Блеф - Гарри Тертлдав

- Еще один, - вздохнула она.

- Ты о чем? - Кастильо не успел снять наушники и потому не расслышал ее. - Извини. - он поспешно сорвал наушники.

- Ничего, - устало сказала Хельга, повернувшись к Мей-Лин. - Я правильно поняла - этот абориген в решающий момент обратился за советом к некоему божеству по имени Кадашман?

- Верно, - отозвалась лингвист. Взглянув на Рамона, она добавила: - Ты здорово освоил язык. Этот абориген без труда понимал тебя.

- Спасибо, - сказал он: от Мей-Лин не так просто было дождаться похвалы. Все же дело было прежде всего. - «Обратился» - самое верное определение. Он задал вопрос, получил ответ и поступил соответствующим образом. Посмотрите сами.

Кастильо собрался было перемотать пленку, но Хельга остановила его:

- Не трудись зря. Мы все наблюдали такое по дюжине раз. Глаза аборигенов на несколько секунд устремляются в пространство, потом эти ребята как бы приходят в себя и действуют. Вот только что это значит?

- Взгляд устремляется в пространство, - повторил Рамон. - Возможно, это верное описание, но мне кажется, что скорее они слушают.

- Что слушают? - вскинулась, побагровев, Хельга. - Если ты скажешь «бога», я вышибу тебе мозги этим самым стулом!

- Он привинчен к полу.

- Ах! - Хельга выпалила какую-то фразу (явно не на латыни) и пулей вылетела из лаборатории.

- Не дразни ты ее, Рамон, - тихо сказала Мей-Лин. Ее обычно спокойное лицо казалось печальным.

- Я и не собирался, - ответил антрополог, все еще не пришедший в себя после взрыва Хельгиных эмоций. -

Просто у меня очень практический склад ума. Я только хотел предложить ей, раз уж она собиралась меня ударить, воспользоваться тем стулом, что я купил.

Мей-Лин выдавила из себя подобие улыбки.

- По крайней мере теперь у тебя и у Сибил есть стулья и прочие артефакты, которые вы можете изучать на здоровье. А все, что можем делать мы с Хельгой, - это исследовать матрицы поведения, а насколько я могу видеть, они здесь лишены всякой логики.

- Нельзя ожидать, что инопланетяне будут мыслить так же, как мы.

- Избавь меня от тавтологий, - огрызнулась лингвист; ее сарказм шокировал Кастильо гораздо сильнее, чем истерика Хельги. - Если уж на то пошло, я временами вообще сомневаюсь в том, что куссаране способны мыслить.

Рамон был шокирован вторично - она не шутила.

- Что тогда ты скажешь об этом? - он указал на стул. Это был замечательный экземпляр ручной работы - ножки, изящно примыкающие к сиденью, обшивка из крашеной кожи, закрепленная бронзовыми бляшками. - И что ты скажешь об их стенах, храмах и домах, их одеждах, их полях и каналах, их языке и письменности?

- Об их языке? - повторила Мей-Лин. - Да, я же говорила, что ты его хорошо освоил. Вот и скажи, как будет по-куссарански «думать»?

- Ну… - начал Кастильо и осекся. - Ay! Con estas tarugadas uno ya no sabe que hacer [1], - пробормотал он, сорвавшись на испанский, что позволял себе крайне редко.

- Более того, я не знаю ни слов «интересоваться», или «сомневаться», или «верить», ни любого другого слова, имеющего отношение к сознанию. И куссаранин, говорящий «я это чую нутром», наверняка мучается желудком. Как они могут жить, не размышляя над событиями? Неудивительно, что мы с Хельгой чувствуем себя так, будто едим суп вилкой.

- Ну-у! - протянул Кастильо и вдруг рассмеялся, - Быть может, за них думают их драгоценные боги. - Смех вышел не самым радостным: проблема богов раздражала его ничуть не меньше, чем Хельгу. Когда она сокрушалась из-за невозможности понять склад характера аборигенов, у Рамона возникало ощущение, что он видит структуру культурной жизни аборигенов как бы сквозь туман - внешние очертания вроде ясны, но за ними все скрывается в дымке.

Мей-Лин не смогла отвлечь его от этих мыслей даже очередной колкостью:

- Богов нет. Если бы они существовали, наши приборы заметили бы это.

- Телепатия? - предположил Рамон, провоцируя Мей-Лин.

Она не попалась на крючок, сказав только:

- Допустим, телепатия существует (в чем я сомневаюсь), но от кого они тогда принимают мысли? «Жучки», которые мы щедро расставили по городу, показывают, что короли, министры, жрецы говорят со своими богами так же часто, как и крестьяне, если не чаще. Здесь нет тайных правителей, Рамон.

- Знаю, - он устало ссутулился. - Фактически из всех куссаран реже всего ведут односторонние беседы солдаты и купцы, за что на них косо смотрят все остальные.

- Кстати, если бы все интересовались нами так, как Тушратта, нам было бы в десять раз легче работать.

- Верно, - согласился Рамон. Страж Ворот проводил на борту «Хауэллса» все свободное время. - И я не удивлюсь, что он здесь потому, что у нас вообще нет богов и он ощущает превосходство по крайней мере над нами.

- Ты циничнее самого Стена Джеффриза, - заявила Мей-Лин. Чувствуя, как у него запылали щеки, Рамон поспешно встал и вышел.

Проходя мимо камбуза, он подумал, что какой-то бог все-таки существует, причем бог на редкость зловредный: его окликнул сам Джеффриз.

- Эй, Рамон, посиди с нами. Рейко только что заступил на вахту, и нам не хватает игрока.

Неизбежная игра в карты началась еще в те времена, когда «Хауэллс» болтался на монтажной орбите вокруг Земли. Кастильо играл редко. Во-первых, техперсонал корабля не относился к числу его любимцев, а во-вторых, Рамон с завидной регулярностью оставался в проигрыше.

Он готов был отказаться и сейчас, но передумал, заметив среди игроков Тушратту. Куссаране и раньше играли в кости, так что опытный воин, по всей видимости, не без успеха осваивал новую игру. Земное кресло было ему неудобно: слишком мало и не соответствовало пропорциям тела.

- На что он покупает фишки? - спросил Рамон, усаживаясь напротив аборигена.

Хуан Гомес, один из механиков, ответил подозрительно быстро:

- О, мы их ему просто даем. Он играет не на интерес, только для забавы.

Кастильо поднял бровь. Механик покраснел.

- Зачем изворачиваться, Хуан? - сказал Джеффриз. - Он всегда может спросить самого Тушратту. Ладно, Рамон, он меняет их на местное добро: горшки, браслеты и прочее. А когда он выигрывает, мы расплачиваемся своей мелочью: ножницами, перочинными ножами, фонариком… Что в этом такого?

Подобные сделки были нарушением правил, но Рамон сказал:

- Ладно, ничего. При условии, что я получу фотографии всех побрякушек, которые вы от него получили.

- Ну конечно, - согласился Джеффриз. У всех сидящих за столом изрядно вытянулись лица. Кастильо подавил улыбку. Разумеется, игроки собирались припрятать свои маленькие трофеи и выгодно продать дома. Подобное так или иначе случалось в каждой экспедиции, находившей разумную цивилизацию. Антрополог не сомневался, что ничего не получит.