Наматжира - Джойс Бетти

III

В 1945 году состоялась первая выставка работ Наматжиры в Сиднее. Ее открыл профессор антропологии Сиднейского университета А.-П. Элкин. Спрос на картины был намного выше, чем на предыдущих выставках. Буквально не прошло и нескольких минут после ее открытия, как коллекция в сорок четыре акварели оказалась полностью распроданной. Выставка принесла автору около тысячи фунтов. Три работы были куплены для Данидинского общества изящных искусств в Новой Зеландии, двенадцать — для английских и несколько — для американских галерей.

Сиднейским критикам, которые видели в Альберте Наматжире только лишь способного ремесленника, но весьма и весьма посредственного художника, не удалось охладить восторгов широкой публики, ломившейся на выставку его картин. Нашлось несколько доброжелательных журналистов, которые вступились за художника.

«Санди Сан и Гардиан» писала: «Мистеру Альберту Наматжире пришлось столкнуться со злобными выпадами критики лишь потому, что он абориген. Но вся эта чушь, потоком обрушившаяся на арандского художника, не должна расстраивать его. Публика, которая ценит настоящее художественное видение и хорошую технику исполнения, достаточно ясно выразила свое отношение к работам Альберта, раскупив их. Причина его успеха в том, что написанные мистером Наматжирой пейзажи Центральной Австралии правдивы: горы и равнины изображены такими, какими видит их и абориген и белый. Сегодняшних критиков приводит в ярость эта верная натуре манера исполнения. В заключение можно сказать лишь одно: абориген из племени аранда — это поистине великолепный художник».

Выставка в Сиднее подлила масла в огонь, страсти разгорелись вновь. С ответом критикам, которые открыто порицали Наматжиру за разрыв с примитивным искусством своих предков, по радио выступил профессор Элкин. Он рассказал о происхождении и значении искусства аборигенов и отметил, что некоторые критики путают искусство арандцев с рисунками на коре. Профессор Элкин разъяснил, что арандцы никогда не занимались живописью на коре; они украшали священные предметы, и самыми характерными для них рисунками были концентрические круги, параллельные линии и традиционные узоры. Но все это ни в коей мере нельзя рассматривать как живопись. Настоящее искусство племен Центральной Австралии — настенные пещерные росписи со сценами охоты на эму, кенгуру и иногда изображения священных символов. Профессор Элкин ядовито спрашивал критиков Наматжиры, уж не хотят ли они, чтобы он, как предки, продолжал рисовать кружочки. Как видно, некоторым критикам, далее издевался он, хотелось бы от чистокровного аборигена не реалистических картин гор и долин, а воплощения какой-то концепции великих легенд далекой эпохи, когда, по представлениям туземцев, создавался мир. Критикам, очевидно, больше по душе художник вагнеровского стиля, который писал бы могучих мифических героев, одним махом преодолевающих пространства и бумерангами раскалывающих горы и прокладывающих русла рекам.

Помимо споров вокруг картин вновь был поднят вопрос, почему ни на одной из выставок не было самого Наматжиры. Члены совета оправдывались, что, по их мнению, городская толчея, уличное движение, суета, любопытная, глазеющая публика на выставке — все это могло бы переволновать не очень общительного кочевника, который все свои сорок два года провел в диком краю предков. Даже в миссии, где он знал всех наперечет, он редко, лишь в связи с продажей картин и по финансовым делам, общался с кем-нибудь. Альберт довольно сносно говорил по-английски, но, несмотря на это, всегда старался держаться в стороне от белых.

Сам Альберт ни разу не изъявил желания побывать на какой-либо из своих выставок. Вероятно, его вполне устраивало, что все дела за него ведут члены совета. Он имел чековую книжку и мог по собственному усмотрению распоряжаться заработанными деньгами. Большая часть их уходила на продукты для его семьи и многочисленных сородичей, с которыми он, по законам племени, обязан был делиться всем, что имел. Да и вообще Альберт был щедр по натуре.

Став самостоятельным человеком, Альберт наконец-то получил возможность построить дом, «как у белых», о котором он так долго мечтал. Туземная хижина из травы и жердей стала тесной для его большой семьи и очень плохо защищала от пыли, зноя и непогоды.

Дом был выстроен в нескольких милях от Хермансбурга и состоял из двух комнат. При строительстве коттеджа Альберт еще раз проявил себя мастером на все руки. Он сам нарезал песчаник, сам клал, штукатурил и белил стены, сам ставил деревянные стропила и крыл крышу оцинкованным железом. Для того чтобы пробурить скважину, поставить ветряк и провести в дом воду, был приглашен мастер из белых. Со строительством дома Альберт сделал первый шаг к образу жизни белых. Став хозяином, кочевник полупустыни по собственной инициативе разбил цветник и огород, а это было весьма знаменательным достижением для человека, предки которого тысячелетиями придерживались сложившегося образа жизни и никогда не возделывали землю.

Даже во время строительства дома Альберт не бросал живописи. В дальние поездки он по-прежнему брал Оскара и Еноха, которые постепенно овладевали живописным мастерством. Часто к ним присоединялись три брата Парероультжа. Работы юных арандцев говорили о незаурядном даровании их авторов и привлекли к себе большое внимание. Этим шестерым арандцам было суждено создать свою, туземную школу в искусстве.

В начале 1946 года состоялась еще одна выставка, на этот раз снова в Аделаиде. Она была устроена в Галерее Королевского общества изящных искусств Южной Австралии. Ее открыл А.-Р. Даунер, позднее ставший министром по делам эмиграции. Ажиотаж был таким же, как и раньше: не прошло и получаса, как из сорока одной работы остались непроданными пять. Цены на этот раз поднялись до сорока гиней. Среди покупателей оказался и сам губернатор штата Южная Австралия. Один одержимый проехал шестьсот миль из штата Виктория, чтобы приобрести хоть какую-нибудь акварель Наматжиры. Четыре работы были увезены в Брисбейн, одна — в Гонолулу и одна — в Перт, для Национальной художественной галереи Западной Австралии. Одна сиднейская фирма, купив акварель, подарила ее британскому министру авиации лорду Уинстеру.

На многих картинах, экспонировавшихся на выставке, были изображены стройные эвкалипты Центральной Австралии, которые очень любил писать Наматжира. В связи с этим увлечением Альберта некоторые критики распространяли слухи, что у Альберта просто-напросто не выходят другие деревья. Однако по меньшей мере две акварели опровергали наветы недоброжелателей. На одной, по мнению многих — наилучшей, были изображены гора Сондер и два мрачных пробковых дуба. На другой — группа травяных деревьев, их темные, стройные стволы, прикрытые, наподобие юбки, зеленой, густой листвой, чем-то напоминали туземных танцоров.

У Альберта, как у большинства людей, с ростом богатства появилась тяга к вещам, которые раньше были ему не по карману. Он давным-давно мечтал о грузовике, на котором можно было бы с комфортом ездить по живописным местам и писать там свои акварели. В сорок четыре года, при весе более ста десяти килограммов, путешествия на верблюде становились для него все более и более трудными. О грузовике он впервые заговаривал с пастором Гроссом еще в 1944 году, но тогда шла война, и купить грузовик было невозможно. В 1946 году война уже кончилась и грузовики, не нужные больше армии, распродавались в Алис-Спрингсе. По просьбе Альберта пастор Гросс купил для него грузовик «шевроле». Альберт и трое его сыновей обучились водить машину, и вскоре вся семья с многочисленными родственниками, запасшись провизией, отправилась в первое автомобильное путешествие.

В 1946 году слава Альберта настолько возросла, что департамент внутренних дел решил обратиться в национальное киноуправление с просьбой снять цветной полнометражный документальный фильм о нем. Продюсером фильма был Ч.-П. Маунтфорд. Он хорошо знал аборигенов и отснял немало пленки об их жизни. Помощником у него был Ли Робинсон, оператором — Аксель Пойнан. Съемочная группа исколесила тысячи миль, где на верблюдах, где на машине, а где и пешком.

Съемки фильма «Наматжира — художник» начались с воспроизведения веками не менявшегося уклада жизни племени аранда, его культурных традиций и празднеств. Были воссозданы первые шаги Альберта в живописи, когда он и его учитель Рекс Бэттерби путешествовали на верблюдах в диких, величественных горах Центральной Австралии. Альберт сам играл во всех этих сценах и быстро схватывал, что от него требовал руководитель съемок. Перед объективом кинокамеры был нисколько не робеющий, исполненный спокойного достоинства художник.

В целом 1946 год был удачным для Альберта. В августе герцог Глостерский, тогдашний генерал-губернатор Австралии, с супругой посетили славящееся своей красотой ущелье Стэндли, расположенное в горах Макдоннелл, в восьмидесяти милях к юго-западу от Алис-Спрингса, и имели возможность понаблюдать за работой Альберта.