Тайм-аут - Рейн Елена

– Адрес скажи, – голос Кирилла прозвучал как гром среди ясного неба.

Выдохнув адрес, Валерия ждала комментария. Как же без него? Она даже знала, что он скажет.

– Плохой район. Да и дом оставляет желать лучшего, нет сигнализации и камер. Ищи варианты лучше.

Не предложил, а приказал. Он в этом мастер.

– Других не было, – в тон ему ответила Валерия.

Отмечая в зеркале, как сжались губы мужчины в тонкую линию, Лера скривилась. Сам себя корил, что начал разговор? Конечно.

Через пятнадцать минут они были на месте. Всю дорогу общались на нейтральные темы, что немного успокоило девушку. Закрыв дверцу, Валерия подошла к Андрею Ивановичу и проговорила:

– Хорошего вам дня и не болейте!

– Ой, ну теперь можно. Если ты рядом, то можно позволить себе расслабиться, – на слова мужчины Валерия улыбнулась, отвечая на крепкие объятия мужчины. Он отступил и поднял палец. – Ты, Лер, прислушайся к совету Кира. Не самый хороший район выбрала.

– Спасибо. Я буду искать.

Девушка обернулась, наблюдая, как Кирилл достал ее чемодан из багажника и поставил перед ней.

– Спасибо, – на автомате выдохнула женщина, желая поскорее забрать, но случайно коснулась руки мужчины.

Ток прошел по пальцам. Лера поспешно убрала, хватаясь за боковую ручку, переворачивая, чтобы нести его боком. Смотреть на мужчину не стала, ей хватало прожигающего взгляда, которым опалял ее тело Ярцев. Она сильнее сжала ручку и поспешила к дому. Приложив ключ к домофону, Валерия позволила себе обернуться. Машина как раз отъезжала.

«Что не делается, то к лучшему! Зато теперь она не будет переживать о случайной встрече с соседями. Все закончилось», – решила она и вошла в подъезд, реагируя на громкий хлопок от двери.

Непривычно, но больше всего удивило, что она попала в темноту. Лампочки не реагировали на движение, к чему она привыкла. И это сейчас утро, а что будет поздно вечером? Решив, что подумает об этом позже, Валерия начала подниматься по лестнице.

В небольшом помещении, оборудованном под кафе-столовую, было прохладно. Из открытых окон задувал освежающий ветер. Как раз то, что нужно. Валерия после насыщенного утра забежала перекусить. Только сидела она одна, в пятом часу желающих перекусить не оказалось.

– Здравствуйте, Валерия… – голос, как воспоминание в памяти, возник из ниоткуда. Женщина подняла голову, всматриваясь в фигуру мужчины, направляющегося к ней. Анестезиолога, с которым теперь работала на операциях.

Николай Коршунов, как неприятно ей было осознавать.

Его она хорошо запомнила. Тогда на свадьбе он любезно разговаривал с ней, а потом… отказался участвовать в операции, и ей пришлось использовать кетаминовую анестезию. Те пять минут в операционной она никогда не забудет.

– Я не буду участвовать в этом… абсурде, – заявил Коршунов, избегая ее взгляда. – У нее нет шансов, а мой брат… умирает. Я считал, что именно он здесь лежит, поэтому пришел.

– Вы отказываетесь? – тогда Лера была удивлена. Ей в голову не могло прийти, что на операции можно встать и уйти по личным обстоятельствам. Немыслимо.

– Да, раз вы так поступили с моим братом, то и я… должен с вашей сестрой.

Она несколько секунд смотрела на спину мужчины, удивляясь его жестокости. Но тем не менее сложная операция прошла успешно, в чем она не сомневалась.

И судьба их вновь столкнула…

Ярцева смотрела на мужчину и хмурилась. К ее сожалению, Николай работал анестезиологом в медицинском центре и участвовал в операциях. Это беспокоило. Сегодня, когда увидела его, она расстроилась. Работать с ним желания не было.

– Я вас слушаю.

Мужчина осмотрелся по сторонам, оценивая, кто может услышать, и подошел ближе, уперевшись телом в стол.

– Я бы хотел с вами поговорить.

– Сомневаюсь, что у нас есть темы для обсуждения.

– Мы теперь работаем вместе, и я бы хотел подружиться с вами.

Стиснув зубы, Валерия повела головой. Это же надо…

– Не считаю необходимым, а в данном случае… неприемлемым.

– Мы будем работать в операционной, поэтому…

– Должны быть профессионалами, – отчеканила Ярцева и поднялась, понимая, что салат уже не осилит, пусть он был единственным, что она себе взяла в кафе. Просто понимала, что нужно что-то перекусить, но не судьба.

– Валерия, я бы хотел объяснить свой отказ в тот день…

– Разве это возможно? Что вы можете объяснить мне?

– На меня давили родственники, и я не мог…

Не желая слушать, Валерия сделала шаг к мужчине и ледяным тоном отчеканила:

– Знаете, мне вот не хочется слушать от взрослого человека, мужчины, о том, что он что-то или кого-то там боялся. Страх – это эмоции, в вашем случае трусость. А раз мы решили, я предлагаю прекратить разговор и выполнять свои профессиональные обязанности, хотя в ваших я сильно сомневаюсь. У меня нет уверенности, что вы в силу каких-то своих проблем не оставите нуждающегося пациента на операционном столе, даже больше – я буду ожидать этого. Вашей трусости.

– Я… понимаю, что виноват и…

– Да? – Валерия усмехнулась. – А на разбирательстве вы заявили, что мы с вами выпивали в столовой, ожидая жениха и невесту, и когда произошла трагедия, мое нетрезвое состояние не помешало мне провести операцию. Вы, конечно, себе этого не позволили.

– Простите. Но… все ведь завершилось хорошо.

– Не благодаря вашим стараниям! – с презрением бросила Лера, вспоминая травлю, тот спектакль, что устроили ей после операции, как только похоронили парня. – Лишь показания нейрохирурга из Москвы, которого вызвали для обследования пациента, смогли доказать мою невиновность и подчеркнуть профессионализм.

– Валерия, меня попросила тетя. Я бы никогда не обидел сестру Тамары. Это недопустимо, – с волнением начал Коршунов, нервно выкручивая свои пальцы.

– Это понятно, что попросили… – отмахнулась Ярцева и взяла поднос, но слова мужчины остановили ее:

– Как она? Я до сих пор не нахожу себе места. Да, я слаб, но… мне не все равно. Тамара много для меня значит.

Как же хотелось закричать, сказать все, что думала, но женщина сдерживала себя. Он этого не стоил. Трус. Еще намекает на чувства к ее сестре. Подлец. Хватает же наглости.

– Не поздно интересуетесь?

– Я только со стороны могу наблюдать. И, мне кажется, ей плохо, – с обвинением заявил Коршунов, будто и в этом виновата Валерия.

– Так спросите у нее и будете знать.

– Но я…

– Конечно, вы же боитесь, – бросила Валерия и направилась к выходу, не забывая оставить поднос в окне для приема тары.

По коридору Ярцева шла быстро, стараясь отвлечься от гнетущих воспоминаний, ощущая осадок после разговора. Вот же не повезло! Тридцать три несчастья на ее голову. Но откуда ей было знать, что именно здесь работает брат Вадима? Конкретно в этом медицинском центре из всех семи филиалов.

Не хотелось ей находиться рядом с ним и проводить операции. Ох как не хотелось! Это ведь Коршунов.

Эту семейку Валерия не переваривала. Той операцией она разворотила змеиное гнездо опасных ядовитых змей.

Открыв дверь в свой кабинет, который не закрыла, оставив техничке для уборки, Ярцева прошла до окна и некоторое время наблюдала за детьми на детской площадке. Напротив находился жилой дом.

Привлекла внимание маленькая девочка в светло-зеленом весеннем комбинезоне. Она смешно ходила, как медвежонок, переваливаясь в разные стороны своими короткими ножками по песочнице, и ковыряла лопаткой песок. Притом работала с таким усердием, что Лера невольно улыбнулась. По возрасту малышке было примерно три года.

«И моей дочери бы было столько…» – мелькнула мысль у нее, отчего стало не по себе.

«Было бы» – как жестоко звучит. А ведь она так ждала, страстно желала этого ребенка, но все не получалось. И вдруг… с вечными сменами и внезапной болезнью только на втором месяце беременности поняла, что в положении. Кирилл тогда на три месяца уехал в командировку. Она сразу же хотела рассказать, поделиться, но в тот момент он не выходил на связь, а после женщина решила сделать сюрприз на Новый год.