Принцесса для Аспида - Мария Николаевна Высоцкая

глаза. А ведь я до сих пор не знаю его имени… до сих пор.

– Пошли.

– Куда? – хлопаю ресницами.

– Вниз, – его усмешка запечатлевается в моей голове, – поздно.

Он кривит лицо, а я вздрагиваю от ощущений чужого прикосновения к моему плечу. Обернувшись, вижу перед собой полицейского. Мой «знакомый» делает попытку сбежать, но ему заламывают руки, довольно грубо заталкивая в полицейскую машину. До меня долетает поток отборного мата, и я нервно сглатываю, все еще не веря, что действительно проведу эту ночь в полиции.

– Ты тоже едешь с нами!

Лейтенант не церемонясь толкает меня к машине, а я совершенно не представляю, как буду оправдываться перед родителями. Еще и Полька пропала, очень надеюсь, что хотя бы ее не постигла подобная участь. В сумочке начинает трезвонить мобильный, я успеваю заметить лишь имя абонента – Поля, прежде чем у меня отбирают телефон.

– Этих в отдел.

Голос позади словно в тумане. Обнимаю себя руками, сидя внутри полицейского уазика, и смотрю на решетки. Меня трясет. Как, как я могла во все это впутаться?

Плечи покрываются мурашками, становится слишком холодно, все же мне стоило надеть куртку. Растираю гусиную кожу, продолжая всхлипывать. Совсем скоро у меня начнется истерика.

– Не реви, они выяснят, кто ты, позвонят твоему отцу, и он тебя заберет.

Его голос кажется таким громким, хотя на самом деле он говорит тихо, почти шепотом. А ведь я даже не заметила, что нас посадили в одну машину. Тут четыре человека и слишком мало места, нас практически в прямом смысле засунули в багажник с лавочками друг напротив друга. Но даже в этой тесноте я абстрагировалась настолько, что не заметила его. Совсем.

– Это ужасно, я не хотела сюда ехать, не хотела…

– Но приехала, – снимает свою джинсовку, накидывая мне на плечи, – тебя трясет.

– Спасибо, – стягиваю материал, стараясь завернуться в него как можно сильнее.

Он остается в одной майке болотного цвета, взгляд сам падает на переплетение татуировок, они видны в широком V-образном вырезе. Где-то черные, где-то цветные рисунки затрагивают не только грудную клетку, нет, правая рука облачена в татуированный рукав, он доходит до самых пальцев.

– Понравилось? – крутит запястьем, глядя в мое лицо с усмешкой.

– Что это за змея? – касаюсь его кожи, и мы оба вздрагиваем.

– Коралловый аспид.

– Звучит красиво.

– Не думаю, что встреча с ней тебе бы понравилась, – отдергивает руку и, отвернувшись, сжимает ладонь в кулак.

Глава 4

Нервно кусаю губы и смотрю на мелькающий в решетке свет фонарей. На улице давно ночь. В отделении нас засовывают в камеру, настоящую, с железными прутьями и длинной лавкой вдоль всей стены. Здесь дурно пахнет, а в углу дрыхнет какой-то бомж, возможно, я ошибаюсь, но выглядит он довольно плохо.

Меня затолкнули сюда первой, а потому весь остальной поток людей прет напролом, заставляя напрячься. Отступаю на своих убитых каблуках, а после оказываюсь выдернутой в сторону. Он хватает меня под локоть и тянет на себя, слишком неожиданно, резко. Его пальцы с толикой боли впиваются в мою кожу, и вот я уже прилетаю носом в его грудь. Тру лицо свободной рукой, запрокидывая голову. На мне все еще его куртка.

– Не стой на проходе, – закатывает глаза.

Он словно намеренно от меня отворачивается, усиливая захват. Морщусь, пытаясь вернуть себе свою конечность. В этой возне я несколько раз упираюсь бедром в его пах, не сразу соображая, что не так. Нет… мне же показалось?  Хочу взглянуть ему в глаза, но он отступает, отворачивается. Мне сейчас причудилось или я реально терлась там… боже. Он же не мог возбудиться, нет… пячусь и впечатываюсь спиной в угол решетки. По лицу ползут красные пятна. На автомате хочу залезть рукой в сумку за телефоном, но все личные вещи у нас отобрали.

Когда оборачиваюсь на своего «знакомого», понимаю, что ему абсолютно плевать на происходящее, на мое смущение, его не волнуют эти люди,  запах и творящийся вокруг кошмар. Он сидит на этой самой лавке, сложив руки на груди, голова прижата к окрашенной в грязно-коричневый цвет стене, веки плотно закрыты.

Его куртка мне велика, из-под рукавов видны лишь кончики пальцев. Обнимаю себя за плечи, чувствуя взгляды. Здесь не только пойманные на парковке люди, нет, тут еще парочка ночных бабочек и какой-то мужик кавказской внешности. Нервно передергиваю плечами и, сжавшись в комочек, ползу к лавке.

– Когда нас выпустят?

Мне нужно спрятаться, мне просто необходима поддержка. Поэтому я по инерции приклеиваюсь к тому, кого хоть немного знаю. Подхожу вплотную, почти касаясь коленом его ноги.

– Что? – приоткрывает один глаз.

– Нас скоро выпустят?

– Тебя раньше, – вновь захлопывает веки.

– Как тебя зовут? – растираю ладошки друг о друга, нервничаю, когда я в таком состоянии, то мне обязательно нужно с кем-то поговорить. И кажется, я уже нашла себе мишень.

– Слушай, посиди молча, а?!

– Тут грязно, – смотрю на лавку и представляю, каким станет мое бледно-голубое платье.

– Тогда постой. Молча.

– Если ты все еще злишься из-за мотоцикла, то я правда случайно. Первый раз за руль села в тот день…

Он лениво открывает глаза, зевает и довольно медленно трет скулу.

– Я понял.

– Ты мог бы взять деньги, я же действительно была виновата.

– Слушай, чего ты ко мне пристала, а?

Застываю и, клацнув зубами, опускаю голову. Чувствую себя уязвленной. В других обстоятельствах я бы нашлась с ответом, но сейчас, сейчас у меня жуткий стресс.

– Я просто хотела сказать тебе спасибо за помощь там, на парковке.

– Зря.

– Что «зря»?

– Зря помогал. Теперь приходится сидеть здесь. Кому-то просто нужно быстрее шевелить ногами.

– Извини, я…

– За тобой пришли, – кивает за мою спину. Оборачиваюсь и застываю. Там стоит папа, он мило беседует с офицером, улыбается. – Я же говорил, тебя быстро выпустят.

– А ты?

– Топай, крошка, – он усмехается, закрывает глаза и вновь упирается затылком в стену.

Я выхожу, смотря себе под ноги, мне так стыдно. Очень стыдно. Папа касается моего плеча и выводит на улицу, подталкивает к машине, а когда открывает дверь, я понимаю, что ЕГО никто не выпустит. Сколько ему придется там просидеть?

– Пап, – задираю голову, – там парень, его привезли сюда из-за меня. Если бы он не решился мне помогать, то его бы не поймали, – шепчу и никак не могу уловить эмоции на отцовском лице, ощущение, что сейчас у него их просто нет.

– Тея, ответь мне на один вопрос: что мы делаем не так?

– Что?

– Что мы с мамой делаем не так?