Дневник Аделины Блейз. Часть 1 - Антон Медведев

Она получила вечную молодость, она могла даже летать — причем безо всякой метлы, — тут Вика улыбнулась. — Могла очаровать любого челове­ка, могла свести его в могилу. Власть пьянила ее, и в начале тысяча семьсот восемьдесят восьмого года она снова вернулась в Париж. Планы у нее были грандиозные: Аделина хотела стать коро­левой Франции. Ее сила только росла, плененные духи выполняли любую прихоть. При этом среди них оказались и невероятно могущественные духи зла. Интересно то, что эти злые духи когда-то уже были пленены магами древности. Но, в отличие от Аделины, эти маги стремились обезопасить мир. Они надеялись, что там, куда они их загнали, эти духи проведут остаток вечности, не тревожа лю­дей. Однако они не знали Аделины — эта ведьма смогла выпустить злые силы на волю, а затем сно­ва пленить. С той поры они служили ей.

— Звучит как настоящая фантастика, — снова не удержался я.

— Да, — согласилась Вика. — Тем не менее, все это правда. Аделина получила огромную власть: она с легкостью манипулировала видными санов­никами, и, в первую очередь, влюбившимся в нее герцогом Орлеанским, двоюродным братом короля Людовика Шестнадцатого. Мечта Аделины о ко­ролевском титуле уже не казалась такой уж не­сбыточной, но именно в это время у нее и начались неприятности. До сих пор неизвестно, что стало их причиной, почему Аделине изменила удача. Но кончилось все тем, что ее уличили в попытке от­равления жены одного из именитых сановников — его имя осталось неизвестным. Возможно, это был герцог Ларошфуко, но это уже только предположе­ния. Несмотря на всю свою власть, Аделина была заключена в темницу — знаменитую Бастилию. Разумеется, она не могла поверить в случившееся и посчитала все чистой случайностью. Дневник ока­зался для нее недоступен — тем не менее, Аделина получила свободу во время штурма Бастилии. Мой прадед не исключал, что она и спровоцировала этот штурм с помощью своих колдовских способностей. Но это тоже всего лишь версия, — Вика винова­то улыбнулась. — И вот здесь удача окончательно изменила Аделине: когда она вернулась домой, то обнаружила, что дом, в котором она жила послед­нее время, сгорел. О дальнейшей судьбе знамени­той ведьмы известно очень мало: по одним сведе­ниям, ее задушил какой-то грабитель. По другим, ее зарезали в кабаке во время пьяной драки. Од­нако для нас интересно другое: Дневник Аделины Блейз не сгорел в том пожаре. Очевидно, кто-то давно следил за Аделиной. Не исключено, что ее арест стал результатом действий соглядатая. Аде- лину арестовали, этот человек украл Дневник, а дом поджег. После этого следующее упоминание о Дневнике связано уже с Орденом Каменной Пти­цы. Не знаю, как он попал в руки руководителей ()рдена. Но эти люди быстро поняли, чем обладают, и какую опасность может представлять Дневник, попади он в плохие руки. Именно тогда руководи­тели Ордена и решили охранять Дневник от тех, кто хотел бы воспользоваться его силой.

— А что ж его просто не сожгли? — поинтере­совался я. — В печку, и никаких проблем.

— Все не так просто, — покачала головой Пика. — Сжечь Дневник — значит, выпустить на спободу всех пленников Аделины. А среди них ока­пались и невероятно могущественные духи зла — упоминания о некоторых встречаются со времен древнеегипетских мистерий. Выпустить их на сво­боду — значит, обречь человечество на множество ужасающих бед. Духи хотят обрести свободу. Ор­ден Каменной Птицы охранял Дневник, не позво­ляя им вырваться и пряча его от тех, кто жаждал пласти. Одним из посвященных в тайну Дневни­ка людей был Гитлер. Прадед писал, что Гитлер узнал о Дневнике от своего личного астролога. Разумеется, германские спецслужбы начали охо­ту за артефактом. К тому времени его хранили три человека: немец Густав Розенберг, француз Пьер Гийом и бельгиец Карл Шаффер. Им Днев­ник передал их учитель и духовный наставник, британец Питер Барлоу. Но сделал он это доста­точно хитро: предполагая, что кто-то из его уче­ников может поддаться соблазну и воспользовать­ся Дневником в личных целях, Барлоу спрятал Дневник в укромном месте, а информацию о месте его хранения зашифровал в трех отдельных за­писях, или Ключах. Каждый Ключ или даже два Ключа сразу бесполезны — только собрав вместе все три, можно узнать о месте хранения Дневни­ка. Каждому из трех своих учеников Барлоу дал по Ключу: лишь собравшись втроем, они могли найти Дневник.

— Вика, а какой в этом был смысл? — поин­тересовался молчавший в течение всего рассказа Вики Сергей. — Ведь если Дневник нельзя уни­чтожить, то его можно просто спрятать — так, что его никто никогда не найдет. Зачем все эти слож­ности с Ключами?

— Так Барлоу его и спрятал, — ответила Вика. — И спрятал так надежно, что его до сих пор никто не смог отыскать. Но Барлоу был магом, главой Ордена. Он предполагал, что в какой-то си­туации Дневник может пригодиться, что его силу, какой бы она ни была, можно использовать на благо того же Ордена. Именно поэтому он не мог просто похоронить Дневник. Возможно, на него оказыва­ли какое-то влияние и сами плененные духи. Это кажется мне даже более вероятным.

— Интересно, как вся эта свора духов помести­лась в одной книге? — хмыкнул я. Откровенно го­воря, вся эта история меня забавляла.

— Дневник не является местом обитания этих духов, — ответила Вика. — Если мы смотрим теле­визор, то это не значит, что все, кого мы видим на экране, живут в ящике. Так и с Дневником — он всего лишь инструмент. Духи оставили в нем свои подписи. И пока эти подписи существуют, человек, владеющий Дневником, может этими духами по­велевать. Это как наши подписи на юридических документах, — пояснила она. — Но если в обычном мире люди в каких-то случаях могут игнорировать свои подписи, то в мире магии все гораздо серьез­нее: если кто-то дает слово, он обязан его выпол­нять. Духи не могут нарушить свое обещание слу­жить владельцу Дневника. И человек, завладевший Дневником, станет поистине всемогущим. Приоб­ретет абсолютную, ничем не ограниченную, власть. просто в наше время, — тут Вика снова виновато улыбнулась, — уже не осталось людей, способных противостоять заключенному в Дневнике злу.

— Что стало с хранителями Дневника? — спро­сил Сергей.

— Густав Розенберг в тридцать седьмом году перебрался в Россию — считал, что здесь Гитлер и его ищейки до него никогда не доберутся. Именно там он и встретился с моим прадедом — об этом я уже рассказывала. Испугавшись того, что прадед оказался посвящен в тайну Дневника, он хотел бежать из страны, но не успел. Прадед потом го­ворил, уже моему деду, что не желал Розенбергу зла. Но как человек, преданный своей стране, был обязан пресечь возможную опасность. А пресечь ее можно было только одним способом: заполучив Дневник и спрятав его в надежном государствен­ном сейфе.

— А он не боялся, что Дневником кто-то вос­пользуется? — снова поинтересовался Сергей.

— Нет, — покачала головой Вика. — Ведь он имел в своих руках достаточно большую власть и мог не опасаться, что кто-то без его ведома добе­рется до Дневника.

— И твой прадед во все это поверил? — с иро­нией спросил я.

— Поверил, — спокойно ответила она. — Он был умным человеком и много знал. Что касает­ся Розенберга, то при попытке арестовать его он покончил с собой. После обыска квартиры нашли тайник, в нем обнаружили и один из Ключей. Пра­дед понимал, что после смерти Розенберга найти два оставшихся Ключа будет очень сложно. Тем не менее, пытался это сделать, но без особого успеха. Его людям удалось в Вене выйти на след Карла Шаффера, но сразу же после этого они навсегда его потеряли. Затем началась война, прадеду было уже не до Дневника. После войны он продолжил свою работу, ему удалось найти Пьера Гийома. Точнее, его могилу — Пьер Гийом погиб, участвуя во французском Сопротивлении. А в сорок девя­том году отдел прадеда расформировали. Мой отец говорил, что это произошло после очередной бесе­ды со Сталиным. Прадеда уволили, примерно че­рез два месяца после этого он умер от сердечного приступа. Ему было пятьдесят восемь лет, у него остался двадцатилетний сын — мой дед. Перед тем, как уйти со службы, прадед забрал все документы по Дневнику и передал их сыну, надеясь, что тот продолжит его работу. Мой дед воспринял все это достаточно серьезно, к тому же он хорошо знал о необычных способностях своего отца. Однако в те времена у него не было возможности вести по­иски — ведь даже просто выехать из Советского Союза было большой проблемой. Поэтому мой дед просто спрятал все документы на чердаке нашего дома. Мой отец же обо всем этом просто ничего не знал. Так получилось, что он был совсем другим человеком. Не таким, какими были мои дед и пра­дед. Много пил, ссорился с мамой... — Вика опустила глаза. — Мне было восемь лет, когда мама ушла от отца. Она работала в администрации, за­ведовала культурой. Ей сразу дали квартиру. Мы тили неплохо, я поступила в институт на истори­ческий. А после первого курса мама умерла... — Она говорила, не поднимая глаз. — Просто уснула и не проснулась. Мне пришлось перевестись на заочное отделение, я окончила курсы парикмахеров. На­чала работать. А потом моя тетка сообщила, что умор отец. После развода с мамой он так больше и не женился, дом завещал мне. Я любила тот дом — просто помнила, как мне было там хорошо. Решила перебраться туда, продала квартиру. Вот тогда это net? и началось... — Вика внимательно посмотрела на нас с Сергеем. — Мне начали сниться сны. Плохие сны, страшные. Настоящие кошмары. Я связывала это со смертью мамы, пыталась не думать об этом. Но сны продолжались. В этих снах я видела жутких существ: они окружали меня и что-то мне говорили. Слова были незнакомыми, но я все пони­мала. Правда, проснувшись, почти ничего не помнила. Было только ощущение того, что меня про­ект что-то сделать. Точнее, заставляют. Я ходила в церковь, надеялась, что это поможет, — уж очень было страшно. Не помогло... — Вика взяла кружку и глотнула чая.