Присягнувшая Черепу - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коссал шагал как ни в чем не бывало – босиком, в том же буром балахоне, в котором вышел из Рашшамбара, неизменно равнодушный к дождю и граду, к размытой дороге и даже к молчаливо раскинувшейся под нами и до края окоема дельте реки Ширван.
– Люди, похоже, беспокоятся. – Эла показала пальцем на окружавшую нас толпу.
Так оно и было. Впередиидущий носильщик с корзиной согнулся чуть не вдвое и ускорил шаг, бормоча что-то похожее на молитву. Еще подальше торопила мужа какая-то женщина – указывала на восток, где в небе собирались жаркие белые облака. У меня и у самой непривычно частило сердце – с чего бы?
За долгие годы в Рашшамбаре я примирилась со своей недолговечностью. Милость и справедливость нашего бога не пугали меня. Я научилась смотреть в лицо будущему небытию равнодушно, если не с радостью. По крайней мере, мне так казалось. Но на этих ненадежных скрипучих мостках, протянутых к местам моего рождения, во мне пробудился ребенок, чьи чувства крылись глубже религиозных прозрений. Да, разумом я сохраняла спокойствие перед взбирающейся по шаткой лестнице паникой окружающих, но телом возвращалась в прошлое – самими костями и кровью я узнавала густой запах ила и соли в знойном воздухе.
– Признаться, мне было бы обидно, – заметила Эла, – окажись это чудо аннурской инженерии не таким уж чудесным.
– Раньше смерти не умрем, – пожал плечами Коссал.
– А все же, – рассуждала Эла, – в конце этих мостков нас ждут лучшие постели и изысканное сливовое вино Домбанга. Жаль будет, если не дождутся.
– Ты же понимаешь, – оглянулся на нее старший жрец, – что Рашшамбар не для того снабдил тебя монетами, чтобы ты растрачивала их на роскошь и праздные забавы.
– Вся наша жизнь – праздная забава, Коссал. И я, пока не ушла к богу, намерена при каждом случае наслаждаться винами и мягкой постелью, хорошо бы в обществе нагого красавца.
Жрец не успел ответить: ветер, словно задавшись целью развеять ее надежды, так ударил по переправе, что пошатнулся весь мир. Мужчины и женщины взметнули в небо вопли, и десяток ярких вымпелов бешено забились над теснящейся, орущей толпой, когда четверть мили помоста под нами с треском отломилась и, накренившись к западу, рухнула.
Мягкое приземление – в воду и в ил – могло бы утешить кого другого. Домбангские рыбаки, упоминая усопших – как бы те ни умерли: в своей постели, за столом в таверне или от ножа в узком переулке, – описывали процесс одними и теми же словами: «опрокинул лодку». Народная мудрость говорила, что в водах дельты без лодки смерть.
Конечно, эта истина оправдывалась не всегда. Забавно, как часто она ошибалась. За границами Домбанга обитали в дельте вуо-тоны. Да и горожанам случалось уцелеть. Я запомнила, как на своих ногах вышла из дельты Чуа Две Сети – вся в крови, но живая. И все же такое случалось не слишком часто…
Все вышеизложенное наводит на мысль, что дельта реки Ширван – совсем не подходящее место для города, но потому-то город здесь и вырос. Рассказывали, что первопоселенцы Домбанга, попавшие в край высоких, как дома, камышей тысячи лет назад, пришли не рыбачить и не любоваться закатами – они скрывались. Под конец древней войны с кшештрим они бежали и забились в камышовые заросли. Те кшештрим – прожившие на земле пять и более тысяч лет, – что пытались их догнать, погибли. Их могли убить змеи и крокодилы, квирны и тростниковые копья, но предание говорило иное – рассказывало о божествах в облике человека, только быстрей и сильней, и к тому же немыслимо прекрасных. По легенде, боги покончили с кшештрим, и потому выжившие на зыбкой грани существования люди стали приносить им жертвы. И тысячи лет с тех пор что-то хранило народ Домбанга. Под той защитой деревушка выросла в городок, городок – в большой город среди убийственной и спасительной дельты.
А потом пришли аннурцы.
При вторжении империя проявила обычную для нее дерзость мысли и тупое упорство. Вместо того чтобы отыскивать потаенные тропы среди тысяч смертельно опасных проток, аннурские легионы встали лагерем на северном берегу и взялись за строительство.
Чтобы возвести переправу, свалили миллион деревьев; их порой доставляли за сто миль. Погибло десять тысяч солдат – одних одолели болезни, других покусали змеи; кого-то съел крокодил или сожрали стаи квирн, а кто-то… просто сгинул в изменчивых лабиринтах тростниковых и камышовых зарослей. Народ Домбанга не зря полагался на богов дельты – те и в этот раз пытались их защитить. Но, к ужасу горожан, аннурцы, невзирая на потери, попросту продолжали строить. Когда их командующему сообщили, что мир не знал подобного сооружения, он пожал плечами: «Я и раньше был невысокого мнения о мире».
И боги в конце концов сдались.
Когда сожгли или отдали водам все тела, когда сокрушили древнюю веру Домбанга, когда завоеватели перекроили старые обычаи на свой лад, осталась переправа – сорокамильное копье, вбитое в сердце города. Солдат на ней сменили возчики и погонщики мулов. Орудие покорения теперь служило обычной жизни. Возвышавшиеся на пятнадцать футов над заросшими водами мостки были для пеших и конных единственной безопасной дорогой через гибельные разводья. Были – пока не рухнули.
Я не стала подражать людям, которые цеплялись за обвалившийся пролет, а на полпути к воде прыгнула за перила подальше от падающих тел и бьющихся в панике мулов. На твердую землю я бы приземлилась удачно, а тут ноги ушли в топь по колено. Я попыталась вытянуть их – не сумела. Холодное перышко страха, общего для всех попавших в ловушку созданий, погладило мне спину. В пожаре воплей, среди тонущих в грязи раненых людей и вьючного скота кто-то пытался помочь, кто-то – бежать, уползти по илистым отмелям к любимым или к спасению. Усилием воли я приковала свой взгляд к мужчине, который, увязнув по бедра в протоке, все бился и бился, пока наконец не смялся, будто бумажный человечек.
«Не будь такой, – сказала я себе. – Если встреча с богом назначена сегодня, уйди красиво».
Эта мысль отрезвила меня. Какие бы детские страхи ни засели в моих костях, я давно повзрослела. Смерть еще не занесла жало, так чего мне страшиться?
Я снова занялась собой. На этот раз действовала медленно и обдуманно. Ноги крепко увязли, но обнаружилось, что они чуть скользят в кожаных штанинах. Распустив пояс, я сумела немного вытянуть ноги, но дальше ткань изнутри зацепилась
