Каос и Бьёрнар. Олауг и Пончик - Анне Вестли

— Разве ты не знаешь, что космонавты всегда проходят медицинский осмотр, когда возвращаются из космоса? — спросил Бьёрнар. — Правда, мы ещё не вышли из корабля, так что ни для кого это не опасно. Эва засмеялась и ушла на кухню. Они поели и, одевшись потеплее, отправились в магазин. Каос был рад, что вернулся на Землю. Перед уходом они, по обыкновению, составили список того, что должны купить. Список был у Бьёрнара, в магазине он читал его вслух, а Эва с Каосом доставали с полок нужные продукты. То, что лежало на нижних полках, Бьёрнар доставал сам, не вставая с коляски.

Постоянные покупатели знали Бьёрнара, но человек посторонний, увидев его в коляске, иногда спрашивал:

— Что с тобой, дружок, почему ты не ходишь?

Случалось, за Бьёрнара отвечала Эва, но чаще он говорил сам:

— Врождённое ущемление спинного мозга. — Он столько раз слышал эти слова, что давно выучил их наизусть.

Бьёрнар не любил эти вопросы, куда лучше, если с тобой обращаются, как со здоровым человеком. Такое тоже случалось. Однажды в магазин вошёл незнакомец и стал озираться по сторонам. Увидев Бьёрнара, он подошёл к нему.

— Я первый раз в этом магазине, а ты, наверное, знаешь, где тут стоит консервированный горошек. Выручи меня, скажи, где искать.

— Горошек стоит с задней стороны второй полки.

— Спасибо большое, — сказал незнакомец и ушёл за горошком.

Бьёрнар был очень доволен, и Эва с Каосом порадовались за него. Но сегодня ничего такого не произошло. Они купили всё, что им требовалось, и пошли домой, а по пути зашли на спортивную площадку поиграть в мяч, который Эва захватила с собой. Бьёрнар играл, сидя в коляске: он ловил мяч и бросал его Каосу, а Каос — Эве. Несколько мячей Каос проворонил, но Эва с Бьёрнаром тоже поймали не все мячи, так что ему было не обидно.

Дома Бьёрнар посмотрел на "пульт управления" и вдруг сказал:

— А ведь они ничего не знают про нас.

— Кто они? — удивился Каос. Об их полёте в космос он уже забыл.

— Инопланетяне, конечно, — ответил Бьёрнар. — Те, что живут в другой галактике. Им неизвестно, что нам грозит война и мы нуждаемся в их помощи.

— Хочешь, я крикну им об этом, когда пойду встречать папу? — предложил Каос. — Если только звёзды не будут закрыты облаками.

Бьёрнар покачал головой.

— Нет, мы сделаем по-другому. Давай нарисуем наш полёт. Потом ты поднимешься куда-нибудь повыше, например на вершину горы, и бросишь оттуда наш рисунок. Может, инопланетяне увидят его. У них есть всякие приборы, чтобы наблюдать, что делается на Земле. Вы поедете в эту субботу в горы?

— Наверно, поедем, — сказал Каос. — И я поднимусь на вершину Высокой, только с папой или с мамой. Один я боюсь.

— Это можно, — разрешил Бьёрнар. — Когда я вырасту и у меня будет коляска с мотором, я сделаю из неё вертолёт и смогу сам подниматься на любые вершины.

И мальчики принялись рисовать. У Бьёрнара был большой альбом для рисования и много цветных карандашей. Они рисовали очень долго — сперва отдельно, а потом один большой общий рисунок. Каос изобразил на нём луну, звёзды и себя с Бьёрнаром, а Бьёрнар — их космический корабль и корабли инопланетян, которые прилетели, чтобы унести с Земли всё оружие.

— Ну вот, — сказал Бьёрнар, — мы сделали, что могли. Надеюсь, это поможет.

Он так устал, что прилёг отдохнуть, а Каос положил рисунок в большой пакет, который ему дала Эва, и стал ждать, когда за ним придут. Ждать ему пришлось недолго.

Сегодня за ним пришёл папа, у него был перерыв перед вечерним рейсом.

— До свидания, Каос! — сказала Эва. — Передай привет маме и спасибо тебе за сегодняшний день. Отдыхай, вы здорово потрудились сегодня.

По дороге домой Каос спросил у папы:

— А мы поедем в субботу в горы?

— Думаю, что поедем, — ответил папа. — Мама свободна, а у меня только один вечерний рейс. Надо съездить и отдохнуть. Поудим с тобой рыбу, побродим, а вечером посидим у камина.

— И будем рассматривать звёзды, и поднимемся на вершину Высокой. Хорошо, папа?

— А что тебе понадобилось на вершине? — удивился папа. — Разве ты забыл, как тяжело туда подниматься?

Папа с Каосом однажды уже поднимались на эту вершину, Каос тогда так устал, что обратно папе пришлось нести его на руках. Конечно, он удивился, когда Каос снова заговорил о вершине.

— Мне очень надо. — И Каос рассказал папе, как они с Бьёрнаром летали сегодня в космос, а дома показал ему рисунок.

— Ну что ж, по-моему, вы неплохо придумали, — сказал папа. — Я вам помогу.

— Это всё Бьёрнар придумал, — честно признался Каос. — Я только чуть-чуть.

К маминому приходу картошка у них уже была сварена. Мама разогрела рыбные тефтели, которые купила по дороге, а Каос тем временем вымыл салат. Мыть салат всегда поручали ему, он наловчился и мыл его очень чисто.

А после обеда Каос играл в прятки с детьми, которые жили на втором этаже Газетного дома, и так заигрался, что даже забыл об их с Бьёрнаром полёте в космос. Но папа не забыл об этом. Вернувшись из последнего рейса, он долго сидел и смотрел на рисунок. Каос с мамой уже давно спали. Они не знали, что папа поднялся в типографию, где работа кипела круглые сутки, и попросил разрешения снять фотокопию с рисунка. Ему было жаль, что рисунок пропадёт, когда Каос бросит его с вершины. Папа сделал несколько копий — себе, Эве и про запас. А вот зачем они ему понадобились, вы узнаете из следующей главы.

В горах

Наступила пятница. Каос любил пятницу, потому что она была непохожа на все остальные дни. Он, как обычно, утром приходил к Бьёрнару, но оставался у него только до полудня. В двенадцать часов Бьёрнар с Эвой уходили на тренировку, а потом готовились к приезду папы. Папа Бьёрнара работал в большом городе и приезжал домой только на субботу и воскресенье. И конечно, Бьёрнар и Эва с нетерпением ждали его приезда.

В эту пятницу у папы Каоса был только один вечерний рейс, и потому они прежде всего занялись уборкой квартиры. А потом стали печь хлеб. Папа любил сам печь хлеб.

Он затевал с тестом игру: бил его кулаками, как боксёр своего противника, мял, и после этого хлеб у него получался высокий, вкусный, с хрустящей корочкой. Папа дал Каосу кусок теста, и Каос тоже испёк хлеб. У папы получились три большие буханки, а у Каоса — одна маленькая. Когда хлеб остыл, папа положил одну буханку в хлебницу, а две другие завернул в бумагу и сунул в рюкзак.

К маминому приходу обед уже стоял на столе. При виде накрытого стола мама засмеялась.

— Я понимаю, чего вам хочется! — сказала она. — Ладно, я еду с вами, хоть и устала.

И папа с Каосом очень обрадовались, потому что иногда мама говорила:

— Нет, поезжайте без меня, я слишком устала и хочу побыть дома.

Каос стал укладывать свой рюкзак. Он привык делать это самостоятельно. Он взял с собой свитер, носки, тёплую майку, резиновые сапоги, плащ, кое какие игрушки и, конечно, маленькую буханочку, которую испёк сам.

Мама тоже уложила свой рюкзак. Незаметно от Каоса она спрятала туда торт, о котором он должен был узнать только в горах.

— Скорей, скорей, копуши! — торопил их папа. — Отправление через полчаса, а мне ещё надо заправиться.

— Иди без нас, — сказала мама. — Мы придём следом.

— Только не опаздывать! — предупредил их папа — Задерживаться нельзя, меня ждёт много пассажиров.

— Мы никогда не опаздываем, — сказала мама.

Папа ушёл, а мама с Каосом проверили, чтобы в квартире всё было в порядке — конфорки погашены, утюг и свет выключены, окна закрыты. Теперь можно было идти. Они вышли и заперли за собой дверь. От прохладного воздуха у Каоса защекотало в носу. Мама встретила на улице знакомую и заговорилась с ней.

— Только на минутку, — сказала она Каосу, и он заволновался.

Сколько раз бывало, что, остановившись на минутку, взрослые вообще забывали о времени. А ведь папа предупредил их, чтобы они не опаздывали, Каос потянул маму за руку — никакого результата. Он потянул сильнее.

— Сейчас, сейчас, Каос, у нас ещё много времени — отмахнулась мама, продолжая беседовать.

Но времени, очевидно, оставалось не так много, потому что потом им пришлось бежать бегом до самой станции.

— Мы опоздаем? — волновался Каос. Увидев из зала ожидания, что голубой автобус стоит на месте, Каос перевёл дух. Они с мамой сразу сбавили шаг, не спеша подошли к автобусу и заняли свои места. Мама кивнула папе, словно это был не папа, а просто хороший знакомый.

Каос сидел у окна, а мама рядом. Простояв целый день за прилавком в аптеке, она теперь отдыхала.

Автобус заехал за пассажирами в городские гостиницы и вскоре оказался набитым битком. Ехать по городу в сумерках было ещё интересней, чем днём. Уличные фонари причудливо освещали дома, витрины и пешеходов. За окном промелькнула длинная Главная улица, площадь, водопад и Газетный дом, в котором жил Каос. Громыхнув на мосту, автобус выехал за город.