Свободный и раб - Лайф Андерсен

Арну вдруг стало ужасно стыдно, он сам толком не понимал почему. И он побрел следом за Углем.

Глава 6

В молчании спустились они на берег. Арн зашел в воду, чтобы смыть с себя сажу, и Угль сразу же принялся резать тростник. Отмывшись, Арн стал ему помогать.

Тростника здесь хватало, но в тех местах, где он рос, почва была топкая, илистая, и мальчики после каждого шага с трудом вытаскивали ноги. Что тупое и ржавое копье, что топор мало подходили для резки тростника, поэтому дело подвигалось туго. Попробовали они рвать руками, но из этого совсем ничего не вышло. Стебли были слишком упругие и не ломались, а острые, жесткие листья ранили пальцы.

Каждый раз, как кто-нибудь из них вытягивал ногу из ледяной трясины, разносился резкий, отвратительный запах болотного газа. Угль работал и думал о том, что тростник лучше заготавливать зимой — земля замерзает и не проваливается под ногами. Лучше-то лучше, да им выбирать не приходится. Ничего не поделаешь, раз надо, так надо. Не хотят мерзнуть — значит, будут здесь работать и завтра, и послезавтра, и еще много дней, пока не нарежут столько, сколько требуется. Если б сегодня нарезать хотя бы на половину той стенки в хижине, которую они начали делать, он был бы уже доволен. Но он надеялся, что у них останется еще и по охапке на подстилку, ночью ведь холодно спать на голой земле. Слой тростника, а сверху немного сухой травы да еще кусок парусины, чтобы завернуться, — чего больше желать! Он привык к гораздо худшему.

Угль украдкой взглянул на Арна: ну, как ему эта работа? Арн трудился на совесть, хотя дело было для него непривычное. Наверно, не хочет отстать от раба. А может, понимает, что лучше все-таки иметь какое-то укрытие на ночь, у него ведь даже одежды нет. Угль ухмыльнулся. Хоть он и не считал, что Арн это заслужил, он все-таки с радостью ждал той минуты, когда покажет ему найденный в сарае парус.

День близился к вечеру, когда они наконец остановились. Собственно, вечер уже наступил, но солнце еще не село, хотя оно прошло самую западную точку и теперь перемещалось к северу.

— Все, кончаем, — сказал Угль. — Нам же надо еще успеть заплести стенку, пока не стемнело.

Это были первые слова, произнесенные за время их работы на берегу. Арн-то был бы не прочь поболтать, но не знал, как начать разговор. О чем можно разговаривать с рабом? А Угль привык держать язык на привязи.

— Мы и так уже много нарезали, — отозвался Арн. — Хорошо, если унесем за два раза.

Они отмыли ноги, и Угль снова надел на себя свои лохмотья. Сейчас он был им рад. Они все же защищали его тело от острых листьев, когда он нес в охапке тростник. А вот Арну пришлось худо. Он был весь в царапинах и порезах, а кое-где даже выступили капельки крови. Да, им обоим нужна одежда, и здесь их тоже выручит парус. Угль уже почти придумал, как именно они ее будут шить.

Они сложили тростник у четырех дубков и сразу же отправились за остальным. Но все захватить им не удалось. Когда они спустились к фьорду в третий раз, Угль взял в руку копье.

— Пошли, — сказал он и зашагал вдоль берега в сторону лодочного сарая.

Арп постоял, недоуменно глядя ему вслед. Потом побежал вдогонку.

— А куда мы идем? — спросил он.

— Я хочу тебе кое-что показать. Это здесь близко.

И они пошли дальше. Сами того не зная, они думали в эту минуту об одном: первый раз они идут рядом, бок о бок.

Увидев разложенный на песке парус, Арн подпрыгнул и громко завопил. Потом бегом бросился к нему, упал на колени и потрогал, не веря своим глазам.

— Где ты его раздобыл? — Лицо Арна светилось радостным изумлением.

— В лодочном сарае. Он лежал там свернутый на камнях.

— Вот это да! Это же… это просто… — Арп не находил слов, чтобы выразить свой восторг.

— Вот именно! Это просто клад. Так что ночью ты не замерзнешь.

Угль рассмеялся. Впервые за долгое время. Он смеялся от гордости за свою находку и еще оттого, что у Арна было такое изумленное лицо.

— Мы разорвем его надвое, — с жаром заявил Арн. — Тогда у каждого будет по половине, чтобы ночью как следует закутаться.

— Нет, — сказал Угль, — так не пойдет.

— Что значит «не пойдет»? — В голосе Арна опять появились нотки раздражения, которые Угль сегодня уже слышал. — Это, между прочим, парус моего отца. Не нравится — вообще ничего не получишь.

— Получу, будь уверен. — Угль изо всех сил старался остаться спокойным. — Знаешь, давай лучше сразу договоримся, что парус этот — наш, общий. Закутываться ночью в целую половину вовсе не обязательно. А вот одежда на случаи холодов пам нужна обязательно. Но из чего же ее шить, если не из паруса? А останутся еще куски, так тоже наверняка для чего-нибудь пригодятся.

Всякий раз, как Угль начинал прекословить, Арна охватывал гнев. Да что он о себе мнит, этот раб? Распоряжается, принимает решения, мало того — отдает приказания! А он, Арн, должен делать, что ему велят! Ему даже страшно становилось. Откуда у этого раба такая власть?

Но когда Угль заговорил про одежду, мысли Арна приняли другое направление. Как он сам-то до этого не додумался? Вот досада! Ведь это же так ясно. Может, потому он против своей воли и повинуется Углю? Потому что Угль постоянно думает, потому что он все делает правильно. Он догадался заглянуть в сарай, он первый нашел мясо, он сообразил насчет костра, пока еще не было поздно, и он же начал строить хижину, чтобы им было где укрыться ночью.

Гнев Арна постепенно растаял, и на лице появилось смущение.

— Прости, — тихо пробормотал он, отводя глаза в сторону.

Он не очень понимал, за что он просит прощения, но другие слова как-то не пришли ему в голову.

— Держи покрепче за край, чтобы он натянулся, — вместо ответа сказал Угль. — А я попробую надрезать кромку копьем. Если получится, тогда мы легко разорвем его на части. Как ты думаешь, какой ширины должен быть кусок для одеяла?

Арн был рад, что Угль словно пропустил мимо ушей его «прости». Вскоре они оба с головой ушли в разрешение сложного вопроса насчет ширины одеяла.

Когда они оторвали от паруса два куска, Угль огляделся вокруг.

— Нам нужны острые камин, которыми можно резать, — сказал он. — И еще надо найти камень, которым можно точить копье и топор. Тут их полно, всяких, давай поищем подходящие.

Долго искать им не пришлось. Положив на валун несколько больших кремней, они раскололи их другим камнем. Получилось много острых осколков. Угль отобрал покрупнее и поострее и бросил их на отрезанный кусок парусины, а потом связал его концами и перекинул через плечо. Арн взял в одну руку кусок мелкозернистого гранита, в другую — второй кусок парусины. Но им надо было еще захватить по дороге оставшийся тростник. Они сложили его на одеяло Арна, сверху положили одеяло с камнями, топор и копье, взялись за углы и таким образом, как на носилках, доставили все домой, к четырем дубкам и костру.

Глава 7

Приближалась ночь, и в воздухе чувствовалась легкая прохлада. Мальчики усердно трудились. Взяв пучок тростника толщиной с канат, они вплетали его в решетку из прутьев орешника. Начали они снизу и шли вверх, стараясь плотнее прижимать пучки один к другому, чтобы стена могла стать надежной защитой от дождя и ветра. Угль нарочно начал с западной стены, потому что ветры чаще всего дули с запада.

Работа шла споро. Высота стенки достигала им уже до колен, а тростника еще осталась порядочная куча. Угль встал и потянулся, расправляя занемевшую от согнутого положения спину, а потом пошел подложить дров в костер.

— Тс-с! — прошептал он вдруг и добавил вполголоса: — Дай-ка мне копье.

Арн повернул голову и взглянул на него вопросительно.

— Дай копье! — повторил Угль. — Живее!

Арп осторожно встал, поднял копье, лежавшее возле кучи тростника, и, опасливо озираясь, на цыпочках пошел к Углю. Что он такое увидел? Уж не вернулся ли чужой корабль?

Угль стоял неподвижно и как будто прислушивался. Когда Арн приблизился к нему, он, не оборачиваясь, протянул руку и взял копье.

— Тише, — шепнул он. — Слышишь?

Арн тоже застыл на месте и прислушался. При мысли о свирепых чужих воинах его мороз продрал по коже, Но зачем им возвращаться? Все ведь сожжено и разрушено.

Вначале он слышал только стук собственного сердца да звон в ушах. Но вот он различил слабое шуршание. Снова тишина, и снова шуршание, и тут вдруг в стороне раздался глубокий, нежный свист черного дрозда, который все заглушил. Пение птицы звучало красиво и чуть печально, но Арна только зло разобрало. Заткнулась бы лучше, из-за нее ничего не слышно! Хотя ему было холодно, его прошиб пот. Он вспомнил про топор, по не решился двинуться с места.

Взглянув на Угля, он с удивлением обнаружил, что тот вроде ничуть не испуган и даже не взволнован. Просто стоит и прислушивается, сосредоточенно глядя прямо перед собой.