Тринадцатая ночь - Алан Гордон

— Выбор не хуже прочих.

— Да уж, не хуже. Так, тут есть еще новый плащ. Подбитый овчиной и отороченный лисьим мехом. Я устроила в нем несколько потайных карманов. Тебе понадобится денежный пояс?

— Нет, у меня есть.

— А что с твоей обувкой?

— Пока в приличном состоянии.

— Тогда обойдешься. На, примерь новый нарядец.

Плащ был черный, с большим капюшоном. Я накинул его на плечи и прошелся.

— Да не вышагивай ты, как солдат, — заметила Агата. — Купцы обычно выглядят усталыми. Они вечно сутулятся и то и дело проверяют, на месте ли их кошельки, ведь живут-то они только ради денег.

Я слегка сгорбился и закутался в плащ, как черепаха в панцирь. Агата с оценивающим видом обошла вокруг и накинула мне на голову капюшон.

— Много ли времени займет дорога? — спросила она.

— Наверное, дней десять.

— Тогда перестань бриться, — посоветовала она. — К тому времени, когда ты доберешься до места, у тебя отрастет приличная бородка. Похоже, она будет седой.

— Да, жизнь моя клонится к закату. Милая Агата, обещай, что будешь ждать меня.

— Ах, Тео, я уже давно дала обет другому. Но ты всегда будешь вторым в моем сердце.

— Я ценю такое соперничество, как высшую похвалу. Доброй ночи, сестра.

Покинув костюмерную, я отправился на кухню, чтобы выпросить какой-нибудь еды, оставшейся от вечерней трапезы. Новости, разумеется, уже разнеслись повсюду, и мои старые приятели пришли пожелать мне удачи. Многие из них давно вышли из игры и теперь делились секретами мастерства с подрастающей сменой. Трудно сказать, завидовали они моему новому заданию или считали меня безумцем.

При свете тонкой свечи в моей келье я собрал две большие седельные сумки. Настроенный оптимистически, я взял с собой весь мой шутовской реквизит: кто знает, куда меня занесет после этого рискованного предприятия? Потом достал из-под тюфяка залежавшееся в ножнах оружие. Вытащив меч, я тщательно осмотрел его и немного помахал им для проверки. Меч показался мне странно тяжелым, а давно не тренированные руки и плечи сразу пожаловались на необычное напряжение. В лучшие времена я слыл приличным фехтовальщиком, но все лучшее кануло в далекое прошлое. Оставалось лишь надеяться, что мне не придется обнажать клинок.

Я закрыл сумки, поставил их на пол и прилег на лежанку. Повернувшись на бок, я глянул в окно. Взошла почти полная луна, и яркие звезды щедро усыпали небо. Хотелось бы, чтобы горизонты оставались ясными, по крайней мере, пока я не пересеку Адриатику. Зимние переправы и так достаточно опасны, даже в хорошую погоду. Мне вдруг захотелось помолиться, но я подавил это желание. Следовало ожидать, что моим молитвам будет оказан заслуживающий их прием, поскольку каждый прожитый день был лишь очередной отсрочкой поджидающего меня адского пламени. Потом мысли мои устремились в минувшее, и перед моим мысленным взором прошла череда давних знакомых: покойный герцог и здравствующая герцогиня, толстый пьянчужка и тощий смехотворный рыцарь, пылкая графиня и удачливые близнецы, а также чернобородый злодей, управляющий их судьбами. Да и мне самому надо опасаться его. Поежившись, я провалился в сон.

Через мгновение (или мне так показалось?) раздался утренний петушиный крик. Превозмогая себя, я встал и прошелся по ледяным плитам пола. Меч покоился на поджидавших меня дорожных сумках. Я прицепил его к поясу и стал похож на дворянина.

Дотащив сумки до конюшни, я увидел, что брат Деннис уже суетится, разводя огонь в кузнице. Он поднял мои дорожные сумки, словно перышки, и закинул их на спину Зевса, отчего сонный жеребец дико заржал и заартачился, молотя воздух копытами. Ободряющий прищур Денниса ни на йоту не прибавил мне уверенности.

Я забрался по лестнице в костюмерную, где на утреннем морозце поджидала меня сестра Агата, греясь в первых лучах солнца. Она вручила мне дорожную одежду.

— Давай-ка, примерь наряды, — приказала она.

Я послушно пошел за ширму и переоделся. В дополнение к мечу я спрятал в рукав кинжал, засунул за голенище довольно большой нож, а потом, ссутулившись, изобразил изнуренного странника, что, честно говоря, не стоило мне совершенно никаких усилий.

— Благословите утомленного скитальца, — нараспев произнес я с немецким акцентом.

— Да поможет тебе Господь побыстрее завершить путешествие, — серьезно ответила Агата и, к моему удивлению, обняла меня и нежно похлопала по щеке. — Возвращайся, старый греховодник, и продолжай искушать меня.

И быстро отвернулась, чтобы я не увидел ее слез.

Деннис критически осмотрел меня, когда я явился к нему в новом обличье.

— Ты выглядишь заурядно, — сказал он. — Совершенно не похож на себя.

— Так и задумано, — ответил я.

Он помог мне сесть в седло и, быстро сориентировавшись, схватил узду, когда Зевс попытался сбросить меня.

— Таких скакунов можно полюбить за одну только бьющую через край жизненную силу! — тяжело дыша, воскликнул он, с трудом удерживая гарцующее животное. — Видишь, он уже рвет и мечет!

— Но порвать и разметать ему не терпится именно меня, — завопил я, сумев, однако, перехватить поводья и резко натянуть их.

Жеребец дал задний ход к воротам конюшни и едва не разнес их, но все же сообразил, что я крепко держу повод и ему лучше делать то, что мне хочется.

— Похоже, поездка обещает быть забавной, — мрачно предсказал я.

— О да, эта коняга поддержит твой дух, — сказал Деннис. — Хотелось бы пожать тебе руку на прощание, но пока тебе лучше не отвлекаться от Зевса. Счастливого пути, Тео.

Бойкой рысью жеребец помчал меня во двор Дома гильдии. Там Никколо проводил с группой новичков утренние акробатические занятия. Он махнул мне рукой и тут же изобразил трясущуюся старческую походку, не преминув наткнуться на стоящее рядом ведро. Я одобрительно кивнул и проследовал дальше. Проезжая мимо трактира, я бросил на него горящий желанием взгляд, но заведение еще не открылось.

Перед самым выездом из городка случилось нечто интересное. Меня приветствовал едущий мне навстречу всадник.

— Эгей, сэр Валаам! — воскликнул похожий на трубадура молодой наездник, восседающий на прекрасном гнедом жеребце. Разумеется, он не был трубадуром, поскольку наряд его отличался богатым убранством и любому из нашей братии стоил бы, наверное, полугодового жалования. Он подъехал ближе. — С чего вдруг ты решил сменить осла на лошадь?

Его приветствие насторожило меня. Я использовал имя Валаам всего однажды, во время странствий по Умбрии. В конце концов я узнал всадника. Молодой де Бернадон, сын зажиточного торговца из тех краев. Я познакомился с ним несколько лет назад, и с тех пор мы иногда сталкивались от случая к случаю.

— Какая встреча, месье Франческо, — сердечно приветствовал я его. — Неужели вы наконец-то решили вступить в гильдию?

— Увы, нет, — сказал он. — Отец запретил мне. Зато разрешил съездить посмотреть на Праздник дураков, устраиваемый мастерами. Он сказал: «Это моя последняя поблажка твоим юношеским причудам». Только не говори мне, что ты уезжаешь.

— К сожалению, это так, — ответил я. — Новое назначение. Шуты не выбирают свои дороги и должны отправляться туда, куда их зовет фортуна. Но и без меня вас ждут здесь распрекрасные развлечения.

Глянув на меня с печальным сомнением, он спешился и подошел к моему коню.

— Но откуда взялось такое великолепное животное? Помнится, раньше ты странствовал на своих двоих.

— Великодушный дар богатого покровителя. Он прозвал коня Зевсом за молниеносную скорость и капризный нрав. Правда, до сих пор я видел, как он проявлял свою удаль лишь перед кобылами.

Франческо обхватил руками голову жеребца. К моему удивлению, Зевс стоял смирно. Юноша глядел ему прямо в глаза.

— Хорошо служи своему хозяину, — напутствовал он коня. — Он повидал за свою жизнь гораздо больше тебя и заслуживает пристойного путешествия. Относись к нему с почтением, ибо он мой друг. И тогда Господь будет охранять вас в пути.

Завершив это благословение, он подошел ко мне, и мы обменялись рукопожатием.

— Бог в помощь, старина Валаам. Заглядывай на обратном пути к нам в Ассизи, и мы всласть поболтаем.

Он вскочил на своего коня и продолжил путь. Задержавшись под аркой караульной башни, я постучал в дверь. Выглянул сонный стражник.

— Рановато ты поднялся, Тео, — заметил он.

— Молодой трубадур, проехавший здесь пару минут назад, не из нашей братии, — строго сказал я. — Сообщи о нем кому следует. Скорее всего, вреда от него не будет, но все же лучше поостеречься.

— Ладно, Тео. Все передам.

Я поблагодарил его и уехал. Самое удивительное, что Зевс успокоился и вез меня вполне послушно. Кто знает, может, и правда напутствие Франческо возымело действие? Могу только сказать, что некоторые люди знают подход к животным.

ГЛАВА 3

Дурость, сэр, гуляет повсюду, как солнце, и везде светит.