнил, что торговый бизнес не моя стихия и поэтому крикнул дедушке:
— Тебе что-нибудь надо?
Дедушка перестал махать топором, посмотрел на чеченца и спросил у меня:
— Это кто?
— Быстропалатка от «Галины Бланка», с доставкой и установкой на дом.
— И что они хотят?
— Именно это они и спрашивают.
— А откуда мне знать, чего они хотят.
— Да нет, ты не понял, они предлагают разные услуги.
— Передай! Я на их услуги не согласен…
— Да не те услуги! Они продают разный хлам. Вот тебе что нужно?
— Лично я хочу электродрель, а то в косяке гвоздь выехал. Пора бы и закрутить.
— Понятно, а бабушке?
— Баба, ты чего-нибудь хочешь?
— Попить принеси!
— Попить попроси! — ответил, наконец, дедушка.
— А выпить у вас что-нибудь трезвое есть? — спросил я.
Турок наморщится, вспоминая содержимое черного ящика, и вскоре ответил:
— Трэзвого нэт, но вот поесть — есть.
Дальше пошла сплошная разговорная речь, но учитывая, что бабушка была глуховата на два уха, а дедушка на одно, беседа получилась забавной и очень напоминала испорченный телефон. Надо сказать, что особую роль в переводе дедушкиного сумбурного бормотания я сыграл просто блестяще. Помогло еще то, что чечен не слышал кроме меня никого (видимо тоже был глуховат на уши). Значит я стал переводить.
— Пить нет, есть будет?
— Есть будешь, баба?
— Раз пить нет, то и есть не буду.
— Не будет.
— Они говорят, раз пить у вас нет, то поесть они и дома смогут.
— А водка?
— Не, водка это пройденный этап, вот мартини…
— А «Памперс» никому не нужен?
— Памперс? Это интересно. Памперс надо?
— Надо паперс?
— Зачем мне второй паспорт? Мне и одного хватает.
— У нее уже есть один. Его на всю жизнь хватит.
— У них есть один на семью, так что до конца дней хватит и еще праправнукам останется.
— А мыло «Дуру», новое, пакупат будэтэ?
— Мыло «Дуру» нужно?
— Шило «Дуру» надо?
— Да, я сшила, но я не такая уж и дура, как ты думаешь, ишь ты, умный нашелся.
— Да, она сшила.
— Они говорят, что недавно одного в кустах пришили, но если вы предлагаете мыло, то для вас сделают исключение и просто повесят.
Чечен поперхнулся и уже более осторожно сделал следующее предложение:
— А мини-хренорезка вам не нужна?
— Мы будем брать минирезку?
— Майонезку берешь?
— Сам сошьешь! Ишь ты, умник! Принес бы ты в мае этот носок, не в жизнь не стала бы зашивать.
— Принес бы он в мае — не зашила бы, — высморкавшись в рукав, сказал дедушка и разрубил очередной пень.
— Ну, мужик, ты попал. Если бы ты приехал в мае, то тебя не пришили бы, а теперь, извини — готовь «Дуру» и пару «Памперсов».
Мужик хотел было сесть в машину, но потом передумал.
— До следующей деревни далеко?
— Деда, до деревни, сколько ехать? — крикнул я.
— Баба, сколько до деревни?
— Какой?
— Какой деревни? — спросил дедушка, разрубая очередной пень.
— До какой деревни вы хотите доехать?
— Крайней.
— Крайней с этой стороны или с той?
— С этой!
— До крайней, сколько ехать? — крикнул я.
— Сколько до крайней?
— По бурелому — восемь, по тропинке — десять — ответила бабуля, ей-то никто не сказал, что до крайней с этого конца.
На это-то я и рассчитывал.
— Пешком десять, по дороге пятнадцать — пояснил дедушка.
— Если ехать на машине — километров двадцать будет, а пешком все тридцать наберется, не меньше.
— Эх, раззудись плечо, размахнись рука… — пропел дедушка, подходя ближе.
— Это он о чем? — побледнел армянин.
— … ты пахни в лицо, ветер с полудня!
— Ну, все, — покачал я головой, — попался ты, мужик. Все-таки достал моего деда. Сейчас-то он тебе кирдык и сделает. Мой тебе совет — лучше разворачивайся и гони отсюда, да побыстрее, а то у нас в сарае мотоцикл стоит, а у дедушки права есть — догонит.
Араб прыгнул в машину, завел мотор, развернулся на пятачке площадью в один метр и рванул подальше от нашей глухомани.
А дед подошел ко мне, пощупывая остро заточенное лезвие топора, и спросил:
— А кто это все-таки был? Случаем, не твой друг с города?
— Ну, глухомань! — произнес я, махнув рукой и продолжив сбор урожая красных жуков
В гостях-то лучше!
Раннее летнее утро. Солнце уже давно выкатилось из-за ближайшей опушки леса и своими лучами пробудило землю.
Ближе к полудню, когда было достаточно тепло, я вышел из дому и, вдохнув свежий воздух, посмотрел на все это великолепие: заливисто пели соловьи, деревья нежно и незаметно качали ветвями, словно головой. У ног, справа и слева, в земле копались куры, ища съедобных червячков и жучков. За калиткой, у сарая, на привязи пощипывал травку молодой теленок, иногда жмурясь от солнца и отгоняя хвостом назойливых мух и других летающих насекомых, не дающих спокойно провести время.
Мысленно поприветствовав начавшийся день, я открыл калитку, ведущую в огород и, сев на скамейку, стал читать захваченную из дома книгу. Уже через некоторое время я был полностью охвачен ее увлекательным сюжетом и не замечал вокруг ничего: ни бабушку, которая несколько раз звала меня обедать, ни родителей, которые предлагали пойти с ними, ни друзей, пытавшихся оторвать меня от чтения.
Дойдя примерно до середины повествования, я, наконец, поднял голову. На чистое безоблачное небо вдруг откуда-то наплыли синие тучи и полностью закрыли солнце. Вокруг потемнело, хотя с утра было ясно и чисто. Вскоре подул ветерок. Вначале он был слабым, но с каждой минутой все усиливался и креп. Птиц не было слышно, да хоть бы они и пели — все равно шум леса заглушал все звуки. И вот через час-полтора полил холодный дождь, переросший в ливень. Пришлось идти в дом и продолжать чтение у окна — уж очень хотелось знать, что произойдет дальше.
Вдруг, некоторое время спустя, я услышал жалобное поскуливание. Сначала я удивился, но все же решил проверить, что это было. Обойдя все окна, я остановился у того, что выходило за дом, к сараю. Там я увидел своего пса Шарика, который был настолько ленивым, что целыми днями проводил в своей будке и даже ел там же. Но сейчас он почему-то стоял у своего домика на дожде и скулил.
