Частная жизнь вождей - Ленин, Сталин, Троцкий - К Енко

Абаканские ямщики Калягин и Панов имели в Быскаре каждый свою "веревочку". Калягин заезжал к Иннокентию Красикову, Панов - к Михаилу Орешкову...

Надвигался вечер, остановка сокращалась. Владимир Ильич попросил побыстрее заложить лошадей.

Под вечер мороз усилился. Ямщики Красиков и Орешков взяли с собой запасные дохи. Одна из них предназначалась Владимиру Ильичу. Сидя на облучке, вместе с ямщиком, он больше, чем пассажиры в кошевах, нуждался в дополнительной защите от пронизывающего холода.

Когда возки выехали из Анашинской протоки на Енисей к Черному камню, окончательно рассвело.

В Медведском Шиндяев сдал пассажиров своему "дружку" по ямщицкой "веревочке" Дементию Сидоренко и получил с Владимира Ильича за прогоны за два станка двенадцать рублей.

В Назарово заехали к Донову. Тот послал за Белошапкиным. Ямщики пошли запрягать лошадей, а пассажиры сели за поздний ужин.

Владимир Ильич поторапливал ямщиков: хотелось побыстрее совершить последний перегон по Ачинск-Минусинскому тракту.

Луна хорошо освещала путь. Свежие тройки, оглашая морозный воздух колокольчиками, понесли по Нагорной улице к Чулыму. Низкие берега реки тройки проскочили легко, и ухабистая дорога вскоре вошла в лесную полосу южного склона хребта Арга...

Начался подъем на гору Осиновую, поросшую густым осинником, березняком и сосной...

С вершины Осиновой горы дорога спустилась к деревне Малый Улуй, затем промелькнула деревня Каменка и, наконец, после небольшого подъема, вышла на невысокую Ачинскую гору.

Вдали показались многочисленные столбики серо-сизых дымков и клубы пара над железнодорожной станцией Ачинск".

Из воспоминаний М. А. Сильвина:

"Приехали на станцию (Ачинск) почти к самому поезду и ехали, конечно, третьим классом. Владимир Ильич почти все время лежал на верхней полке и читал.

В Омске простились со Старковым, который остался там временно, жена его уже работала там же на станции фельдшерицей.

В Уфе Ольга Александровна (Сильвина) рассталась с Ульяновыми, так как Надежда Константиновна должна была заканчивать здесь срок своей ссылки".

* * *

Ленина в ссылку отправили в феврале 1897 года за организацию нелегального "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". В ссылке в 1898 году Ленин заключает церковный брак с Н. Крупской, которая становится его сподвижницей в течение дальнейших 26 лет жизни и революционной борьбы. За время ссылки Ленин заканчивает свой важнейший экономический труд "Развитие капитализма в России", основанный на методической проработке огромного статистического материала. Возвращаясь из ссылки, чета Лениных увозила с собой 15 пудов книг.

Это успехи Ленина в революционной деятельности. В супружеской жизни, начало которой положила сибирская ссылка, отношения супругов складывались весьма своеобразно.

После первой брачной ночи, когда Ленин и Крупская появились на деревенской улице, Крупская находилась в подавленном состоянии, была бледна, чем-то сильно расстроена, под глазами у неё были мешки, смотрела она в землю, ни на кого не обращая внимания. "Володя, наоборот, был весел и много шутил". Так продолжалось несколько дней. Потом молодая чета в спешном порядке, без разрешения исправника, выехала в Минусинск, к врачу. Местное начальство забеспокоилось.

Когда супруги вернулись, к ним пожаловал исправник. Ленин к нему не вышел, а передал из избы записку. При этом он посмеивался: "Ничего, обойдется!".

Исправник прочитал записку на крыльце избы и дальше не пошел, сказав: "Молодо - зелено!".

На этом конфликт с местным начальством был исчерпан, но остались проблемы супружеских отношений. Дело в том, что при исполнении супружеских обязанностей Крупская испытывала сильную боль. По этой причине супруги и отправились к врачу. Из объяснений врача супругам стало ясно, что у них никогда не получится нормальных сексуальных отношений.

У супруги Ленина во время полового акта не было оргазма, не было "смазки" влагалища, и поэтому она испытывала боль.

По совету врача Ленин не мог или не хотел доводить супругу до сексуального экстаза, чтобы у неё был оргазм, сама Крупская не была горячей женщиной, поэтому обоим супругам нормальные супружеские отношения были "архисложны" (выражение Ленина) и они остались в браке просто революционерами.

Крупская в своих воспоминаниях пишет, что в Шушенском Ленин близко ознакомился с положением крестьянства. Знакомство это было весьма однобоким. Ленин знался только с беднейшим крестьянством, более или менее благополучные крестьяне его игнорировали. Они считали его "барином", ибо жил он "чисто", на казенные деньги, сам ничего не делал, к тому же вел для них непонятную жизнь: не пил, не курил, к бабам не приставал, много говорил и все больше о непонятном - о революции.

Ленин судил о местном крестьянстве по самому бедному деревенскому люду. Вот как об этом вспоминает Н. Крупская:

"Владимир Ильич... пробовал завести знакомство с учителем, но ничего не вышло. Учитель тянул к местной аристократии: попу, паре лавочников. Дулись они в карты и выпивали. К общественным вопросам интереса у учителя никакого не было.

Был у Владимира один знакомый крестьянин, которого он очень любил, Журавлев. Чахоточный, лет тридцати, Журавлев был раньше писарем. Владимир Ильич говорил про него, что он по природе революционер, протестант. Журавлев смело выступал против богатеев, не мирился ни с какой несправедливостью. Он все куда-то уезжал и скоро помер от чахотки.

Другой знакомый был бедняк, с ним Владимир Ильич часто ходил на охоту. Это был самый немудреный мужичонка - Сосипатычем его звали; он, впрочем, очень хорошо относился в Владимиру Ильичу и дарил ему всякую всячину: то журавля, то кедровых шишек.

Через Сосипатыча, через Журавлева изучал Владимир Ильич сибирскую деревню. Он мне рассказал как-то об одном своем разговоре с зажиточным мужиком, у которого он жил. У того батрак украл кожу. Мужик накрыл его у ручья и прикончил. Говорил Ильич по этому поводу о беспощадной жестокости мелкого собственника, о беспощадной эксплуатации им батраков."

В селе Шушенское Ленину не нравилось, что крестьяне много пьют, горланят песни на улицах, задирают юбки местным женщинам в кустах, на сенокосах, ночью прямо под окнами избы, где жил Ленин. Возможно, все это повлияло на мнение Ленина по поводу образа жизни российской деревни, выразившееся в его словах об "идиотизме деревенской жизни".

Есть воспоминания и Ленина о Шушенском:

"Село большое, в несколько улиц, довольно грязных, пыльных - все как быть следует. Стоит в степи - садов и вообще растительности нет. Окружено село вонючим навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом, так что для того, чтобы выйти из села, надо всегда пройти некоторое количество навоза. У самого села речонка Шушь, теперь совсем обмелевшая. Верстах в 1 - 1, 5 от села (точнее от меня: село длинное) Шушь впадает в Енисей, который образует здесь массу островов и протоков, так что к главному руслу Енисея подхода нет. Купаюсь я в самом большом протоке, который теперь тоже сильно мелеет."

СУПРУГИ-РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ

Из ссылки Ленин и Крупская направились в Уфу. Ленину в то время было 30 лет, его жене - 31 год.

Через два дня Владимир Ильич без сожаления расстался со своей молодой женой - его ждала революционная работа. У Крупской ещё не окончился срок ссылки, ей оставался один год. Ленин двинулся дальше, поближе к Питеру.

С Крупской осталась её мать Елизавета Васильевна, на долю которой выпало безмерное терпение в жизни для ведения всего хозяйства супругов-революционеров. Мать не слышала от дочери никогда нежных слов в адрес супруга. "Товарищ" и "революционер" - эти слова были в ходу её дочери и её мужа.

О переезде в Россию рассказывает брат Ленина Дмитрий Ульянов:

"Получив извещение о времени выезда Владимира Ильича, я встретил его в 50 верстах от Москвы, в Подольске, где тогда жил. Нашел его в вагоне третьего класса дальнего поезда; по всему видно было, что публика ехала из холодных стран - меховые шубы, дохи, сибирские шапки с наушниками, валенки, бурки и т. д. были разбросаны по вагону. Владимир Ильич выглядел поздоровевшим, поправившимся, совсем, конечно, не так, как после "предварилки". Прежде всего он расспросил про семейных, про здоровье матери, стал спрашивать о новостях, но скоро выяснилось, что он гораздо богаче меня новостями, несмотря на то что ехал из ссылки, а я жил под Москвой".

Ленин спешно собирается за границу. У него был готов заграничный паспорт и две тысячи рублей, сумма по тем временам совсем не малая. Въезд в Питер ему был запрещен, но он этот запрет нарушил и приехал в столицу одновременно с другим революционером - Мартовым. Их выследили и арестовали.

Сидение в кутузке продолжалось не более двух недель. Владимир Ильич очень беспокоился, чтобы у него не отобрали заграничного паспорта, который был уже в кармане, а с этим паспортом был связан дальнейший план действий: ехать за границу и приступить к изданию большой политической газеты будущей "Искры", которая должна стать органом революционной социал-демократии.