В мареве атолла - Герман Чижевский

- Удивительное дело,- заявил за завтраком Холт,- ваш питомец, мистер Кэйл, должно быть, всю жизнь провел среди людей. Рано утром, когда вы все еще спали, я приветствовал его словами: "С добрым утром, сэр! Как вы изволили почивать в вашем будуаре?!" Он выставил из воды оба глаза на стебельках, как какая-нибудь химера из сновидений перепившего черта, и с минуту проницательно изучал меня. На нем такой первосортный глянец!.. Преуморительный тип! Я предложил ему жевательную пастилку с запахом прокисшего торта - нет, он категорически отказался. Он выловил ее в воде и, захватив этак щупальцем, как бы случайно выронил за край бочки... Эй, послушайте, кок, вы не забыли накормить нового приятеля мистера Кэйла? Какого он мнения о вашей стряпне, Грегори? От возмущения он еще не покинул бочку? Я опасаюсь за его желудок. Ведь вы склонны все недоваривать.

- Нет, сэр, не забыл. Наш гость остался доволен, он с аппетитом убрал с десяток жирных селедок слабого посола, вымоченных в воде, и сделал заявку на вторую порцию. Тогда я дал ему свиной окорок, над которым он трудится и по сей час.

- Господи,- вырвалось у Холта,- святой мученик! Постарайтесь не доконать его, мистер Грегори. Воздерживайтесь от копченостей. Ну, с благословения божьего, действуйте.

А в это время в грязной тесноте трюма два приятеля - Рюпи и Клюни, слегка пошатываясь и потому снедаемые житейским нерассуждающим любопытством, топтались у бочки с кальмаром со свечой в руках. Оба молчали, вглядываясь в странные зрачки головоногого. Было что-то в полупризрачной глубине их, в пристальном, направленном на них, казалось, осмысленном взгляде, нечто, что словно завораживало и расслабляло. Слегка поташнивало и немного клонило в сон. Клюни медленно со вкусом зевнул. Рюпи перевел взгляд на спутника. Полуосознанные призрачные бледные образы возникали перед глазами в свете огарка свечи, пугающе надвигались из темноты трюма, дико гримасничая, и, полуоформленные, отступали и расплывались.

- Экое бесовское наваждение..,- пролепетал Рюпи, и по спине его побежали мурашки,- и все корчатся, извиваются...

Приятели приутихли. Кальмар не спускал с них два своих телескопа, словно два спаренных орудийных ствола с наведенным в их головы прицелом. Из глубины подсознания поднимался бессмысленный страх.

- Уйдем отсюда,- почти жалобно выдавил Клюни, дотронувшись до руки приятеля.- Нехорошее это место. В этом чудище сидит дьявол.

- Вернемся к вопросу о змеях,- объявил после завтрака Уэнделл.- Надо на что-то решиться в этом смысле: останемся ли мы здесь или переправимся в другое место? Я за то, чтобы найти место поспокойнее...

Но и на новом месте с ними случилось то же самое.

Через час после очередной неудачи с отловом змей члены экспедиции вместе со шкипером Холтом при молчаливой поддержке Марби Кэйла приняли решение вернуться на атолл.

"Аргонавт" медленно шел узкими, зловещими проливами, где волны прибоя вскипали пеной, кружась и прорываясь поверх коралловых отмелей. В этих природных лабиринтах с заманчиво теплой водой один неверный или чрезмерно поспешный поворот штурвала мог отправить шхуну на дно. Тут и там мы замечали выставленные над водой треугольники плавников акул. Плоские, смятые обручи островов с белоснежными пляжами кораллового песка царапали у горизонта золотые волокна облаков синей щетиной пальм.

Ленивый покой, покой довольства и безразличия, как пьянящие испарения, поднимался от теплого океана. В прогретых солнцем лесах из водорослей неслышно и проворно скользили в красочных нарядах полосатые и пятнистые морские змеи - более ядовитые, чем индийские кобры или американские гремучие змеи. Это был издревле их мир, где они рождались, набирались сил, ныряли, стремительно настигая рыб, и где они оканчивали свои дни.

НЕОБЪЯСНИМОЕ НА АТОЛЛЕ

Прежде чем рассказать о событиях на атолле, я, Гарольд МакГроу, должен признать, что участником или свидетелем их не был. Я находился за много тысяч миль от нашей лаборатории, где руководил погрузкой на судно заказанного нами нового оборудования для океанариума. И если бы не любезность моего старого друга Уэнделла и отчасти Лэроя, ни я, ни вы, уважаемый читатель, не узнали бы странного продолжения одной весьма недостойной истории. Я не могу ручаться за достоверность и последовательность в развитии событий, хотя названные выше джентльмены заверили меня в их подлинности.

Настроение участников экспедиции было не из лучших, и все стремились возможно скорее вернуться на атолл, ставший их домом. На третий день плавания они обнаружили и выловили несколько кожистых черепах и меч-рыбу. Свободные от вахты или работы люди подолгу простаивали на палубе, любуясь, как деревянный брус форштевня без видимых усилий режет воду, как рассеченные надвое хлопья пены в крутящихся бурунах стремительно, с мелодичным журчанием уносятся вдоль бортов. Странные воспоминания, иногда настораживающие, иногда пугающие, бередили душу людей.

В один из таких дней, когда полуденное солнце заливало океан и от смоченной водой палубы поднимался колечками пар, а назойливые мысли о пережитом приобрели едва заметный привкус нереальности, Арчибальд Уэнделл возымел желание навестить узника.

Стоя в полутьме трюма, куда был переведен кальмар, он докуривал сигарету. Мысли его витали вокруг странного пришельца глубин, светившегося сейчас со дна бассейна молочноматовым, а местами опаловым светом. Теплые испарения трюма смешивались с ароматным табачным дымом. Замедленные движения кальмара в теплой воде бассейна, временами пробегавшие по его телу синеватые и желтоватые полосы привлекли внимание Уэнделла, и сигарета, которую он сжимал в пальцах, успела погаснуть. Он нащупал в кармане коробок, чиркнул спичкой и, чтобы не обжечься, прикуривая короткий окурок, извлек из нагрудного кармана легкой куртки маленькое зеркальце, которым пользовался при бритье. Краем глаза он уловил движение светлых пятен в водоеме, искаженных преломлением, и, затянувшись, бросил взгляд в их сторону. Он увидел, что кальмар медленно пересекает разделявшее их пространство и, остановившись у ближней стенки водоема, пристально всматривается, как показалось Уэнделлу, в его лицо.

Мистер Уэнделл выдохнул длинную струю дыма и, опустив руку с дымящимся окурком, придвинулся к самой воде. Теперь он мог лучше рассмотреть те участки кожи, которые светились более интенсивно. Но Уэнделл не простоял так и минуты. Тихо подобравшись к самому краю водоема, кальмар выставил из воды щупальце (было ли это случайным совпадением или вполне осознанным движением, этого Уэнделл так и не понял) и потянулся к дымившемуся окурку. Зоолог склонен был почему-то остановиться на второй версии.