Похититель разбитых сердец - Эля Рин

людей смотрели на него и любили его, и временами я отстраненно думала, что, если бы не Валера, все эти образы никогда не родились бы. Хотя бы за это стоило сказать ему «спасибо».

Может, я бы вообще никогда не узнала, на что способна моя фантазия.

Как не знает лошадь, способна ли взять высокое препятствие, пока ее не пришпорят.

Громко хлопнув дверью подъезда, я запретила себе рефлексировать дальше.

Хватит.

Зарекалась же.

Снова будет болеть голова.

Снова мне будет плохо.

Надо просто перетерпеть… переждать. Еще пять дней, и он прилетит. А когда мы были вместе, все сомнения исчезали, испарялись под светом его улыбки. И, главное, боли не было. Пусть отпуск получится вдвое короче, чем ожидалось, мы все равно проведем его хорошо. Встретим Хеллоуин, вырежем зловещую рожицу на тыкве, будем пить кофе с корицей и…

Выйдя из лифта, я замерла, и все мысли об ущербной личной жизни тут же вылетели из головы.

Дверь в мою квартиру была приоткрыта.

Если бы это было романтическое кино, то по законам жанра через мгновение на пороге должен был нарисоваться Валера с букетом роз наперевес, рухнуть передо мной на одно колено и протянуть кольцо с неприлично огромным бриллиантом. «Любимая, выходи за меня замуж! – проговорил бы он. – Я тогда не смог прилететь, весь извелся и вдруг понял, что ты – моя жизнь. Поэтому я все бросил, прилетел в Ростов, примчался в Таганрог, вломился в твою квартиру и устроил такой вот сюрприз. Ты рада?»

Если бы это была комедия, то по законам жанра я должна была осторожно заглянуть в прихожую, а оттуда мне навстречу выпрыгнуть как минимум пятеро друзей с криком: «Яна-а-а-а! Мы подумали, что в последнее время ты слишком грустная и тебя нужно развеселить! Мы дарим тебе редкую морскую свинку курчавой породы, будем тебя развлекать всю ближайшую неделю, давай же ржать и делать глупости!»

Если бы это был фильм ужасов, то по законам жанра я бы, конечно, зашла в темную прихожую, попробовала нашарить выключатель, не нашла его на стене, сняла куртку и наощупь начала пробираться дальше в комнату. Если бы это была середина фильма, то в лицо мне, как пить дать, вылетела бы стайка летучих мышей или ворон с криком «невермор!», раздался зловещий скрип или звон разбитого стекла. А если бы дело двигалось к финалу, то, возможно, из шкафа бы вывалилось само древнее зло или голодный вампир.

Однако – к сожалению или счастью – жизнь не похожа на жанровое кино, поэтому я осторожно, одним глазком заглянула в прихожую, включила свет, быстро осмотрела дверь – она была целой, никаких следов взлома – и позвонила единственному человеку, обладающему ключами от квартиры, ну, кроме меня.

– Юрий Иванович, – сказала я, присев рядом с дверью и разглядывая язычок замка. – Простите, что поздно звоню. Вы сегодня, случайно, не приходили?

– Нет, – удивился Юрий Иванович, хозяин квартиры и милейший мужчина, который появлялся не чаще раза в месяц, никогда не ел мозг, сам вызывал сантехников и электриков и лишь просил периодически, чтобы если кто спросит, то я его родственница, а вовсе не снимаю тут. – Что-то случилось?

– Да я тут пришла домой, а дверь открыта. Причем я ее закрывала, когда уходила. Точно-точно. Может, замок чудит?

– Вряд ли, – судя по голосу, Юрий Иванович забеспокоился. – Ничего там не пропало?

– Не знаю еще. Сразу вам позвонила. Но дверь не взломана, так что…

– Яночка, ты, это, проверь, как там внутри… Если плохо все, то звони, буду полицию звать. А если на первый взгляд в порядке… То закрой дверь и езжай, ночуй, наверно, к друзьям или еще куда, если есть такая возможность, ладно? А я завтра сам приеду и замок поменяю.

– Ладно. – Я прикрыла глаза, вспоминая, как расположены выключатели. Не хотелось бы ходить по темноте, даже плюс-минус один метр, даже не в фильме ужасов. – Я вам перезвоню. Или напишу.

– Договорились. Буду на связи.

Я положила трубку, молча кивнула телефону и зашла в прихожую, на всякий случай оставив дверь открытой настежь. И даже подперла ее снизу тапочкой, чтобы пути к отступлению были открыты.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Молчание было мне ответом.

Сердце забилось часто-часто, но я выдохнула, взяла в руки себя и трекинговую палку наперевес, и отправилась исследовать квартиру.

Однако через десять минут увлекательнейшего аттракциона «почувствуй себя детективом, осматривающим предполагаемое место преступления» пришлось признать, что палку можно было оставить в прихожей. В шкафу не открылся ход в Нарнию и оттуда ко мне не ломились фавны с зонтиками, из сливов в ванной и на кухне не торчали щупальца воинствующих гигантских кальмаров, хаос на рабочем столе остался нетронутым, все вещи были на своих местах. Ни одного повода заподозрить неладное во всей гигантской студии двадцати семи метров общей площадью. Тогда я написала Юрию Ивановичу: «Тут все нормально, сейчас уеду, напишите, во сколько завтра встречаемся», – и вздохнула.

Мечты о горячем чае и запланированных на ужин варениках с вишней растаяли как дым. Придется переодевать мокрые носки, брать пижаму и ноутбук, тащиться вместо отдыха через полгорода к родителям – потому что давно обещала заехать, вот и повод совместить неприятное с полезным – и выслушивать от мамы нравоучения по поводу неправильной жизни.

Неправильной работы.

Неправильного хобби.

Неправильной учебы.

Неправильного Валеры.

Работа была удаленной, хобби «каким-то пугающим», учеба в магистратуре не слишком прилежной, а Валера вообще диавол во плоти. Именно так, через «и», с интонациями какого-нибудь «страдающего Средневековья»[3].

Собрав вещи в рюкзак и переодевшись, я еще раз осмотрела комнату, не нашла ничего необычного и ушла обратно в прихожую. Посмотрела на себя в зеркало… и нахмурилась. Протянула руку к стеклу и потрогала его, пытаясь вспомнить – была здесь трещина или нет? Из-под рамы в левом верхнем углу выползала тоненькая полоска, переливающаяся радужными бликами, если смотреть на нее под углом. Я наклонила голову в одну сторону, потом в другую. Трещинка то совсем исчезала, то вновь появлялась. И как я ее раньше не замечала?

Надо завтра у Ивановича спросить… Или не надо. А то решит еще, что я тут его зеркало побила. Заставит новое покупать. Я с досадой потерла переносицу. Терпеть не могу такие мелкие бытовые штуки. Вроде ничего серьезного, а засядут в мозгу как занозы и всплывают при каждом удобном случае.

Вот и теперь.

Сначала во время поездки на маршрутке: «Передавайте за проезд» (Яна, у тебя там на зеркале трещина).

Потом у родителей: