Похождения красавца-мужчины, или Сага об ОБухаре - Валерий Сенин

Однажды О`Бухарь вспомнил эту мысль, прогуливаясь по Эрмитажу. Проходя через греческий зал, он резко обернулся назад и встретился взглядом с красивой женщиной, идущей следом за ним. Минуты три они смотрели друг другу в глаза, затем женщина заговорила четким сильным голосом, покорившим О`Бухаря: «Если при посещении Эрмитажа ты видишь обломанные у некоторых статуй руки, облупившуюся краску у некоторых картин, трещины на полах, то можно с уверенностью сказать, что ты еще не слышишь божественной музыки искусства». О`Бухарь сразу же понял, о чем говорила красивая женщина и порадовался единству их взглядов. Часа три они, уже вдвоем, бродили по Эрмитажу, от картины к картине, от статуи к статуе. И чуть слышная музыка, зазвучавшая при их встрече, усиливалась с каждым шагом по залам музея. А когда они, взявшись за руки, выходили из Эрмитажа, – музыка могучей волной пронизывала петербургское небо и улетала к звездам, и это была музыка любви. И О`Бухарь видел красоту родного города, которую раньше не замечал, и радовался этой красоте, словно ребенок новогодней елке. А женщина с именем Bepa-Beрушка радовалась вместе с ним, потому что обрела наконец мужа, который ее понимает, хотя бы чуть-чуть.

В 1999 году лето в Петербурге было непетербургским. Дневная температура от двадцати пяти до тридцати градусов держалась уже почти два месяца. Дожди были редкими гостями. И многие жители непривычную жару переносили без большого удовольствия, хотя после очень прохладного, иногда ледяного мая, жаркое начало июня восприняли как подарок.

О`Бухарь в эти жаркие месяцы пил много пива, хвалил петербургских пивоваров, которые наконец-то научились варить не «мочу козлиную», а настоящее пиво, не уступающее своими качествами ни чешскому, ни немецкому. И в жаркие летние дни пиво для О`Бухаря, как и для многих петербургских мужчин, было палочкой-выручалочкой, помогающей не обращать особого внимания на жару.

Кстати, если человек выпивал много пива, ну, скажем, бутылок десять-пятнадцать, то он уже не обращал особого внимания не только на окружающих его людей, но и на самого себя, и если его в этот момент спросить, как его зовут и где он находится сейчас – то в девяти случаях из десяти пивоманы начинали рассказывать о тридевятом царстве, о суровой супруге бабе Яге, о начальнике – Кощее бессмертном, о змее Горыновиче, спрятавшемся в бутылку пива, и Иване-дураке, которому самой судьбой положено этого змея уничтожить, и поэтому Иван пьет без меры, надеясь встретить змея и расправиться с ним. О`Бухарь же был уверен, что к пиву змей Горынович не имеет никакого отношения и вся суть змея связана с крепкими напитками. А пиво для О`Бухаря было просто освежающим напитком, который употреблялся им целый день, хотя больше двадцати одной бутылки он не пил, потому что число двадцать одно было его заветным числом и все, что сверх того, он считал перебором. Поэтому, женившись в двадцать первый раз по любви на Вере-Верочке, он вдруг интуитивно понял, что игра сделана.

Своими женами О`Бухарь считал женщин, которые смогли прожить рядом с ним не менее трех месяцев, а таких было двадцать одна. В ЗАГСе он не регистрировался ни с одной, считая это мероприятие ненужной формальностью. Но поскольку все его женщины в начале знакомства непременно хотели туда сходить, то он говорил им всегда одно и тоже: «Любимая, разве какая-то бумажка сможет усилить наши чувства? Пока мы любим друг друга, мы будем рядом, мы будем мужем и женой, независимо от каких бы то ни было записей в книгах. Наша любовь – это сила, которая поднимает нас неизмеримо выше всех условностей. Если мы любим, то мы должны доверять друг другу. А совместная жизнь, наполненная любовью и доверием, не нуждается в условностях общества, которому мы безразличны. Согласись, если я тебя люблю, то только безумие заставит меня уйти от тебя. То же самое и с тобой. То есть, пока мы любим друг друга, только безумие разлучит нас».

Жены соглашались, но все равно тянули в ЗАГС. О`Бухарь же был непробиваем, потому что хорошо знал себя и понимал, что полуголодная жизнь рядом с постоянно пьяненьким беспокойным чудаковатым мужчиной быстро изменит планы женщины; несмотря на его выдающиеся сексуальные способности, рано или поздно она уйдет искать спокойной и надежной пристани у другого.

Но Вера-Верочка-Верушка перевернула всю жизнь О`Бухаря. В тот день, когда они, только что познакомившись, выходили из Эрмитажа, а музыка любви, зазвучавшая в двух совпавших родственных душах, знакомая и незнакомая одновременно, пронизывала петербургское небо, женщина вдруг остановила Александра, прижалась к нему своим стройным сильным телом и, безотрывно глядя ему в глаза, заговорила красиво и немного непривычно: «Объять необъятное – это же очень, очень просто, это всего лишь: полюбить; стать любимым; ощутить птицу счастья у себя на ладонях; услышать могучий звездный хор; увидеть танцующие деревья; поприветствовать маленького принца, окруженного детьми и животными; поклониться Дон-Кихоту; пощекотать Санчо Пансо; пожать руку Гамлету; сказать князю Мышкину „милый друг“; после ста лет одиночества вдруг понять, что одиночество – это грустная выдумка грустных людей; поцеловать Лауру; обнять Беатриче; погладить Белого клыка; оседлать единорога; выстрелить из лука Одиссея, взвесить на руке золотое руно; подарить Робинзону Крузо безопасную бритву; крикнуть на острове Сокровищ: „Пиастры“; выкурить трубку мира с Чингачгуком; разбудить Обломова – в общем, объять необъятное, потому что это живет в каждом из нас, это заложено в нас природой и достаточно всего лишь открыть это в себе. И взглянуть на мир глазами уже более совершенного человека, который может объять необъятное».

И Александр поверил ей, как верит ребенок своей маме. И сила, исходящая от этой удивительной женщины передалась ему. И впервые в жизни он вдруг осознал, что любит по-настоящему и боится потерять эту женщину, и чтобы сохранить это удивительное чувство, он бросит пить, он будет зарабатывать деньги, он построит дом, посадит дерево, вырастит ребенка, он будет человеком, а человек – это всегда созидатель, а не разрушитель.

ЧАСТЬ II. ИГРА НА СЕКСОФОНЕ

Человеку, пожелавшему научиться игре на СЕКСОфоне, для начала необходима «Кама сутра». Также как Пушкину (поэту) для начала была нужна азбука.

Я родился в тельняшке и с книгой в руках, поэтому роды были тяжелыми. На тельняшку доктора не обратили внимания, а вот книгу отобрали, потому что «Декамерон» был в то время дефицитным товаром. Доктора отобрали книгу и ушли праздновать Новый год, а я обиделся и заплакал первый раз в жизни.

Я мужчина в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Моя мама говорит, что мне – тридцать, а мой отец говорит, что мне – пятьдесят. Им, конечно, виднее. Родился в городе Ленинграде, но это не означает, что я не петербуржец. Большая часть моей жизни прошла в прошлом тысячелетии. В новом тысячелетии я прожил всего один год. Первый трезвый год после пятнадцатилетнего запоя. Оказывается, к трезвой жизни тоже надо привыкать. И нельзя забывать о пьяном безумии, которым были пронизаны пятнадцать моих лет. В эти годы алкоголь управлял моей волей. Я жил, говорил и любил под его дудку /диктовку/. Но делал это от всей души, изо всех сил, потому что по-другому не умею. Я из тех людей, которые, начиная кроить из мухи слона, не останавливаются на полпути, и, несмотря на затраты и трудности, я, как правило, доделываю слона. Но слон, которого я создал за пятнадцать лет, оказался уродливым, переполненным дерьмом монстром. Год назад он лопнул и забрызгал своим содержимым меня и мою любовь. Но если бы этого не произошло, то я наверняка бы уже умер. Мне повезло. Умер этот урод. И пятнадцать лет моей жизни вылетели из моей памяти, потому что я трезвый абсолютно не помню меня – пьяного.

Я родился тридцать первого декабря, в двадцать четыре ноль-ноль. В это мгновение миллионы людей подняли бокалы с шампанским и радостно заорали: «С новым годом!!!»

По знаку зодиака я Козерог. И мне очень нравится, что под этим же знаком родились Христос и Чингисхан. Интересная компания, не правда ли?

Двадцатый век закончился. Начался двадцать первый. А какого-нибудь различия между ними я и не заметил. Конец одного стал началом другого. В мире на этом все и держится. Конец одного дает жизнь другому. Конец коровы, к примеру, обеспечивает сытую жизнь волчьей семье на пол месяца, а конец моего отца подарил жизнь мне, но это не означает, что мой отец уже умер (уж простите за такой каламбур).

К сожалению, уже октябрь. В девять вечера темно. С неба сыплется дождь. Иду по улице и смотрю внимательно под ноги, чтобы не попасть в лужу. Не сомневаюсь, что в каждой третьей луже притаился открытый канализационный люк. Во мраке над головой переговариваются между собой летящие на юг гуси. Отчаянно им завидую. Задираю голову вверх и ору: «Возьмите меня с собой, гуси!..» И тут же наступаю в лужу и проваливаюсь в канализационный люк.