Месть колдуна или Приключения медвежатника - Алекс Войтенко

и брали с собой, только для того, чтобы при нужде съесть. А так глядишь еще и поживет бедолага. Осветив сцепку я указал ему на два крана, которые необходимо перекрыть. Конечно, мое задание не прибавило ему храбрости и он уже наверное подумывал о том, что лучше бы спрыгнул с поезда, чем рисковал покончить собой под колесами вагонов. Но я все же убедил его, что ничего страшного в этом нет. Наконец парень спустился и перекрыл вначале один, а следом и другой кран. После того как он поднялся обратно действовал уже я. Спустившись на нижнюю ступеньку подножки, я взялся за кривой рычаг, соединенный со сцепным устройством, и резко потянул его вверх, расцепляя вагоны.

Если бы, краны не было бы перекрытыми, машинист сразу же увидел бы падение давления в системе, и понял бы, что один из вагонов расцепился. Разумеется, тут же последовало бы торможение, и моя задумка бы не удалась. К тому же из-за оборванного шланга и падения давления сразу же срабатывают тормоза. И расцепленный вагон может остановиться. Поэтому закрыв краны, я предупредил это действо, а вот расцепив вагоны, без падения давления, я заставил отцепиться Столыпинский вагон, который продолжит движение по инерции, и остановится несколько позже. Поэтому есть вероятность, что расцепку заметят далеко не сразу. К тому же поезд, на котором находился в этот момент я с мальчиком, за это время может уйти очень далеко. Именно на это я и рассчитывал, перебираясь сюда и расцеплявшая вагоны.

Похоже, мальчик, испугался недавнего моего требования, и потому, едва я спустился на подножку вагона, как тут же не став дожидаться моего появления, спрыгнул на землю с другой стороны площадки и похоже побежал догонять ранее спрыгнувших зэка. Наверное, быть съеденным оголодавшими побегушниками ему казалось более разумным, чем продолжать поездку со мной. Впрочем, баба с воза, кобыле легче. Скатертью дорога, мне же проще, не надо оберегать пацана, от неосторожных шагов.

Между тем поезд не останавливаясь летел по ночному лесу, а Столыпинский вагон, с каждой секундой отставал все дальше и дальше, и наконец скрылся с моих глаз после очередного поворота.

Я же, утроившись поудобнее, дотянулся до чемоданчика, открыв его подвесил на крючок свой фонарик, обеспечив минимальное освещение, и достав из недр чемодана дежурный бутерброд, решил перекусить, чтобы несколько привести в чувства свои нервы.

То, что этот мир далеко не мой, я уже отчетливо понял. Даже вагон, в котором я только что, ехал в какой-то там Комсомольск-на-Амуре, и то имел большие отличия от арестантских вагонов, моего мира. Там бы я наверняка провозился много дольше, да и вряд ли побег оказался бы таким легким как здесь, все же стража там, обладает даром эмпатии, и любая попытка побега сразу же становится им известной. Конечно есть способы обмануть и их, но все же так просто, сбежать бы не получилось. Да и это странное слово – Комсомольск? Что это такое интересно, на чью-то фамилию, ну никак не похоже, хотя есть некоторое сходство с французскими корнями, но все же несколько отдаленное. Да и где та Франция, и где Амур. Ну да ладно, будет день будет пища. Пока же мне нужно хорошенько отдохнуть, чтобы к утру оказаться свеженьким как огурчик. Дел предстоит много, и затягивать с этим не стоит.

Глава 3

3

Наверное, самым счастливым, после всей недавней передряги, оказался именно Анка-пулеметчица. Ну, а что? Во-первых, подваливший солдатик, сразу же привнес с собою тепло, и поэтому, обняв и прижавшись к его телу, Анке стало так хорошо, что он даже на какое-то время задремал. Правда, не надолго, потому что вдруг нащупал своими тонкими музыкальными пальчиками, что-то твердое, лежащее во внутреннем кармане, гимнастерки солдатика. Этим «твердым», оказался флакончик дешёвенького одеколона «Сирень». А уж запах, так мечтательно защекотавший его ноздри, стоило открутить крышечку, и поднести флакон к своему носу, так и вообще вознес его на седьмое небо. Разумеется, будь он на воле, даже не подошел бы к такой дешёвке и наверняка презрительно сплюнул, услышав подобный запах. Но это там, а здесь все совсем иначе. Еще пару раз нюхнув флакончик, он тотчас испуганно закрутил крышку, не дай Брежнев, этот запах учует кто-то сидящий на шконке. Мало того тотчас отберут, так еще и бока намнут, мало не покажется. Поэтому осторожно высунувшись из под лежанки, Анка осмотрелся, и убедившись, что в камере, во-первых, стало меньше народу, а во-вторых, те что остались, вытянулись во весь рост и во всю храпят, ту же нырнул обратно. Здесь, оперевшись на локоть левой руки, он слегка привстал, осторожненько снял крышечку флакончика с одеколоном, затем заткнув пальчиком выходное отверстие, раскрутил флакончик вокруг центральной оси, заставив содержимое вращаться, и тут же перевернул одеколон над своим ртом. Разумеется, находящаяся в нем жидкость тут же вылилась в глотку, и во флаконе не осталось ни единой капли. Проглотив считай сотню граммов ароматизированного спирта, Анка, выдвинул из дальнего угла кружку с остатками воды и сделал несколько глотков, уже ощущая, как блаженное опьянение мягкими волнами расходится по всему его телу, добавляя некую эйфорию в голове, и приятное легкое головокружение.

Сам флакончик был тут же закупорен крышечкой, и положен во внутренний карман, чтобы хоть иногда извлекать его оттуда, ощущать сохранившийся дивный аромат, и вспоминать вкус божественного напитка.

- Неплохо было бы и закурить, для полного счастья. – Подумал он. И тут его взгляд, остановился на лежащим неподалеку от него, спящем солдатике.

Уже ни мгновения не сомневаясь в своих действиях, Анка прошелся по карманам Рахмаджона, и вскоре перед ним находилась практически полная пачка «Примы», коробок спичек, военный и комсомольский билет, и чистенький беленький платочек, свернутый в несколько слоев квадратиком. Кроме этого под воротником, обнаружились две иглы, с обмотанными вокруг них черной и белой нитками, которые тот час, сменили своего хозяина и оказались под воротником Анки. Может для солдата три рубля, и считались огромными деньгами, но для зоны это было вообще ни о чем. Впрочем, Анка не побрезговал и ими, вернув в карманы владельца, только документы, которые точно были ему не нужны. Все остальное заняло места в его собственных карманах.

Закурив сигарету, и сделав глубокую затяжку, он критическим взглядом окинул своего подопечного, подумывая о том, можно ли ему поживиться еще чем-то необходимым для жизни. И тут его взгляд упал на сапоги. Пожалуй, это было самой наилучшей добычей. Сапоги, были тут же сдернуты с