Наследница драконов. Охота - Надежда Кузьмина

— Адлен алаоста — пролейся!

Действительно волшебство! Там, где не было ничего, кроме туманной дымки, заклубились облака, сгустились в тучи, и с неба хлынул ливень! Тяжелые капли стучали по крыше, разбивались о террасу у меня под ногами, шлепали по листьям. Волосы, одежда мгновенно вымокли… и теперь я могла рыдать вместе с небом, и он бы этого не увидел. Хотя, наверное, заметил, как затряслись мои плечи. А может, ему все равно…

— Бель! Ты плачешь?

Нет, у меня истерика! От смеха! Захотелось оказаться где-нибудь за тридевять земель отсюда, все равно где, лишь бы от него подальше! Напряглась, собираясь взлететь… смех сквозь слезы — я опять от него улетаю…

Наверное, Повелитель понял, что я хочу сделать. Его руки опустились, а потом, на отрыве от земли, схватили меня и крутанули, прижав к нему и запрокинув голову. Арден впился мне в рот поцелуем, заставляя разомкнуть уста, подчиниться его силе, принять его ласку, его язык, жар его дыхания, вкус его губ.

— Астер Кибела тер Калариан, я тебя люблю и спрашиваю: ты любишь меня?

— Арденариэль эрд Лоо’аллен, я полюбила тебя не сразу, но теперь люблю больше жизни. Веришь мне?

Арден, мокрый как мышь, прижал меня к себе еще теснее и засмеялся. Я подняла глаза — ой, у него на кончике носа дождевая капля висит! — и засмеялась тоже.

Ну неужели же мы разобрались?

Из двери высунулся Шон.

— Конечно, вы почти драконы, и, вообще, зараза к заразе не липнет… Но все же насморк абитуриентов не украшает! Или вы планируете еще и в доктора поиграть?

— Рррр! — дружно обернулись мы к нему. Потом снова посмотрели друг на друга.

«Полетели, поплаваем под дождем?» — поднял бровь мокрый блондин.

«Давай!» — улыбнулась уголками рта и опустила ресницы я.

Мы взмыли в воздух и, держась за руки, понеслись к пруду.

Меньше десяти минут понадобилось нам на то, чтобы понять, что идея была замечательной, но при этом совершенно дурной. Шлепанье капель по теплой воде, гладь пруда, на которой дождь играл, как на ксилофоне, запах мокрой травы — это все было прекрасно. Но вот то, что, не успев опуститься в воду, мы обвили друг друга ногами и руками и стали целоваться — никуда не годилось. Шона-то рядом нет!

— Хорошо, что вода прохладная, — засмеялся Ар, отрываясь от моей шеи.

— А-а? — не уловила мысль я. Это снова про пользу холодного душа, что ли? Но, пожалуй, Арден прав… еще немного, и никакой душ не поможет.

«Нара, а ты не чувствуешь, его собственный зверь уже зародился?»

Арден, увидев, что я отстранилась и ушла в себя, дотронулся пальцем до моего лица:

— Бель, что-то не так?

— Я с Нарой разговариваю. Спрашиваю, может быть, она может почувствовать твоего дракона.

— И как?

— Пока вроде бы нет. Ты хочешь, чтобы он проснулся быстрее?

— Шутишь? Конечно, хочу! — Арден выделил последнее слово голосом, одновременно стиснув мою талию ладонями.

— После этого должно стать легче держать себя в руках. Понимаешь?

— Не очень.

— Они же живые! Вот в тебе живет единорог, да?

Арден кивнул.

— У него есть имя? Я тебя никогда не спрашивала…

— Есть, — в голосе послышалась нежность. Ага, он любит своего жеребца, хорошо.

— Ты можешь представить, чтобы какая-нибудь девушка ради минутного порыва в «доказательство любви» предложила бы тебе убить единорога? И, как бы ты ее ни любил и ни желал, ты бы на это согласился?

— Я никогда бы не пошел на такое.

— Вот наша страсть может убить мою Нару. И твоего еще не рожденного дракона. А они — повторюсь — живые!

На обычно сдержанном лице Повелителя проступало понимание.

— Я не смотрел с этой точки зрения. Может, потому, что мой собственный зверь еще не появился. И потому, что было слишком мало времени, чтобы осознать то, что я приобрел и чем стал. Обещаю — мы будем очень осторожными. Теперь, когда ты сказала, что любишь меня, это не слишком трудно.

— Люблю… Но послушай, будет хорошо, если Нара станет при каждой возможности звать твоего дракона. И Мрак со Штормом тоже. Это действует! Да, к вопросу о зверях… Ар, тут есть поблизости место, где можно хорошо побегать?

— Побегать? Зачем?

— Элги не высовывала носа полгода, чтобы не сбить мое чувство направления. Надо ее выпустить.

— Живая? — улыбнулся эльф.

— Живая! — согласилась я.

— М-м-м… если пройти через телепорт к границам Мириндиэля, там есть подходящая равнина. И там же, кстати, можно хорошо поохотиться. Кабаны, капибары, антилопы, индейки…

По мере того как Ар перечислял дичь, в моем животе начало урчать. Я как-то резко вспомнила, что после утреннего мяса у костра так ничего и не ела — кусок в горло не лез.

— Голодная? А я тоже не ел, знаешь? Не мог. Пошли поужинаем? Только повтори, мне не послышалось, что ты меня любишь?

Глава 2

Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство — слишком уж разумны.

После ужина мы вчетвером устроились у камина в зеленой гостиной. За окном все еще шумел дождь — похоже, силы в заклинание я вбухала немерено. Арден рассказал, зачем ходил в Ларран. Теперь у нас были имена, подходящие легенды, свитки с родословными и даже благословение и содействие Владыки. Отец Ардена — Алсинейль — одобрил все предпринятые сыном шаги и дал ему карт-бланш и на учебу в Академии, и на любые другие действия, если таковые потребуются. Лично мне Владыка передал привет как новому члену семьи и приглашение в гости, как только выкрою время.

Ай да Арден! Сколько всего провернул за полдня! Но послушаю — кто же мы теперь?

Оказалось, я и Ар — кузены, родственники матери Тиану. Той самой полудраконицы. Согласно родословным Айтеллороэля эрд Неллао и Силвернаринель эрд Неллао, запечатленным на свитках, привезенных Аром, три четверти нашей крови были эльфийскими, четверть — драконьей. А у Силвер-как-ее-там была еще капля человеческой крови. Наша семья стояла достаточно близко к правящему дому Лоо’аллен и владела несколькими заклинаниями королевского рода. Поскольку данная магия причислялась к государственным тайнам, по давнему соглашению нам позволялось носить постоянные ментальные щиты и никто в Академии не мог потребовать их снять. Идеально!

— Ар, но такие имена! Язык сломаешь! Понуждение к произнесению такого лингвистического ужаса надо приравнять к убийству с особой жестокостью путем завязывания языка в узел!

— Ну и отлично, — хихикнул Шон. — С таким имечком часто в деканат вызывать не будут! Проще на проступок рукой махнуть, чем такое выговорить!