Ликвидаторы. Чернобыльская комедия - Сергей Мирный

Юноши-второкурсники в восторге от секрета, который им только что доверили. В головах проносится: «Надо за мир бороться, пока все не началось…» – и тут же куда-то исчезает.

На стенах – скучные плакаты-стенды: «Ядерный взрыв», «Поражающие факторы ядерного взрыва», «Химическое оружие», «Бактериологическое оружие». Стерильно правильные люди в аккуратно пораженном мире…

КАПИТАН: Военная специальность?

СЕРГЕЙ: Командир мотострелкового взвода…

Окоп – мокрый и грязный.

К его передней стенке прижались – в сапогах, ватниках, ушанках – студенты, сейчас больше похожие на зэков-беглецов, с автоматами Калашникова в руках. Внизу окопа, под передней стенкой, перед каждым – или пенек, или перевернутое старое ведро, или просто большой камень, или упертая в стену палка.

Старый, но стройный, подтянутый полковник-фронтовик Второй мировой стоит над окопами. Резко взмахивает рукой:

– В атаку! Вперед!

Ребята, уперев ногу во что перед кем есть – в камень, перевернутое ведро, пенек или кол, – выскакивают на земляной вал-бруствер, перепрыгивают его… И сразу же вязнут по колено в пышно взбитой грязи бескрайнего весеннего танкодрома…

КАПИТАН: Вторая военная специальность?

СЕРГЕЙ (без восторга): Командир взвода радиационной, химической и бактериологической разведки…

Бескрайняя степь, раскаленная летним солнцем. По ней разъезжают остроугольные броневики БРДМы и мелкие зеленые «уазики»-джипы радиационно-химической разведки.

Под лесополосой в тени стоят в три шеренги «партизаны»-резервисты, от 20 с чем-то до 40 с чем-то лет. Передний ряд держит в руках развернутые топографические карты – это командиры экипажей. На правом фланге – Сергей, с полевой офицерской сумкой на боку; он чуть ли не самый младший во взводе, которым командует. Перед строем расхаживает капитан, командир роты радиационной, химической и бактериологической разведки.

КОМАНДИР РОТЫ: По продолжительности вспышки от ядерного взрыва рассчитывается его мощность в килотоннах тротилового эквивалента… Формула простая: время сияния в секундах умножить на коэффициент… (Показывает листочек бумаги с формулой.)

Из задних рядов доносится хруст внимательно изучаемой карты, шепот: «Смотри-и! За винищем в село, оказывается, можно ходить оврагом! Так на патруль точно не нарвемся!»

СЕРГЕЙ (беззвучно ругаясь, поворачивает голову назад, показывает кулак, шипит в заднюю шеренгу): Тише вы…

КОМАНДИР РОТЫ (продолжает): …Поэтому при ведении разведки, заметив сияние ядерного взрыва на горизонте, вы должны сразу начать считать секунды, пока сияние не прекратится… Просто считать: раз, два, три…

СЕРГЕЙ (удивленно): Товарищ капитан! Заметив вспышку ядерного взрыва, нужно немедленно спрятаться в укрытии, чтобы не получить ожогов! И глаза закрыть! Чтобы от сияния не ослепнуть… Как же мы тогда вспышку сможем видеть?!

КОМАНДИР РОТЫ (веско): Сияние от ядерного взрыва вы увидите и с закрытыми глазами…

В комнате райвоенкомата капитан кладет на барьер серенький прямоугольник повестки.

КАПИТАН: Распишитесь. (Сергей расписывается; капитан успокаивающе.) Там первые три дня в зону не посылают, в лагере будешь сидеть… Дают организму адаптироваться к радиации…

Военный пересыльный пункт.

Перед казармой на плацу – прямоугольником выстроилась масса новичков в хаки, еще без опознавательных знаков. Солдаты в разнокалиберном б/у, офицеры – в новой форме. На плече Сергея висит кожаная офицерская полевая сумка.

С высокого тополя, кружась, слетает перышко сойки – в черно-белую полоску, с небесной голубинкой…

СЕРГЕЙ (ловит перышко в руку, прилаживает к своему кепи; улыбнувшись, соседу): Будет вместо офицерской кокарды…

Подъезжают три грузовика с большими брезентовыми будками наверху.

«Зеленая солдатская масса» лезет в черные берлоги кузовов, подавая туда за лямки зеленые вылинявшие вещевые мешки… Темно-зеленые грузовики с людьми выезжают из ворот пересыльного пункта. За последним закрываются огромные железные ворота с пятиконечными красными звездами.

Внутри грузовика все сидят поперек кузова – рядами на толстых досках. Дорога длинная. Идет бойкая беседа – свежие анекдоты…

– Слушай еще! В больнице. Спрашивают у санитарки, которая мимо пробегает: «Где у вас тут рентген-кабинет?» А она: «Теперь у нас везде рентген-кабинет!»

– Ха-ха-ха-ха…

– А загадку слышали? Как киевлянина теперь узнать?

– Не… Ну, говори!

– Лысый… Импотент… С тортом «Киевский лучезарный»!

– Ха-ха-ха-ха…

Теплый летний вечер. Колонна проезжает село. Сидят у своих дворов, возле колодцев, задернутых толстым полиэтиленом, на скамьях, на табуретах местные жители. Точат лясы. Смотрят на дорогу – на колонну, в черные пещеры кузовов, освещенные красноватым заходящим солнцем…

БАБУШКА: Солдатики бедные…

МУЖЧИНА (солидно): Там и офицеры…

БАБУШКА: Везут и везут на Чернобыль…

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА: Бедные! Это ж они потом…

В проезжающем военном грузовике слышен взрыв хохота.

В машине.

– «Если хочешь стать отцом – заверни конец свинцом»…

– Га-га-га! Вот почему у тебя сумка такая тяжеленная! Свинец прешь!

– Да это продукты! Жена дала!

– Когда-то ей еще придется тебе дать…

– Да ты за меня не переживай!

– За тебя или за твою жену?!

– Слушай еще анекдот! Поехал, значит, мужик туда…

СЕРГЕЙ: СЮДА… Это уже СЮДА, ребята.

Все, словно очнувшись, бросают взгляд через задний борт на село, на кучки местных жителей на скамьях, на покрытые полиэтиленом привидения колодцев.

– Представляешь, каково тут местным?

От кучки сельчан раздается хохот: кто-то рассказал сочный анекдот…

Рядом с трассой Киев – Чернобыль – огромный палаточный лагерь. Ряды квадратных палаток цвета хаки тянутся без конца и края – до темно-зеленой полосы леса на горизонте. Над нею уже поднимается синь ночи.

С автотрассы три крытых грузовика съезжают на противоположную от лагеря сторону – вниз, на песчано-глинистую выровненную площадку; становятся передками под насыпь. Мужчины в хаки разных степеней полинялости выпрыгивают из грузовиков – сначала нехотя, поодиночке, потом сплошным «водопадом», – на земле разминают затекшие ноги… Оглядываются вокруг. Новая, еще слежавшаяся форма на Сергее – словно картонная упаковка…

Из лагеря через насыпь ускоренным шагом идут, бегут – по одному, по несколько – мужчины в хаки.

Едва не попав под колеса автомобиля, первым перебегает трассу худой долговязый лейтенант Пат. Его напарник – толстяк-коротышка сержант Паташон – задержался, пропуская машину.

ПАТ (мрачно, к новичкам): В 25-ю бригаду?

НОВИЧКИ (вразнобой): Как будто… Как ты угадал?.. Да наверное ж… Угу… Ну а как здесь?

ПАТ (мрачно): Хуже не бывает.

ПАТАШОН (на бегу, широко улыбаясь): Что, мужики? В 25-ю бригаду? Да ничё тут! Нормально!..

ПАТ (сосредоточенно): Труба дело, мужики…

Через трассу бежит еще один местный лейтенант.

ЛЕЙТЕНАНТ (прямо с трассы, сверху): Кто в в/ч номер 38652?

ЛЕЙТЕНАНТ-НОВИЧОК: Я…

ЛЕЙТЕНАНТ: Ур-р-р-p-pa! (Подпрыгивает прямо на дороге; машина тормозит, объезжая его; он, не обращая на нее никакого внимания, ссыпается вниз.) Ура! Замена! Моя замена пришла! (Обнимает за плечи и забирает новичка, подхватывает его вещевой мешок и ведет через дорогу в лагерь так, словно новичок-замена – это такая невероятная драгоценность, что ее могут и украсть.)

За этим наблюдают: Сергей – с удивлением, худой Пат – с завистью, толстяк Паташон – с нескрываемой радостью за местного лейтенанта.

КОТКО-НОВИЧОК (осторожно): А сколько вы здесь служите?..

ПАТАШОН: У нас в бригаде недолго служат: месяц-полтора – и домой…

ПАТ: До шести месяцев, братва! Приказ министра обороны…

ПАТАШОН: Какие шесть месяцев? Кто у нас шесть месяцев служил?

ПАТ: Просто от взрыва еще и трех не прошло… Вот увидишь…

ПАТАШОН (не слушая, продолжает): У нас все по дозе домой идут… Набрал за 20 рентген – 22–23 обычно – и все, отпускают…

ПАТ: И все! Сажают тебя на фон, и в лагере здесь (кивает за спину себе) батрачишь… Днями и ночами!

ПАТАШОН: А офицеры – те после 17 рентген рапорт на замену пишут…

ПАТ: И потом месяцы этой замены ждут. (Оглядывается с тоской вслед ушедшему лейтенанту и его замене.)

КОТКО: А как тут… Ну, радиация? Чувствуется как-то?