Совет двенадцати - Александр Рудазов

— Не позволяйте ему пробовать, владыка Креол! — возмутился Тивилдорм. — В прошлый раз мы ему позволили, так он одним движением слизнул все двадцать четыре блюда!

— Я и не позволяю! — пнул Хубаксиса Креол, прикрывая от него фазана. — Пошёл вон! Пошёл вон, раб!

— Но хозяин, я же всегда пробовал для тебя еду! — заныл джинн.

— С тех пор многое изменилось, — смерил трёхметровую громадину взглядом Креол. — Очень многое.

Взятый Ванессой угорь оказался необычайно вкусным. Поскольку блюд осталось ещё много, она отрезала себе также кусочек телятины, взяла лебединую ножку и немного фруктов. Местным этикетом это не возбраняется — каждый член Совета Двенадцати забирает одно блюдо в единоличную собственность, а прочие остаются в общем распоряжении.

А вот вино Ванессе совсем не понравилось — оно оказалось неприятно сладким. Серые любят подслащённые вина, а потому щедро сыплют туда сахар. Сделав несколько глотков, девушка отставила кубок в сторону.

Кроме того, удовольствие от обеда портил Клевентин Предатель. Казавшийся таким культурным и воспитанным, за едой он громко чавкал и ежеминутно рыгал. Вон какое-то время терпела, но в конце концов сделала ему замечание… получив в ответ удивлённое недоумение. Оказалось, что здесь это считается совершенно нормальным — серые полагают чавканье и отрыжку своеобразными комплиментами вкусной еде. Если гости за столом едят молча, хозяева тревожатся, спрашивают, всё ли в порядке, не испорчены ли кушанья.

По окончании обеда Тивилдорм Призрак объявил о начале церемонии представления. Креол числился главой Совета Двенадцати вот уже два месяца, но всё это время новые подданные не имели возможности засвидетельствовать ему почтение. И вот сегодня новый владыка наконец будет им представлен.

Когда Креол и Ванесса вышли на балкон, их взору предстала главная городская площадь. Огромная, уходящая в бескрайнюю даль… и битком набитая людьми. Насколько хватает глаз — тысячи и тысячи серых, с надеждой глядящих на громаду Промонцери Царука. Ждали они тут явно с самого утра.

— Первый в Совете Двенадцати — Креол Разрушитель!!! — оглушительно возвестил герольд в зелёном плаще. Многократно усиленный колдовством, его голос разнёсся на мили вокруг, был услышан каждым человеком на площади и многими — гораздо дальше.

Человеческое море зашевелилось. Десятки тысяч серых одновременно опустились на колени и упёрлись лбами в землю, вытянув вперёд руки. Стояли они тесно, а теперь на площади вовсе не осталось свободного места — люди утрамбовались так плотно, как если бы их стискивали прессом.

— А вот это всё обязательно?.. — недовольно поморщилась Ванесса.

— Хороший вопрос, — хмуро кивнул Креол. — Не знаю кого как, но меня это раздражает. Скажи им, чтобы убирались.

— Они собрались здесь ради того, чтобы лицезреть вас, владыка, — сухо произнёс Тивилдорм.

— Не думаю, что в такой позе они могут что-то лицезреть, — задумчиво произнесла Ванесса.

— От вас ожидают, что вы произнесёте приветственную речь, — добавил Тивилдорм, бросая бешеные взгляды на Ванессу.

— И что я должен говорить? — вздохнул Креол.

— Всё что угодно. Но я на всякий случай приготовил вам текст. Клевентин!..

Толстяк с лёгким полупоклоном подал Креолу исписанный лист. Тот окинул его недовольным взглядом и поморщился. Ему совсем не хотелось трендеть всякие банальности, до которых всё равно никому нет дела.

Магу вспомнился эн города Нимруд, в котором тогда ещё молодой Креол отбывал илькум. Вступая в должность, Натх-Будур, добрейший из добрых, справедливейший из справедливых, мгновенно завоевал сердца горожан. Он приветливо им улыбнулся и воскликнул: «Спасибо, что пришли, а теперь подите прочь. И принесите мне кто-нибудь выпить».

Однако ломать традицию Креол всё же не стал. Герольд-колдун наложил на него Голос Великана, и новый глава Совета Двенадцати начал держать речь перед своими подданными.

ГЛАВА 2

Колёса ужасно дребезжали. Просто ужасно. Дилижанс подпрыгивал на каждом булыжнике — а их в брусчатой мостовой Иххария было неисчислимое количество. Ванесса скучающе обмахивалась веером, в её глазах читалось нескрываемое отвращение.

Ей не нравился этот город.

Столица Серой Земли не шла ни в какое сравнение с родным Сан-Франциско. Мисс Ли бывала во множестве городов, но ещё никогда не попадала в настолько унылое место. Однотипные здания-коробки, ни единой попытки хоть как-то разнообразить пейзаж, куда ни глянь — блёклость и тусклость. Если все здешние города похожи на Иххарий, Серая Земля заслуживает своё название, как ни одна другая страна.

Дилижанс, в котором сидели Креол, Ванесса, Тивилдорм и Клевентин, ехал сам, без лошадей. В Серой Земле как-то не прижились верховые животные, поэтому бедняки здесь передвигаются исключительно пешком, народ побогаче — на рикшах, ну а высокопоставленные колдуны — на гомункулах, автоматах или зачарованных повозках.

Правда, теперь лошади на улицах появились, и во множестве. Паладины привезли с собой коней и без устали фланировали на них по Иххарию и другим городам, неся во все концы страны слово Пречистой Девы. Лод Гвэйдеон сразу после обеда влез в седло Гордого и отправился в храм — совершать службу.

Бокаверде Хобокен также уехал — верхом на Черепке. Конь-зомби повёз маршала-эйнхерия в казармы — рокушский полководец уже второй месяц без устали трудился, переделывая серую армию под свои стандарты.

Шамшуддин же остался в Промонцери Царука, в библиотеке. Он неустанно изучал древние летописи и колдовские фолианты, выискивал секретные заклинания серых, по крупицам собирал сведения о Лэнге.

Ну а Тивилдорм и Клевентин предложили Креолу с Ванессой прокатиться по городу, осмотреть новые владения, ознакомиться с достопримечательностями Иххария — ну и, конечно, встретиться с обещанными кандидатами в Совет Двенадцати.

Дома тянулись вдоль мостовой ровной линией, кое-где прерываемые переулками. Почти все четырёхэтажные, с плоскими крышами, украшенными дымовыми трубами, громоотводами и водостоками. Местами ещё заметны выбоины, сколы, пулевые отверстия — два месяца назад в Иххарии шли затяжные бои. Объединённая армия Геремиады, Шгера и клана Ледовых Полей одержала быструю победу на море, но сам город сопротивлялся гораздо дольше. Лабиринт его узких улиц стал настоящим капканом для захватчиков. Схватки кипели на каждом углу, в каждой подворотне.

А потом из сатрапии Сеп прилетел Торатсиро Кишечник. Сын эг-мумии, внук Тахема Тьмы, кузен покойного Антикваро Мрази — он совершенно точно не собирался присягать на верность Креолу Разрушителю. Едва узнав о битве в заливе Бурь, Торатсиро оседлал вемпира и помчался в столицу. Там он собрал жрецов Древних и оставшихся верными Лэнгу колдунов, взял с боем Промонцери Царука и объявил себя новым главой Совета Двенадцати.