Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф

и достал с верхней полки металлический ящик, закрытый на кодовый замок. Ник набрал комбинацию и откинул крышку.

Разумеется, никакого «Ли-Энфилда» у него не было, зато был «Веблей-Скотт» сорок четвертого калибра. Ник неплохо стрелял, когда ты живешь на ферме, у тебя много свободного времени и доступных мишеней, да и отец настаивал, что мужчина должен уметь обращаться с оружием…

В дверь постучали. Ник, все так же с пистолетом руке, вышел и прихожую и отомкнул замок.

За дверью обнаружился Кларк, его сосед снизу.

Только это был какой-то неправильный Кларк.

Ник привык видеть своего соседа расслабленным, он постоянно валялся в шезлонге у бассейна, или расхлябанной походкой передвигался по району до ближайшего магазина, торгующего спиртным, или… пожалуй, в никаких других обстоятельствах Ник Кларка и не видел.

Но сегодняшний Кларк был трезв, резок в движениях, и, кажется, даже стал чуть выше ростом.

Вместо шлёпанцев — высокие армейский ботинки, вместо шорт — штаны с цифровым городским камуфляжем, вместо цветастой рубахи — серая майка, поверх которой Кларк нацепил бронежилет с разгрузкой. На каждом бедре Кларка висело по кобуре с пистолетом, а в левой руке он держал какой-то навороченный вариант штурмового карабина SA-80, направленный дулом вниз.

В правой руке у него был еще один бронежилет, и он швырнул этот бронежилет Нику.

— Рад, что ты уже не спишь, — сказал Кларк. — Надевай.

— Что вы делаете? — спросил Ник.

— Готовлюсь отрабатывать свои бабки, — сказал Кларк. — Довольно неплохие, должен тебе сказать. Что ж, счет выставлен, пришла пора его оплатить.

— Не понимаю…

— Тут нечего понимать, — сказал Кларк. — Надевай бронежилет, а потом я тебе объясню, что будет дальше.

— Вы кто вообще?

— Твой шанс на спасение, — сказал Кларк. — Ты нацепишь эту штуку ил мне тебе врезать, чтобы привести в чувство?

Надеясь, что потом ему все-таки что-то объяснят, Ник попытался втиснуть свое тело в бронежилет — гораздо более легкую и компактную версию, нежели тот, что был нацеплен на Кларка — но с непривычки у него не получилось.

— Не так, — смилостивился Кларк. — Я помогу. Но сначала сними майку.

— Зачем? — не сообразил Ник.

— Чтобы надеть ее сверху, — объяснил Кларк. — Пусть они лучше думают, что ты жирный.

— Кто?

— Те, кто будут стрелять, ориентируясь в первую очередь на цвет кожи, — сказал Кларк, помогая Нику влезь в бронежилет и что-то там подтягивая и застёгивая.

— Что происходит-то? — взмолился Ник, когда Кларк сделал шаг назад и хлопнул его по спине, давая понять, что процесс облачения закончен и можно надевать футболку.

— А так непонятно, что ли? — спросил Кларк. — В данный момент Австралия перестает быть колонией Британской Империи, превращаясь в захолустную китайскую провинцию.

— Но это же…

— Невозможно? — ухмыльнулся Кларк. — Невообразимо? Посмотри в окно.

Ник посмотрел в окно, но перспектива с его второго этажа открывалась так себе. Было видно только кусок улицы и кусок неба. И если по небу плыл дым, то улица выглядела, как прежде.

Если не смотреть наверх, можно было и не заметить прихода новой реальности.

— У вас телефон есть? — спросил Ник. — Мне надо позвонить.

— Родителям?

— Девушке.

Кларк ухмыльнулся, вытащил из кармана защищенный аппарат и передал его Нику. Ник повертел в руках этот кирпич.

— Он не работает.

— Надо же, — сказал Кларк.

— Тоже батарейки сели?

Кларк покачал головой.

— В тот момент, когда все снова начнет работать, станет понятно, что город взят, — сказал он. — К слову о техническом превосходстве британской армии. Военная доктрина Китая гласит, что китайская армия будет воевать традиционным для нее способов, навязывая свои условия армии противника. В реальности это означает, что они навяжут противнику именно тот метод, который считается для них наиболее комфортным. А все наши умные ракеты даже не взлетят.

Ник заметил на руке Кларка часы. Здоровенные, механические, древние, словно из магазина антиквариата. Они работали и показывали время.

Половина седьмого утра.

А снаружи все еще продолжало громыхать и дымить.

— Гарнизону конец, — констатировал Кларк. — Но в этой части города нам пока ничего не угрожает.

Ник отошел от окна и подобрал с кровати пистолет, который бросил туда во время переодевания. Проверил обойму, пощелкал предохранителем. Все заряжено и вроде бы работает…

— На твоем месте, я держался бы от этой штуки подальше, — сказал Кларк. — Или ты всерьез рассчитываешь отстреливаться от Двенадцатого экспедиционного корпуса Освободительной Армии Великого Китая из этой пукалки?

— Но…

— В городе уже наверняка действуют их ДРГ, — сказал Кларк. — И любой человек с оружием в руках будет для них законной добычей.

— ДРГ? — не понял Ник.

— Диверсионно-разведывательные группы, — пояснил Кларк. — И если эти ребята увидят тебя с оружием в руках, то…

— А если вас? — спросил Ник, покосившись на штурмовой карабин Кларка и на все остальное.

— Меня они не увидят, — сказал Кларк. — А если увидят, то это будет последнее, что они видели в жизни.

— Так вы объясните мне, что происходит?

— Да все просто, сынок, — сказал Кларк. — Мне платят за то, чтобы я за тобой присматривал. И в случае чего — вот как сейчас например — вывез тебя в безопасное место.

— И где сейчас безопасное место? — спросил Ник, зацепившись за последнее слово, хотя спрашивать, конечно, стоило о другом.

— Подальше отсюда, — сказал Кларк.

Ник еще раз убедился, что пистолет стоит на предохранителе, и, несмотря на предостережение Кларка, все равно сунул его за пояс. Кларк возражать не стал, только пожал плечами.

— А кто платит-то? — спросил Ник.

— Твой отец.

— Мой отец — фермер, — сказал Ник. — Живет всего в тысяче километров отсюда. С чего бы ему платить вам за мою защиту? Кому я вообще нужен, от кого меня защищать?

Кларк еще раз пожал плечами.

— Родительская любовь порой принимает самые причудливые формы, — сказал он.

— Я вам не верю.

— Ты можешь придумать для себя любую версию, которая тебя устраивает, — сказал Кларк.

Ник попытался, и у него не получилось. Он был обычный студент… выпускник, обычный парень, обычный человек, а его родители жили на ферме всего в тысяче километров отсюда. Конечно, они за него переживали, как и всякие хорошие