Змеиный дом - Дмитрий Ласточкин

же. — прежде, чем ответить, Пётр молчал с полминуты и с некоторым отвращением на меня смотрел, будто раздумывая, не побегу ли я стучать на него прямо сейчас. А потом прошел вперёд, к ласкогорностаю и Сергею.

Мда, зря я это спросил, он явно теперь считает, что я уже строю планы как бы припасть к седалищу Офцы своим длинным языком. Он и правда длинный, я им до своей брови могу без проблем достать, но без раздвоенности на конце. Но я всё равно не буду его использовать для такого ни в прямом, ни в переносном смысле, а стучать на кого-то… Фэ. Я вообще стукачей не люблю, и сам им становиться не собираюсь. Но было же интересно! Вот и спросил…

Столовка оправдала мои ожидания — была чуть ли не копией заводской, где я некоторое время работал (в цехе, а не в столовой). Столы человек на восемь-десять, погрызенные алюминиевые ложки, старая посуда со сколами, а еду себе набираешь на подносы самостоятельно. Ну, поварихи тоже помогают, только лучше б они это не делали. На заводе поварихи хоть и были те ещё грымзы на вид, но они хотя бы радовались и улыбались из-за того, что их еду (а она была вкусной) с удовольствием набирают и жрут. А тут так смотрят, будто я у них последний кусок хлеба отбираю! Вот чё ты, корова, пялишься с перекошенной рожей?! Ты же с детьми работаешь, а не с преступниками, осуждёнными за массовые убийства. Повариха и в самом деле была коровой, двухметрового роста и такая же в талии, а рожи-то какие злобные корчила!

С трудом набрав себе еды на поднос (пюре, две котлеты, салат из зелени и стакан молочного какао), я кое как дотащил всё это до стола «своего» класса и уселся там с краешку — ни хищники, ни травоядные к себе не пускали, сдвинувшись боками и недружелюбно смотря на меня. Ладненько, я не гордый, я и сам пожру.

-Светочка! — тут же подскочила Лидия Николаевна. — Я должна тебе сразу сказать! Мы все понимаем, правда, дети, что ты у нас нуждаешься в добыче. Я хоть и не с хищным происхождением, но тоже понимаю и принимаю такое. Так что раз в месяц ты можешь подать заявку мне — и тебе выделят кролика или курицу, которую ты сможешь съесть.

-Хорошо, Лидия Николаевна. — я улыбнулся в ответ. Это правда хорошо! Эта вся еда — приятная на вкус, но чего-то в ней было такое, что не насыщало полностью по сравнению с теми же крысами. Может, нужны были тушки целиком, с шерстью и когтями, чтоб насытиться, а может, ещё что.

-Но для этого тебе надо хорошо себя вести! Плохим детям подарки не положены! — скорчила строгую гримаску Офца и погрозила мне пальцем.

-Я запомню, Лидия Николаевна! — я кивнул, а со стороны хищников послышалось разочарованное фырканье.

-Ну всё, кушай, милая. А как покушаешь — Настенька, можешь отвести Светочку в комнату? Вы будете жить вместе, у вас же ещё есть свободное место, да?

-Конечно, Лидия Николаевна! — улыбнулась во все зубы зайчиха, выражая восторг и полное согласие.

-Ну вот и отлична! — Офца ушла ко «взрослому» столу.

Как только она ушла, Настя сразу же перестала улыбаться и посмотрела на меня таким взглядом, будто хотела увидеть меня разделанной на порции в своей тарелке. Она, как и остальные «травоядные», к моему удивлению, трескали котлеты без всякого стеснения, да ещё и за добавкой ходили. Ну и кто тут хищник?

Как специально, крольчиха быстро съела свою порцию, отнесла посуду — и стала надо мной, сверля злым взглядом и громко сопя. Под таким надсмотром я с трудом заглотнул остатки еды, выдул одним махом какао и быстренько отнёс посуду. Ну как быстро — полы тут были каменные, ещё более скользкие, чем линолеум, так что я полз изо всех сил со скоростью в три сантиметра в минуту. А крольчиха шла рядом и даже не подумала помогать, только становилась всё злее.

Потом, видимо, она всё же поняла, что чем быстрее это всё пройдёт, тем лучше для неё же, поэтому подхватило левой рукой меня, а правой мою сумку — и помчалась в спальню. В большой, длинной комнате стояло десяток кроватей, рядом с которыми были тумбочки. На входе было несколько шкафов с верхней одеждой и четыре стола, за которыми можно было учиться или ещё что-нибудь делать. Крольчиха принесла меня к самой дальней кровати, в углу, куда даже свет из окна не падал и на которую явно никто из других обитательниц этой спальни не позарился, буркнула «это теперь твоя», бросила на кровать меня и сумку и умчалась, аж уши у неё назад заломило. Быстро распихав свои немногочисленные пожитки — полицейские оказались сердобольные, за неделю притащили мне всякие вещи типа расчёски, зубной щётки и некоторых вещей, я вернулся в класс, а то время поджимало.

Потом снова уроки, а после них меня направили к школьной медсестре — та была одновременно и учительницей биологии, так что днём вела уроки. Молоденькая девушка-человек быстро меня осмотрела, записала, что температура у меня в порядке, зубы все на месте, а чешуя нигде не шелушится, и отправила мыться — тут были душевые и даже бассейнчик, хотя, как сказала мне всё та же медсестричка Аня, его никогда не наполняли водой.

Помывшись в одиночку под душем в общей душевой (блин, снова завод напоминает! Завод по воспитанию сирот прям!), я стал смотреть на себя в зеркало. Тут был совместный санузел — туалетные кабинки, отгороженные ДСП, перед ними умывальники с зеркалом, а у края раковин был проход в душевую. Так вот у входа одну из стен занимало второе зеркало, огромное, от пола до потолка. Не знаю, зачем оно такое, может, чисто для девочек поставили, потому что у парней такого не было. Ну да ладно. Помывшись, я остановился перед этим зеркалом и стал себя рассматривать в нём.

Змеиное тело сантиметров в двенадцать-пятнадцать толщиной и длинной в метр шестьдесят семь сантиметров от макушки головы до хвоста. Но вертикально держаться может едва ли треть, максимум половина, и то это уже сильно напрягает. Бледная человеческая часть, не особо шире змеиной. Абсолютное отсутствие груди, что неудивительно в таком возрасте. Тонкие ручки с длинными тонкими пальцами. Узкое, уже человеческого, лицо в виде плавного овала. Тонкие губы бледно-розового цвета. На голове — лёгкий чёрный пушок волос,